Нехоженые тропки

В середине комнаты, застывший и одинокий, находился единственный сложный рокочущий механизм, с элементами настолько запутанными, что мой разум не мог схватить всех деталей. Казалось, устройство не принадлежало белой комнате. Оно походило на грязный гвоздь, глубоко забитый в белую плоть. Само его присутствие было оскорблением. Дедушка Время деловито суетился около него, засучив рукава и запустив руки в глубину, производя тонкие регулировки, понятные ему одному, и что-то ворчливо бормоча себе под нос голосом таким низким, что он был ниже уровня восприятия. Наконец, он с гордым жестом отстранился и энергично кивнул. Мы все смогли почувствовать, что механизм заработал, как гигантский глаз, медленно открывающийся и узнающий нас.

Я смог почувствовать, как подули Ветры Времени, услышать их бушующий рев, тонко отозвавшийся в моей душе. Это походило на дыхание какого-то давно забытого бога, пробуждающегося от сна. Было ощущение, что вся вселенная вертится исключительно вокруг этого пятна, этого единственного момента. Когда дуют Ветры Времени, даже величайшие Силы дрожат и беспокоятся о собственной защите. Я хотел повернуться и убежать, и бежать, пока не смогу забыть все, что видел, чему научился и что здесь почувствовал, но я не мог позволить себе слабости. У меня были причины находиться здесь.

Дедушка Время резко оглянулся.

— Всем оставаться на месте! Появились странные колебания хронопотока, искажения, которых я не понимаю. Что-то большое происходит или собирается произойти. Или, возможно, это уже случилось когда-то давно, и эхо события отражается сквозь Время, изменяя все. Я должен понять, что происходит… но не буду. Что само по себе существенно. — Он в упор посмотрел на меня. — Не желаете отложить поездку?

— Нет, — ответил я. Сьюзи и Томми промолчали.

Время говорил быстро, как будто опаздывая.

— Я предусмотрел способ, который позволит всем вам говорить и понимать любой язык или диалект, с которым вы можете столкнуться, и чары, с помощью которых вы будете казаться частью любой культуры, в которой вы можете оказаться. Жаль, что я не смог быть более точным, но там, куда вы идете, ничто не может быть точно определенным.

Он продолжал говорить, но теперь рев Ветров Времени заглушал его. Я мог чувствовать, что они отзывались во мне, затягивая меня в направлении, которое я мог ощутить, но не мог назвать. А затем мы втроем падали, пытаясь дотянуться друг до друга. Белая комната ушла, как если бы мы просочились сквозь нее, как камень через донышко влажного бумажного пакета.

Мы падали в области за пределами нашего понимания, обернутые разноцветными радугами, которых я никогда прежде не видел. Мы падали назад, назад к чему-то, где-то, когда-то…

Глава 6. Очень несовершенное прошлое

— Кажется, я наступил на дохлую собаку, — произнес Томми Забвение, — и мне это не нравится.

Судя по голосу, ему было нехорошо, но у меня хватало своих проблем.

Мир вокруг снова стал четким, но голова еще кружилась.

Вокруг была темнота и кривые старые кирпичные стены.

Воздух был горячим и липким, а запах оглушал.

Жирные и устоявшиеся миазмы разложения наполняли воздух и, куда ни повернись, в нос сразу же лезла застарелая тяжелая вонь из пота, дыма и дерьма.

Я заставил себя оторваться от стены и приступил к изучению моего нового окружения.

Мы с Томми и Сьюзи стояли в темном узком переулке, который освещался только горящим человеческим телом, запертым в подвешенной железной клетке.

Огонь почти погас и лишь угрюмо мерцал вокруг почерневшего трупа.

Нас окружали грубо сложенные кирпичные стены, черные от копоти, а под ногами была смесь земли, дерьма и разного мусора.

Кто-то написал на стене «Дагон вернется!» и, судя по всему, совсем недавно.

Томми отошел от останков псины и встал напротив стены.

Сьюзи нахмурившись, медленно оглядывалась.

— Где бы мы ни были, Тэйлор, я не думаю, что это там, где мы должны были оказаться.

— Ты имеешь в виду «когда», — проворчал я, чтобы что-нибудь сказать. — Видимо, что-то пошло не так.

Я направился в конец переулка, где слышался шум улицы

Впереди был свет, и слышались звуки чего-то вроде цивилизации.

Сьюзи и Томми поспешили меня догнать, грязная земля громко чавкала под их ногами.

Я остановился в тени около выхода из переулка и выглянул на улицу.

Томми и Сьюзи остановились позади меня.

Улица была забита, в основном пешеходами, а запах был еще хуже, если это было возможно.

Шум от постоянных разговоров смешивался с различными звуками, издаваемыми животными, и случайными столкновениями лошадиных и воловьих упряжек

Мы определенно были в прошлом, но недостаточно давнем.

Вокруг были однотипные двух, трех этажные здания из камня или дерева, сохранившие следы римской архитектуры.

В основном был кельтский стиль, с примесями саксонского, а также куча других, которых я не знал.

Тротуаров не было, просто два людских потока месили грязь по разным сторонам дороги.

В центре медленно двигались телеги, такие же грубые, как и окружающие люди.

Колеса больших крытых фургонов со скрипом поворачивались в глубокой дорожной грязи.

Везде были грязь и дерьмо, тучи мух вились в дымном воздухе.

То и дело проезжали всадники на лошадях, одетые лучше остальных, заставляя всех уступать ему дорогу.

Наконец, проехавший на муле горбатый пастух, вел стадо миниатюрных мамонтов.

Они были около фута высотой, и с веселым писком бороздили грязи.

— Как мило, — внезапно сказала Сьюзи.

Томми и я посмотрели на нее, она с достоинством выдержала наши взгляды.

Мы снова выглянули на улицу.

— Судя по архитектуре, я бы сказал, что мы приблизительно в шестом веке, — сказал Томми. — Римская империя пала, и теперь победившие кельты ведут войну с вторгшимися саксами.

Поймав наши взгляды, он окрысился.

— Я много читал об этом времени. Это действительно очень интересно.

— Мне плевать на откровенные фантазии, нас тут быть не должно, — сказала Сьюзи.

— До нужного нам времени не хватает где-то лет пятьсот. Кто-то лоханулся

— Ошибки быть не может, — сказал Томми. — Дедушка Время не допускает ошибок. Он и правда известен как тот, кто ошибок не совершает.

— Это не его вина, — сказал я. — Вмешался кто-то еще.

На мгновение я был ослеплен яростью, и ударил в стену рядом со мной, не заботясь о руке и почти наслаждаясь болью.

Я пытался что-то сказать, но из-за гнева, наполнявшего меня, через стиснутые зубы вырывалось лишь рычание.

Томми попятился.

Ярость билась во мне раскаленными углями, пытаясь найти выход, пока я смотрел на грязную землю.

От собственной беспомощности на глаза набежали обжигающие слезы, и я вновь ударил в стену. Сьюзи подошла ближе, бормоча слова утешения и возвращая меня назад своим тихим спокойным присутствием. Я дышал тяжело и неровно, как после драки, но присутствие Сьюзи постепенно привело меня в чувство, и я снова выпрямился. Я загнал гнев вовнутрь, чтобы выпустить его позже, когда найду, на кого. Я глубоко вдохнул и благодарно кивнул Сьюзи.

Она кивнула в ответ. Она поняла.

Я поймал неуверенный взгляд Томми.

— Все в порядке, — сказал я как мог убедительно. — Я был слегка расстроен, но сейчас в порядке.

— Конечно, — ответил Томми, медленно и неохотно подходя ближе. — Просто, на миг… ты стал кем-то другим, старик. Я никогда тебя таким не видел. Черт, казалось, ты можешь уничтожить мир и тебе наплевать на это.

Я выдавил из себя короткий смешок.

— Ты принял мою историю слишком близко к сердцу.

Томми посмотрел на меня с сомнением, а затем перевел взгляд на улицу.

— Кажется, Темная Сторона 6-го века куда более миролюбива, чем она же в наши дни.

Не успел он закончить, неторопливо жестикулируя, как что-то огромное и горбатое, завернутое в развевающиеся лохмотья, обмотанные лентами кишок, прошло посередине дороги на длинных тумбоподобных ногах, возвышаясь над всеми. У него была голова, похожая на лошадиный череп, и длинные много суставчатые руки, заканчивающиеся ужасными когтями. Оно рвануло вниз по улице, каркая, как гигантская птица, и все поспешили убраться с дороги.