Слишком много колдунов

Тот, кого вроде бы задавила фамильная люстра Кэтфордов, поднялся споро и страшно, его шея была неестественно вывернута, двигался он плечом вперед, но двигался очень шустро, и в руке у него уже был нож — и Жаку пришлось бы худо на такой дистанции, если бы не Аслан. Лейтенант эвакуаторов одним прыжком вскочил на ноги и снёс проклятому субурду башку, поискал глазами второго, проткнутого — и с разбегу рубанул ему по шее тоже.

— Что за чёртова ерунда, — произнёс Жак, тяжело дыша.

— Питер, это субурды, — сказал Аслан.

— Вижу, — откликнулся тот. — Сдавайся, сволочь.

— Беги, скотина, — сказал Аслан.

— Он не может, — неожиданно произнёс Жак, щерясь и перехватывая ногу чудовища покрепче. — Видите?

Лицо Терье исказилось от ярости, он издал страшное нечеловеческое шипение вперемешку с хрипом и стоном. И тут Аслан увидел, и Питер тоже: словно шустрые голубые молнии проносились туда и сюда в полутемном воздухе плохо освещённой гостиной, соединяя Терье с двумя ещё живыми субурдами и с двумя уже дохлыми — он действительно был с ними связан, и, видимо, очень прочно; вот почему он не смог сразу убежать вслед за Стилетом, понял Питер.

— Агаа… Конец тебе, прокурорчик, — со злобным удовлетворением сказал Аслан.

И прокурорчик, стоявший за спинами живых мертвецов, видимо, тоже это понял, потому что лицо его исказилось страшно, он бросил саблю и сделал странный жест: вдавил большим пальцем щёку себе в рот — и с хрустом прокусил её.

— Яд, — сразу догадался Жак.

Но у Терье в щеке было нечто посильнее яда, потому что на том месте, где он стоял, бахнула ослепительно белая вспышка — и обжигающая волна воздуха швырнула троих друзей через всю гостиную вперемешку с субурдами.

16

Питер сел на полу и огляделся. Гостиная была ярко освещена, но откуда шёл свет, было неясно. Люстра висела на месте — и ни следа борьбы, ни трупов, ни отрубленной чудовищенской ноги. Кроме Питера, похоже, никого в доме не было. Он встал, осторожно шевельнул левой рукой, затем удивлённо пощупал плечо — рана исчезла. И тут он понял, что спит.

«Или умер».

Мысль о возможной смерти почему-то его совсем не огорчила. Питер встал, подпрыгнул несколько раз, ударил кулаками воздух; он ощущал какой-то прилив сил, и прилив этот имел чёткое направление — он шёл из сада. Учёный не стал противиться и, переполняемый предчувствием чего-то большого и необычного, осторожно открыл дверь на веранду.

На скамейке, которая в реальности валялась в подвале и которую Питер сто лет уже собирался вкопать, сидел Жак, а рядом с ним — девушка удивительной красоты в просторной мягкой пижаме, с короткой светлой причёской и искрящимся взглядом бездонных карих глаз. Несмотря на столь легкомысленный наряд, ни она, ни Жак, похоже, не испытывали никакого смущения, а болтали легко и свободно, словно добрые приятели. О чём они говорили, Питер не слышал, хотя находился от них в нескольких шагах; он долго смотрел на них двоих, испытывая странные и очень сильные чувства. Здесь было всё — и зависть, и радость, и ревность, и страх, но больше было того, что можно назвать покоем; с этим чувством моряки видят крыши и башни родного города на горизонте; так складывает крылья перелетная птица, спускающаяся к родному гнездовью.

Наконец они закончили болтать и посмотрели на Питера. Тот поднял ладонь, приветствуя. Жак улыбнулся в ответ, кивнул и закричал вдруг отвратительным голосом:

— Да вставай же ты, чтоб тебя! — и тут же вытянул свою внезапно ставшую очень длинной руку и залепил Питеру отменную пощёчину.

Мир возвращался рывками. Питер разлепил глаза и почувствовал, как горит его лицо, и сразу же понял причину: Жак нависал над ним и методично хлестал по щекам.

— Вставай, скотина, не смей подыхать, тварь.

— Ти…хо… тихо ты, — сдавленно прохрипел учёный, еле ворочая головой.

— Еееесть! — заорал Жак, тут же спохватился, поправил какие-то складки на одежде Питера, встал и сказал как ни в чём не бывало:

— Так что же это было, месье растратчики и господа коррупционеры? Кто это так жаждет вашей жиденькой казённой крови?

— Я видел сон, — сказал Аслан откуда-то сбоку.

— Я тоже, — Питер осторожно сел и закашлялся. Посмотрел на плечо — оно было аккуратно перевязано хорошей, чистой тканью. Кажется, это была чья-то рубашка.

— Там был Жак, — продолжил эвакуатор. Он уже поднялся и отряхивал одежду.

— Жак, — подтвердил Питер.

— И ещё кое-кто.

— Да, — сказал Питер.

Они молча смотрели на своего друга, а Жак смотрел на них по очереди, и Питер видел, и Аслан тоже — Жак понимает, он знает, что они видели и почему они это видели. И они терпеливо ждали, когда он им объяснит, потому что некуда было торопиться.

— Она пробуждается завтра, в час дня, — сказал наконец Жак. Хотя вид у него был порядком ошалелый и доверия особого не внушал, всё сбылось в точности — и это было третье и последнее чудо, свершённое им в эту знаменательную ночь.

17

Несколько секунд они с Асланом сидели молча, осознавая новость, которую сообщил свободный финансист, затем Питер кряхтя поднялся, бережно держа левую руку правой; поднялся и Аслан, подошёл к трупу в прокурорском мундире, шевельнул его носком.

— Вот это, Жак, и называется субурд, — сказал Аслан. — Подчинённый, выполняющий волю хозяина. Один, два, три… все на месте. И хозяин. Был.

— Субурд, — произнёс Жак. — Хозяин.

— Они другие, — задумчиво сказал Питер, шагая по гостиной. — Там были мертвяки, а эти совсем как живые. Бегают быстро, дерутся ловко, говорить умеют. Или не умеют?

— Мертвяки, — повторил финансист тупо, медленно обводя взглядом поле недавней битвы. — Умеют.

— И хозяин, похоже, сильнее связан с ними, — продолжил Питер, присев на корточки и внимательно осматривая покорёженную дверь. — Но да, кажется, это тоже субурды, только сложнее.

— Сложнее, — почти шёпотом проговорил Жак.

— Интересно, что его убило, — произнес Аслан после паузы.

— А почему ты решил, что его убило? — спросил Питер странным голосом. Он продолжал разглядывать следы на двери, на косяке и на стене рядом, только голову наклонил в другую сторону.

— Ну как, — растерялся Аслан. — Ни следа ведь не осталось. И вон следы дымятся. Похоже на какую-то взрывчатку, нет?

— Они не дымятся, — сказал негромко Питер. — Глянь как следует.

Аслан недоверчиво нахмурился, но подошёл и присел рядом. Деревянная дверь действительно не была обгоревшей; скорее походило на то, что на это место внезапно обрушился жесточайший холод.

— Это не дым, а пар.

— Похоже, — признал эвакуатор. — Что же с ним стало?

— Может, он куда-то переместился, — задумчиво ответил Питер. — Вот так — бац! — и в другое место.

— Как? Куда? — одновременно воскликнули Аслан и Жак.

— Как и куда, — произнёс Питер. — Вот бы узнать.

— Вот бы узнать, — повторил он через некоторое время очень задумчиво.

Глава третья, где Питер Кэтфорд терпит фиаско

— «Шагай под водою, как по земле, а по земле, как по воздуху. Узри свет дальний, но вернись домой. Одолей безумца и приручи силу. Яви лик свой, и спасение грядёт».

— Что это значит? — спросила Изабель. Её высочество сидела на открытом окне своей опочивальни, свесив ноги в ночной сад, грызла яблоко и время от времени сплёвывала косточки в листву. Шарль Фуке, статный мужчина тридцати трёх лет, стоял рядом, опершись на подоконник.

— Это пророчество семи святых отцов-основателей Бретани, где я родился. Это значит, когда-нибудь придёт герой и сделает всё это. Ну и… Спасёт всех. Станет королём.

Принцесса прищурилась. Фуке её интересовал — она ошибочно принимала это за увлечение. Он был неравнодушен к ней и равнодушен ко всем её выходкам, это задевало.

— То есть я за него выйду замуж?

Фуке посмотрел на неё спокойно.

— А тебе надо замуж именно за него?

— Принцессы выходят замуж только за рыцарей и героев, — со вздохом сказала Изабель. — Такая уж наша принцессина доля. Ой!