Пятая жертва

- Изумительно, - Элла поставила опустевший бокал. - Где купил?

- Прислал коллега из Франции, - пояснил Ротшаль.

- Значит, "Геном человека" - дело денежное, - заключила Элла.

- Где как, - покачал головой профессор. - У нас - не очень.

- Мой дядюшка - один из ведущих специалистов по международной программе "Геном человека", - пояснила Элла - Знаешь, что это такое?

- Примерно представляю.

- Цель программы - расшифровать ДНК человека. Читать хомо сапиенса как книгу. - Элла взяла инициативу в свои руки и разлила вино по бокалам.

- Только в этой книге слишком много страниц, - улыбнулся Ротшаль. - И мы только нащупываем, на каком языке она написана. Ну что, твой тост, Элла...

Так потихоньку они уговорили одну бутылку и взялись за другую.

Валдаев не слишком любил ходить по гостям. Ощущал неловкость. Ему не нравилось напрягаться и казаться чем-то большим, чем есть на самом деле. Не так часто он встречал людей, с которыми ощущал себя свободно. Так вот тут был как раз такой случай. Хозяин квартиры излучал обаяние и доброжелательность. Он острил и незло подтрунивал над окружающими. За вечер прошлись по многим темам. Единственно, речь у Ротшаля была литературна, текла плавно, что слегка утомляло. Местами он был нудноват, когда ступал на тропинку пространных рассуждений. Но эти недостатки нередко встречаются у ученого люда.

- Нужно, чтобы Валерий написал о тебе статью, - сказала Элла, грустно глядя в опустевший бокал.

- Я не против, - с готовностью произнес Валдаев. Ему хотелось сделать приятное этому человеку, как-то отплатить за доброе расположение.

- Нет, - Ротшаль вдруг посерьезнел. - Ни в коем случае.

- Дяде чужда мирская слава, - засмеялась Элла.

- Ты сама знаешь, что дело не в этом. Повисло неловкое молчание.

-Да нет, ничего особенного здесь нет, - нарушил его Ротшаль. - Просто я человек суеверный. Предпочитаю не особенно распространяться в средствах массовой информации по моей тематике.

- Почему? - заинтересовался Валдаев.

- Сложно все это... У любого ученого иногда возникает ощущение, что он переступает через грань дозволенного. И та ней уже не его епархия.

- А чья?

- Высших сил.

- Бога, что ли?

- Скорее Сатаны. Мы вторглись в запретное. И многие получают по голове.

- Что вы имеете в виду?

- В последнее время слишком много смертей вокруг тех, кто занимается этой проблематикой.

- Что, заговор? - журналистское естество Валдаева взыграло.

- Да что вы, - засмеялся Ротшаль. - Нет. Просто... Просто случайности... Длинная цепь нелепых случайностей.

- Когда случайностей много, напрашивается мысль о закономерностях.

- Любая случайность - выражение высшей закономерности, - сказал поучительно Ротшаль. - Кто-то тасует наверху судьбы. Все ополчается против тех, кто приоткрывает занавес над запретной областью.

- Мне недавно говорили то же самое.

-Кто?

- Брал интервью у члена секты сатанистов... Если попался на глаза Дьяволу, то он обращает на тебя внимание. И спускает собак.

- И собаки эти?..

- Имя им случай.

- Что же, - Ротшаль задумался. - Гипотеза интересная...

* * *

Эту ночь они провели у него дома. Элла оценила его патологическое стремление к порядку: "Чисто, как в операционной".

Уходя, чмокая его почти по-сестрински (что немножко огорчало), но уже с некоторой обыденностью (что радовало) в щечку, она заявила, что ее опять пару дней не будет, и ему сразу стало тяжелее дышать.

Следующий день, сидя за компьютером и готовя очередную статью о новых происках инопланетян в Бразилии, он никак не мог сосредоточиться. И поймал себя на том, что торопит время. После тридцати он зарекся торопить время, поскольку понимал - с этого возраста время начинает играть против человека. Но сейчас он готов был стегать его. Он хотел одного - чтобы новое свидание с Эллой настало побыстрее. Желание вновь встретиться с ней, касаться ее, просто ловить аромат ее духов, наслаждаться ее волнующими движениями и изгибами тела было всепоглощающим. В этом устремлении ощущалось все больше даже не страсти, а какой-то томной болезненности.

Худо-бедно он протянул время до обеда. Зажарил себе свиную отбивную с зеленым горошком, открыл банку маринованных огурцов и пакет томатного сока - так что обед получился вполне съедобный. А потом, прихватив с собой большую чашку с томатным соком, опять засел за опостылевшую статью, которая, несмотря на разболтанное состояние автора, упорно продвигалась к финалу.

Требовалась забойная концовка. Статья обязана начинаться и кончаться броской фразой, тогда больше шансов, что она отложится в памяти читателя.

- Ну что, мы все окружены марсианами?

Нет, это была не последняя забойная фраза. Это была фраза, которую он услышал, подняв телефонную трубку. Хотя вполне годилась для концовки.

Звонила Наташа. И эти слова заменили ей "здрасьте".

- Привет, - произнес он, мысленно чертыхнувшись. - Это ты о чем?

- Читаю твою статью в последней газете. Зайчик, ты талант.

- Спасибо, - мрачно произнес он.

- Но пишешь чаще то, в чем ни хрена не петришь. Надо тебя все же прихватить в катакомбы.

- Мы уже обсуждали этот вопрос.

- Боишься, лысенький.

- Не называй меня лысеньким! - взорвался он. Ему давно хотелось поставить ее хотя бы в этом вопросе на место. Понимал, что переговорить эту девку, переболтать тяжело - рискуешь вызвать шквал насмешек. Но терпение не безграничное.

- А ты что, с прошлой встречи оброс? Поздравляю, волосатенький.

- Слушай, ты начинаешь действовать на нервы!

- Только начинаю?

- О Боже, - вздохнул он.

Он понял, что состояние у сатанистки злобно-циничное. И она чем-то удручена.

- Зайчик, ты собираешься указание редактора выполнять?

- Какое указание?

- О работе со мной.

-Ну?

- Антилопа гну... Обойдемся без подземных капищ. Подъезжай сейчас ко мне. Не пожалеешь.

- Зачем?

- Сюрприз... Да не бойся ты так. А то по проводам твоя дрожь передается.

- Чего мне бояться?

- Чего? - Голос стал ниже. - Например, что тебе перережут горло. От уха до уха.

- Бред какой-то.

- Или ты перережешь... Ладно, - сатанистка замолчала. Потом произнесла бодро: - В общем, не трясись. Кое-что тебе покажу.

Валдаев поморщился. Ехать ему никуда не хотелось страшенно. Тем более не хотелось видеть сейчас Наташу. И, надо признать, эти разговоры о перерезанных от уха до уха горлах, несмотря на их очевидную абсурдность, достаточно сильно нервировали его. Но редактор сожрет с потрохами, если узнает, что сорвался "сенсационный материал".

- А завтра нельзя? - слабо попытался возразить Валдаев

- Не на рынке. Не обвесят... Жду. Ни здравствуй, ни до свидания. Сатанистка просто бросила трубку.

- Хамье, - удрученно отметил Валдаев и стал собираться в дорогу.

Близился час "пик". И в метро плескалось обычное всеобщее раздражение, усталость после рабочего дня, истерия от всеобщей суеты.

Перрон. На линии, похоже, были опять неполадки - они теперь случаются аккурат раз в три дня. И вновь поезда шли с большими интервалами, отсюда народу толпилось немерено. Главное - проникнуть в поезд. Народ при появлении поезда напрягся, как напрягаются бегуны перед хлопком стартового пистолета. Сначала в темени замаячили бледные отблески огней, постепенно превращаясь в горящие глаза длинного железного червяка - жителя тоннелей. С угрожающим громыханием поезд вынырнул и стал тормозить у перрона. Казалось, он не остановится, но, подчиненный ниспосланному ему свыше распорядку, поезд послушно, как прирученное животное, замер и распахнул свои бока, из которых хлынули пассажиры.

Следующий поток - входящие. Валдаев хотел попасть в самое начало потока, чтобы проникнуть ближе к середине вагона, - там попросторнее и не наступают на ноги. Но хотел он этого не один, и по своей природе оказался не только в числе последних, но вообще рисковал не попасть в вагон.