Страница 37 из 49
— Ну давай, колобок! — ухмыляясь, пробасил детина. — Покажи, что у тебя есть яй…
Бум!
Рука детины с громким стуком ударилась о деревянную стойку.
Детина побагровел. Вокруг захохотали.
— Нечестно! — заорал детина, перекрывая шум. — Я не успел! Еще раз, по новой!
— В кругу друзей не щелкай клювом! — захохотал подсадивший Катю верзила. — А он молодец, твой дружок!
Рыжебородый сгреб деньги и пододвинул их Карлссону.
— Что, братишка, согласен на реванш?
Карлссон с достоинством кивнул.
Детина по кличке Баран достал бумажник и бросил на стойку сто долларов.
На этот раз он ничего говорить не стал, глядел зло и внимательно. Руки борцов соединились и…
Бум!
Результат тот же.
— Это какая-то хитрость! — возмутился детина. — Так не бывает!
— Было, было! Все видели, как ты валялся! — насмешливо произнес желтобородый. — Гуляй, Баран! Какое твое уважаемое погоняло, братишка? — спросил он Карлссона.
— Погоняло? — не понял тот.
— Кличут тебя как?
— Карлссон. С двумя «с».
— Да хоть с тремя! — засмеялся желтобородый.
— Нет, — очень серьезно возразил Карлссон. — С тремя я пока не заслужил.
— Это — твои дела, братишка! Ты в теме, поборешься еще — или на выход?
— Поборюсь, — сказал Карлссон.
— Молодца, братишка! Деньги только прибери!
— Ей отдайте, — Карлссон кивнул на Катю.
Катя взяла переданные деньги и небрежно запихала в карман.
Она страшно гордилась Карлссоном. И собой тоже. Ведь это была ее идея — сходить в кафе.
И бандитские морды вокруг казались ей уже и не мордами, а очень даже мужественными лицами настоящих мужчин.
А Карлссон тем временем уложил еще одного соперника. И еще. Причем с такой же легкостью. Бум — и всё.
Катин карман уже оттопыривался от стодолларовых банкнот, когда поток желающих посостязаться иссяк.
— Никто не хочет? — громогласно поинтересовался желтобородый. — Ну что ж, придется мне самому поддержать честь заведения!
Он обошел стойку, уселся напротив Карлссона, но денежку класть не стал.
— Угощение — за мой счет, — сказал он и поставил локоть на стойку.
Вот у него лапища оказалась не меньше Карлссоновой. И «бум!» с ним не получилось. Устоял.
Катя видела, как напряглись могучие мышцы, как вздулись жилы на толстой шее желтобородого, а бритый затылок его стал свекольного цвета.
Но он держался и даже, казалось, начал одолевать — рука Карлссона отклонилась назад… На пару секунд. А потом вернулась в вертикальное положение и пошла дальше…
Желтобородый не сдавался. Ручища его ходила ходуном, аж стойка дрожала, лицо блестело от пота, глаза налились кровью…
Не помогло.
Карлссон, правда, на сей раз с заметным усилием, но завалил руку соперника.
— А ты крепок, человек! — произнес он.
— Да и ты не слаб! — сказал желтобородый, растирая кисть. Проигрыш его огорчил, но желтобородый старался держать лицо. — Ты, Карлссон, первый, кто завалил меня на этом дереве! — Он похлопал по стойке. — Ты чемпион, братишка! Чемпион! — взревел желтобородый, вскакивая.
Все дружно завопили.
Карлссону вручили приз: желтый шлем с рогами. Катю аккуратно сняли со стойки и на скрещенных руках отнесли к столику под завистливыми взглядами присутствующих дам.
Карлссон снял шлем, щелкнул пренебрежительно, сказал: «Жестянка, детишкам баловаться. Пойду отолью…»
И удалился за занавеску, провожаемый восхищенными взглядами.
Катя подумала, что надо позвать официанта и попросить счет. Теперь-то денег хватит, если, конечно, здесь принимают доллары…
Но вместо официанта к ней подсел желтобородый.
— Твой друг, он кто? — спросил желтобородый. — В смысле — под кем ходит?
— Он сам по себе! — Катя слегка обиделась за Карлссона. — Он… Бизнесмен из Стокгольма. Здесь у него дела.
— Из Стокгольма? — оживился желтобородый. — Швед! Супер! Я сам, можно сказать, швед. То есть, конечно, русский, это дед у меня — швед. Короче, скажи своему другу, что тут в «Шаманаме» ему всегда рады будут. А если какие проблемы, ну, наедет кто или типа того, так пусть на меня сошлется, я — Коля Голый. Ну, отдыхайте.
Встал и пошел. Здоровенный, как автобус. Чем-то он напомнил Кате Карлссона. Может, пластикой? Толстый и неуклюжий с виду, он двигался легко, словно танцор.
— Счет, — сказала Катя подлетевшему официанту.
— Никакого счета! — Халдей улыбнулся так широко, что казалось — еще чуть-чуть, и физиономия его треснет пополам. — Хозяин угощает!
Третий бочонок Карлссон не допил. Забрал с собой.
— Дома выпью, — сказал он.
Впрочем, до дома он его так и не донес — выпил по дороге.
— Слушай, а пригласи меня в гости! — предложила Катя.
Глава двадцать третья
В гостях у Карлссона
Однажды один тролль говорит другому: что-то устал я за человечками бегать. Давай, может, свиней заведем? Будет у нас свининка!
— Не-е, — говорит другой тролль. — Грязи слишком много…
Первый тролль оглядел пещерку, подумал немного и сказал:
— Да, много. Но ничего. Они привыкнут.
— Сюда! — Карлссон подтолкнул ее в подворотню. — Под ноги смотри!
Ну это Катя и сама уже сообразила. По запаху.
— Теперь сюда! — Карлссон увлек ее в подъезд, такой же грязный и вонючий, затем — вверх по лестнице, на площадку цокольного этажа, к полукруглому окошку с выбитыми в незапамятные времена стеклами. — Теперь сюда!
— Куда? — удивилась Катя, выглядывая в окошко и убеждаясь, что по ту сторону — глухой двор-колодец. Даже не колодец — узкая щель между домами.
— Прыгай! — велел Карлссон.
— Ты что, с ума сошел? — До земли было метра два с половиной. И ни намека на лестницу.
— Пусти! — Карлссон отпихнул Катю и спрыгнул сам.
— Прыгай, не бойся! — позвал он снизу.
Катя замотала головой.
— Ты хочешь ко мне в гости или нет?
— А по-другому к тебе попасть нельзя? — крикнула Катя. — По-нормальному?
— Нельзя! Прыгай, Малышка, — я тебя поймаю, не бойся!
Кате было страшно. Но очень хотелось увидеть, где живет ее таинственный друг. Очень-очень хотелось…
Она вспомнила, как Карлссон поборол всех завсегдатаев «Шаманамы». Он такой сильный! Конечно, он ее поймает.
Тогда Катя зажмурилась и прыгнула. Как прыгала ребенком — на руки отцу.
Карлссон подхватил ее в воздухе — ловко и аккуратно — и поставил на землю.
Катя открыла глаза. Над ее головой — руками не дотянуться — разбитое окошко. Вокруг — облупившиеся стены без окон, кривая водопроводная труба, торчащие из штукатурки костыли, какие-то кабели…
Катя вертела головой в поисках двери… Какая там дверь! Здесь даже окон нормальных не было! Под ногами — какой-то доисторический мусор…
— Ну и куда дальше? — спросила она.
— Туда! — Карлссон показал на противоположную стену.
Катя подумала, что там все же есть дверь, которую она не разглядела, — в колодце-щели было темновато. Но, подойдя, она убедилась, что никакой двери нет.
Нехорошие мысли зароились у нее в голове.
— Карлссон, — спросила она дрогнувшим голосом. — Ты зачем меня сюда привел?
— Ты же хотела ко мне в гости, разве нет?
— Неужели ты живешь здесь? — проговорила Катя.
Нет, даже для такого эксцентричного субъекта, как Карлссон, — это слишком!
— Почему здесь? — удивился Карлссон. — Я живу там! — Он ткнул пальцем вверх. — Пошли! Давай-ка я тебе помогу!
Катя даже пискнуть не успела, как могучая рука обхватила ее и…
В следующую секунду Катя почувствовала, что отрывается от земли и летит вверх.
Нет, не летит, конечно, а просто поднимается со скоростью неторопливо идущего лифта. А в роли лифта — ее друг Карлссон, с большой ловкостью перебиравший ногами и свободной рукой, который, отталкиваясь и цепляясь, без видимых усилий поднимался прямо по стене с быстротой хорошего скалолаза. Только вряд ли нашелся бы скалолаз, способный взбираться наверх с такой скоростью, используя только одну руку, да еще с Катей под мышкой.