Непокорная невеста

— Малышка, — наконец сказал Крис, — о чем ты думаешь?

Она очнулась от своих мыслей и подняла глаза. От его улыбки у нее заколотилось сердце. Джуди решила вести себя осторожнее, но не хотела холодно обращаться с Крисом. Ведь она была здесь — в этом чудесном городе, где всегда мечтала побывать, — и ничто не должно умалить ее долгожданного счастья. К тому же на самом деле ведь ничего не изменилось. Крис не любил ее, но она знала это раньше и принимала это. Между ними еще могла возникнуть привязанность, и этого-то Джуди и хотела, предлагая Крису «общаться».

— Я думала об очень многом, — откровенно ответила она, улыбаясь ему в ответ. — Но сейчас — конкретно о том, где хотела бы побывать.

— И где же ты хочешь побывать?

— Хочу купить подарки в Старом городе, а потом — обязательно отправиться в мечеть Ахмеда ибн Тулуна, ведь ее осматривают все, кто сюда приезжает. Тогда к обеду мы успеем вернуться в гостиницу, но… — После некоторого колебания она застенчиво продолжила: — Мы можем поехать в ночной клуб? — Джуди слышала о танцовщицах, исполняющих танец живота, и хотела на них посмотреть, потому что на Кипре девушки не танцевали в ночных клубах. Это делали иностранки — француженки, англичанки и другие.

Может быть, Крис догадался, о чем она думает. Хотя он и был очень «западным», но не собирался выполнять это желание Джуди. Ни в Греции, ни на Кипре он не повел бы свою жену в подобный ночной клуб — и здесь не поступил бы так.

— Нет, Джуди, не можем.

Тишина. Следует ли ей настоять на своем? Лефки так бы и сделала…

— Но я хочу поехать. Я никогда не была в таком…

— Разумеется, и вряд ли когда-нибудь будешь, — мягко перебил он. — До обеда у нас много времени. Потом мы еще погуляем и ляжем спать. Если завтра мы собираемся целый день осматривать достопримечательности, значит, должны встать рано. — На следующий день у них были намечены две главные цели: пирамиды и сфинкс в Гизе и Музей фараонов на площади Освобождения.

— Нам не обязательно оставаться там надолго, — начала Джуди, но Крис остановил ее взглядом.

— Осторожно, Джуди, — посоветовал он и загадочно добавил: — Не заходи слишком далеко, а не то все испортишь. Ты рассказала мне о своих завтрашних планах, и я собираюсь делать то, что хочешь ты. — Он на миг замолчал и убрал руку с ее талии. — А сегодня вечером мы будем делать то, что хочу я, а значит, мы не поедем в ночной клуб.

Джуди молчала, опустив голову. Она догадывалась, что сейчас неблагоразумно настаивать на своем.

Ей хотелось снова почувствовать на спине его теплую, нежную ладонь, хотелось, чтобы он обнял ее за талию. Она была сама виновата, но все равно чувствовала себя несчастной. Наконец Джуди спросила, близко ли мечеть.

— Мы возьмем такси, — последовал довольно резкий ответ.

Они ехали в такси несколько минут. Джуди кротко сказала:

— Прости меня, Крис. — Она не хотела говорить это кротким и виноватым тоном, ведь это значило, что в борьбе за равенство она делает шаг назад, но пришла в такое отчаяние, что была готова на все, лишь бы убрать это напряжение, вставшее между ними.

Он взглянул на ее профиль. Джуди сидела склонив голову и разглядывала свои руки, сложенные на коленях. Она выглядела невообразимо несчастной, и на смуглом, красивом лице ее мужа появилась мягкая улыбка. Он потянулся к Джуди и похлопал ее по руке. У нее мгновенно поднялось настроение.

— Я вовсе не хотела быть сварливой. — Джуди посмотрела на ладонь Криса, накрывшую ее пальцы, и с трудом подавила желание прижать ее к своей щеке.

— Я прекрасно понимаю, что ты не хотела быть сварливой. — Крис удивил ее таким ответом. Но он говорил несколько сухим тоном, и Джуди инстинктивно поняла, что он помнит о ее намерении самоутвердиться и постоянном стремлении поступать по-своему.

Да, она не сомневалась, что Крис знал, к чему она стремится, — с самого начала. Но почему же он не сопротивлялся? Джуди не могла понять его поведение, поэтому решила выбросить все из головы и подумать об удовольствиях, которые ее ожидали.

На огромной торжественной площади, на которой высился фонтан омовения мечети ибн Тулуна, было тихо. У каждого здесь возникало чувство благоговения. Это был оазис мира и безмятежности среди буйства и безобразия переполненных городских улиц. Безобразие как по волшебству заканчивалось у самых ее ворот. И как только Джуди вошла в них, ей показалось, что на нее снизошла сама вечность. Ноги Джуди ступали по земле исламского Каира. В древности кочевники ставили здесь палатки, и здесь они жили и умирали, свободные от уз современной цивилизации, время которой было еще далеко.

— Здесь так… мирно, правда? — Джуди говорила шепотом, потому что иначе не могла себя вести.

Крис только кивнул, не отрывая пристального взгляда от минарета необычной формы.

— Интересно, что там произошло? — наконец заметил он. Привыкший к изящным минаретам турецких мечетей на Кипре, он смотрел на это замысловатое сооружение с явной неприязнью.

Джуди подняла глаза и еле слышно ахнула:

— Это не минарет?

— Конечно, минарет, но он скорее похож на испорченный зиккурат. Должно быть, этот ибн Тулун был большим оригиналом.

В это время в воротах появились туристы, только что прибывшие на автобусе. Крис и Джуди обменялись сокрушенными взглядами.

— Ничего, — пытаясь утешить Криса, сказала Джуди. — Гид нам пригодится.

— Мы не заплатили, — начал Крис, но ему не дали договорить.

— Ну и что? Пойдем за ними следом и попробуем остаться незамеченными.

— Из-за тебя я чувствую себя совсем старым, — пошутил Крис. Он взял Джуди за руку и направился к толпе, окружившей гида.

— Старым? С какой стати?

— Потому что ты такая юная… и такая раскованная… — Он замолчал и рассмеялся. — Раскованная кое в чем, — уточнил Крис.

Джуди тут же покраснела, и он понял, что ему удалось ее задеть.

— Я говорила, что мы должны получше познакомиться друг с другом. — Джуди не удержалась и напомнила о своем природном инстинкте самообороны.

Услышав это, муж посмотрел на нее так, что она порозовела до корней волос.

— Милая, — засмеялся он, — чтобы обсуждать такие вещи, надо найти соответствующие время и место! Идем, а то что-нибудь пропустим.

«Милая…» Конечно, это не значило ничего. Так часто называли кого-нибудь и мужчины, и женщины. Нет, это не имело особого значения… верно?

Гид, полный, темнокожий и с тюрбаном на голове, был в белоснежном одеянии, и Джуди, подойдя к нему у входа в мечеть, почувствовала, что оно пахнет свежестью и чистотой только что выстиранной одежды. Она поняла, что теперь этот будто прохладный запах всегда будет напоминать ей об Али-Бабе — именно так он представился туристам, хотя в ответ послышались смешки и недоверчивые возгласы. Однако с серьезным видом и невозмутимым взглядом он заверил туристов, что именно так его и зовут, так что им оставалось только гадать — правда это или антураж экскурсовода. Али-Бабе было свойственно дружелюбие, типичное для гидов всех национальностей, и очень скоро воцарилась атмосфера счастья и беззаботности. Туристы смеялись каждый раз, когда он шутил или рассказывал какой-нибудь забавный случай, произошедший во время другой экскурсии.

Он уже рассказал, что минарет такой формы был построен потому, что однажды приближенные увидели, как ибн Тулун, прославившийся нетерпимостью к бездельникам, развлекался, причудливо складывая листок бумаги. Он устыдился того, что его застали за этим праздным занятием, но быстро нашелся и объявил, что именно такую форму хочет придать минарету. В то время строили великую мечеть и в соответствии с пожеланиями великого владыки возвели этот минарет из известняка. Он действительно выглядел очень необычно, потому что его основание было квадратным, а верхняя часть — круглой. Но поскольку этот минарет относился не к девятому веку, — когда шло строительство мечети, — а появился значительно позже, эта история вряд ли могла быть правдой.

Внутри было прохладно. Как и в любой мечети, здесь чувствовалась атмосфера духовного созерцательного спокойствия. Али-Баба сел по-турецки на один из красивых ковров, покрывавших пол, а его слушатели, проникаясь духом возвышенных переживаний, в той же позе расселись вокруг него.