Неосторожное сердце

Вдруг он понял, что готов забыть, к какому типу эта женщина относится. А забывать не следует ни на минуту… или он погиб.

Мюриел не пыталась высвободить свою руку: ей хотелось продлить ощущение этой сладкой муки. И это желание заставило ее покраснеть от стыда.

— Подожди, Мюриел.

Он сознательно играл с огнем, но, когда она без всякого сопротивления позволила ему проводить себя и усадить на стул, Эндрю охватило странное ощущение. Он вспомнил, что однажды у него уже был такой момент, когда время, казалось, остановилось; остановилось, чтобы он мог подумать и решить… и гот сейчас с ним происходит то же самое!

— Я многого не понимаю… Ведь сейчас ты совсем непохожа на ту девушку, с которой я познакомился во время круиза. — Он не собирался говорить ничего подобного, эти слова вырвались у него помимо воли.

Мюриел сцепила пальцы, потрясенно глядя на него.

— Тогда у меня были красивые наряды… — Она снова густо покраснела, взглянув на свой рабочий халат. — Я взяла их у Кристин.

— У Кристин? Эти платья принадлежали Кристин? — Он побледнел. — Разве у тебя… у тебя не было своих?

— Ничего подходящего. — Мюриел дерзко вскинула голову. — Мои родители — люди бедные, мистер Берк, и они не могли купить мне одежду для круиза. Вот я и пошла к своей кузине. Она одолжила мне все, что нужно… и эти вечерние платья тоже! Но это вовсе не интересно. Можно мне уйти?

— Нет.

В его глазах появилось беспокойство. Она вынуждена была пойти к своей кузине за платьями… А как же манеры, стиль поведения? Их она тоже позаимствовала вместе с одеждой? Эндрю почувствовал, что теряет самообладание. Как он мог считать себя знатоком женщин, если эта девчонка так легко провела его? Все его сомнения явились вновь, и еще более мучительные, чем в тот вечер, когда он расстался с ней. Неужели он все-таки ошибся? Многие женщины, которых он знал, были готовы выйти замуж по расчету, но их нельзя было назвать авантюристками.

Всю жизнь он судил о людях по первому впечатлению; с первого же взгляда начинал чувствовать к ним расположение или неприязнь. И впечатление о Мюриел сложилось у него при первой встрече: он сразу же сделал вывод, что эта особа из себя представляет. Теперь он понял, что ему следовало бы пристальнее приглядеться к ней. Должно же было быть какое-то объяснение его бесконечным сомнениям!

Эндрю вновь сел за свой стол, лицо его было по-прежнему мрачно. Он попытался оправдать Мюриел, потому что ей пришлось просить одежду у своей кузины; он вспоминал только ее непосредственность, ее робость и то, что она влюбилась в него. Но как при этом забыть ее напускную манерность, ярко накрашенные губы и ногти, апломб, кокетство… Нет, он все-таки не ошибся.

— Что тебе от меня нужно? — Мюриел удивленно смотрела на него. — Я не вижу причины оставаться здесь.

— Tы сказала мне, что пришла на завод, потому что у тебя изменилось материальное положение, — сказал он спокойно. — Если тебе так была нужна работа, разве твой дядя не мог найти для тебя что-нибудь подходящее?

— Я спрашивала у него, но ведь у меня нет никакой специальности. Мне не стоило просить его, но мама настояла.

— Значит, он отказался помочь тебе? — Эндрю нахмурился. Он знал, что Герберт Ридли — прожженный бизнесмен, но не думал, что он такой бесчувственный. — А что заставило тебя искать работу? Ты говорила, что твоя семья всегда жила бедно. Ты ведь и раньше не сидела дома?

— Я помогала отцу в овощном магазине.

— У твоего отца был магазин?

— В этом нет ничего постыдного!

— Я этого и не говорил. Он его продал?

— Мой отец… умер…

Дверь открылась; вошла мисс Кук и что-то тихо сказала Эндрю.

— Я не могу принять его сейчас, перенесите встречу. И принесите, пожалуйста, чаю. — Он поджал губы, заметив, какой взгляд мисс Кук бросила на Мюриел. — И не забудьте сахар.

Мюриел ошеломленно смотрела на Эндрю; он всегда пил чай без сахара… но, выходит, помнил, что сама она любит сладкий.

— Я не хочу чая. — Она неуверенно встала. — Мне пора идти.

— Я глубоко сочувствую тебе, Мюриел. Я помню, что ты говорила об отце гораздо больше, чем о других твоих домашних. Ты, наверное, очень любила его?

— Мы были самыми близкими друзьями. — Слезы навернулись ей на глаза, но она все же заметила, как изменилось выражение лица Эндрю. В его глазах появилась нежность, которая напомнила ей прежнего Эндрю, и Мюриел сразу же подумала, что ей следует немедленно уйти. — Мои дела не представляют для тебя никакого интереса. Не понимаю, почему ты об этом спрашиваешь.

Она пошла к двери, но Эндрю тихо сказал:

— Пожалуйста, сядь, Мюриел. Мисс Кук сейчас принесет нам чай.

— Я не хочу никакого чая, — сказала она упрямо. — Я…

— Садись.

— Я хочу уйти. — Она судорожно стиснула ладони и заговорила нервным, срывающимся голосом: — Почему ты… — но тут же осеклась, заметив выражение его лица.

— Мюриел, — сказал он мягко, с чуть проскользнувшими в голосе властными нотками, — я просил тебя сесть.

Но возбужденной Мюриел, нервы которой были уже на пределе, его слова показались более резкими и требовательными, чем были на самом деле, и это оказалось последней каплей. Она потеряла остатки самообладания и горько расплакалась.

— Почему ты не даешь мне уйти? Неужели ты не видишь, что заставляешь меня страдать! — Слова лились сплошным потоком; Мюриел не задумывалась над тем, что говорит, ей хотелось излить все. — Даже если я была для тебя только развлечением, ты все же обещал, что мы расстаемся друзьями. Но твое поведение совсем не дружеское!

Эндрю почувствовал комок в горле. Ему с большим трудом удалось остаться на месте.

— Я не считаю, что поступил слишком жестоко, Мюриел…

— Конечно, не считаешь! — воскликнула она. — Потому что ты злой и бессердечный! Ты обвинил меня в том, будто я пришла сюда только для того, чтобы вновь тебя увидеть… да-да, не возражай! И ты считаешь очень остроумным выдумывать обо мне всякую ложь, а потом насмехаться надо мной со своим другом. Я не «падала в обморок у твоих ног»… и не читала романы восемнадцатого века!

— Ты… — Эндрю впился в нее взглядом. — Ты все слышала?

— Я дважды пыталась увидеть тебя вчера, второй раз после работы. Я пришла после пяти, когда мисс Кук уже не было, и случайно услышала ваш разговор. Вы смеялись надо мной, точнее, над твоими отвратительными измышлениями, которые мог придумать только такой злой человек, как ты. Я думаю… похоже, ты очень доволен собой!

Эндрю никогда еще не был менее доволен собой, и он готов был отдать что угодно, лишь бы забрать те слова назад.

— Мне жаль, что ты все слышала, Мюриел, — сказал он с искренним сожалением. — Теперь я понял, что ошибался относительно того, что случилось вчера.

— Да, ошибался. Я не думала, что могу потерять сознание. Мне стало плохо, и я зашла в управление, потому что во дворе было много мужчин. Если бы ты не был так высокомерен, то понял бы: я не столь глупа, чтобы прибегать к такому «грубому», как сказал твой друг, средству.

Мюриел быстро отвернулась, когда мисс Кук вошла в кабинет — ей не хотелось, чтобы секретарша Эндрю заметила ее слезы. Когда та ушла, Мюриел вытерла глаза и произнесла извиняющимся тоном:

— Прости, я не хотела устраивать сцену. Тебе следовало отпустить меня.

Чтобы скрыть свое волнение, Эндрю занялся чаем и с удивлением обнаружил, что руки у него дрожат.

— Пожалуйста, сядь, Мюриел, — сказал он мягко. — Тебе просто необходимо выпить чаю. — Она села, и он подал ей чашку. — Печенье?.. Нет, ты ведь никогда не ешь перед ленчем.

Их глаза встретились на секунду, когда она взяла чашку из его рук, но Мюриел тут же опустила взгляд. Он прочитал ее мысли: она удивилась, что он помнит такие мелочи.

— Когда умер твой отец? — спросил он чуть погодя.

— Через месяц после того, как я вернулась из круиза. Все случилось так неожиданно… Я никуда не поехала бы, если бы знала, что ему так мало осталось. — У нее снова задрожали губы, и по лицу Эндрю пробежала тень.