Твоя очередь умереть

— В другой раз, Угрюмый, — улыбнулся Максим. — Ей-богу, дела сегодня. Я зайду к тебе, я же знаю теперь, где ты работаешь.

— Слушай, а у тебя фарш канает? — не унимался приятель — он отличался умом и наблюдательностью. — Так давай я тебе подкину. — Он полез в оттопыренный карман. — Бабла, конечно, вилами не гребу, но пока все чики-чики…

— Угрюмый, уймись. Все в порядке с наличностью.

— Ну, как знаешь, — обиженно надулся приятель. — Если что, обращайся, Максимка.

Он хотел еще что-то добавить, но на корме «Венеции» объявился мужик в комбинезоне, увешанный мотками проводов. Принялся ругаться — где его напарник, чего он там застыл, как писающий мальчик?

— Опять палкана раззявил… — процедил Угрюмый и сплюнул на настил. — Дам ему когда-нибудь в паяльник… — Он снова пристально воззрился на приятеля: — Слушай, Максимка. — Он помялся. — Ты бы не парился так, я же вижу, как тебе хреново. Люди косяка дают, за нафталин всё напоминает, Аленка, поди, неласкова с тобой… Ты, в принципе, искупил, больше червонца на зоне оттоптал, чего уж теперь, ведь нужно жизнь устраивать. Да и вина твоя… ведь ты же не по злому умыслу это сотворил, верно? Давай, в натуре, завтра пересечемся, обмозгуем твои проблемы? Ведь я со всей душой, Максим.

— Посмотрим, — улыбнулся Максим и пожал протянутую руку. — Топай, Угрюмый, работа не волк, я все понимаю…

— Каверин Максим Викторович? — ахнуло в спину, когда он выбрался с набережной у гостиницы «Саванна» и собрался пересечь Морской бульвар. Сердце тревожно екнуло. Он покосился через плечо. Депрессивная картина. Полицейский «бобик» у тротуара, трое в мышином. Один поглаживал дубинку, другой наручники, третий постукивал по затворной раме висящего на плече автомата. Словно и не курорт.

Отпираться было бессмысленно, Максим кивнул.

— Вам придется проехать с нами, — зевнул коп.

Спорить тоже не хотелось. Максим безропотно пригнул голову и пролез в разверзшееся чрево зарешеченного «обезьянника».

Ехали недолго — мусорными переулками и подворотнями. Машину швыряло на ухабах — пришлось упереться в потолок, чтобы не разбить макушку.

— Плохие в городе дороги, — посетовал сержант.

— Зато дураки хорошие, — хохотнул шофер, выворачивая на относительно мощеную Рассветную улицу.

Его доставили в двухэтажное здание районного управления, стыдливо упрятанное за рослыми кипарисами. Копы не зверствовали, сопроводили до кабинета на первом этаже и втолкнули внутрь. В лоне законности было строго и аскетично. За столом сидел работник полиции с погонами капитана и, в принципе, нормальной физиономией.

— Каверин? — Он сухо кивнул на стул напротив.

— Вот справка. — Максим выудил сложенный вчетверо «документ» и покосился на настенные часы. Похоже, копы в этом городе имели привычку работать внеурочно.

Капитан внимательно изучил предъявленную бумагу. Отодвинул пальцем.

— Я помню ваше дело, Максим Викторович, — сказал он вкрадчиво. — К сожалению, не я его тогда вел, гм… Да, мы навели справки, вас освободили условно-досрочно за примерное поведение. И вот вы прибыли в наш город…

— Это мой родной город… — чуть не сорвалось «господин гауптман». — Вы находите в этом что-то неестественное, гражданин капитан? Я провел здесь большую часть своей жизни, здесь похоронены мои родственники…

— Вот только дома у вас здесь нет, — напомнил коп. — Мы в курсе, что случилось с вашим домом, Максим Викторович.

— И что?

— Хорошо, не будем ходить вокруг да около. У вас имеется восемнадцать часов, чтобы покинуть город и больше никогда сюда не возвращаться.

— Причина? — Максиму стало дурно, но вида он не подал.

— Вам нужна причина, Максим Викторович? — удивился коп. — Вы сами не догадываетесь? Хорошо, у нас имеется для вас причина. Этому городу не нужны отпетые убийцы, к тому же без определенного места жительства. Это приличный город, если вы еще не поняли.

Возможно, имелась другая причина, но полицейский предпочел ее не озвучивать.

— Это требование законно? — на всякий случай уточнил Максим. Безымянный капитан развеселился:

— Законно, Максим Викторович, законно. Если оно предъявляется офицером полиции, то оно по модулю законно.

— А если я не подчинюсь?

— Ну что ж, Максим Викторович, тогда мы что-нибудь придумаем. — Капитан стер с лица улыбку, сузил глазки. — Вы же не сомневаетесь, что мы что-нибудь придумаем? Ну хорошо, поговорим откровенно. — Капитан откинулся на спинку стула, в прищуренных глазах заблестели льдинки. — Вот вам один из вариантов. Вас задерживают и, как в приличном поезде, предлагают постель. Возможно, что и чай. Причина? Не будьте наивным. Воспрепятствование законным требованиям работников полиции вас устроит? У вас имеется хороший адвокат? Кстати, вчера в районе Камышовой слободки произошло зверское убийство — пьяного гражданина зарезали ножом. Преступник, в принципе, известен. Ну а если их было двое? Вы в те края вчера не забредали? А спорим, забредали? Как вам перспектива вернуться в «дом отдыха» еще лет на десять? Роскошная перспектива, согласитесь.

— Я могу идти? — спросил Максим.

— О, конечно, — кивнул капитан. — Патрульные вас проводят. Время пошло. На старт, как говорится, внимание… Восемнадцать часов.

Во дворе управления толпились люди в форме, обсуждали приобретение молодого сотрудника — блестящий свежей краской «Фольксваген Туарег».

— Ну, ты и гигант, Мишаня… — одобрительно гудели люди. — Надо же, какого зверя обрел…

— Вот, решил взять иномарку, — оправдывался лейтенант с плутоватым блеском в глазах. — Денег нет содержать отечественную машину…

На Максима никто не смотрел. Город покрывала вечерняя хмарь. Он побрел по Рассветной улице на север — к знакомому кафе, где можно перекусить и подумать. Впрочем, думай не думай, а романтика бродячей жизни уже вырисовывалась. Кто же знал, что перед ужином он попадет в очередную историю! Он понятия не имел, что участок улицы Рассветной напротив ТРЦ «Южный Парк» считается городским «парапетом» — местом сбора и смотрин ночных бабочек. Прошел двести метров — и здравствуйте, девочки! Целая кучка характерных девиц на проезжей части, они оживленно общались, хихикали, помахивали сумочками. Максим притормозил — он не был, конечно, эталоном стеснительности, но все же… У кучки хохотушек затормозила иномарка спортивного вида. Первой среагировала стройная девица в кожаной «минималистической» юбке и с рыжими волосами. Она метнулась к машине, нырнула в открытое окно, что-то бойко защебетала. Повернулась, показала язык товаркам и шустро прыгнула на заднее сиденье. Максим оторопел — Светка! Уже очухалась, привела себя в божеский вид, вышла на тропу войны. Он еле узнал ее в рыжем парике! Иномарка промчалась мимо — в салоне гоготали, гремел по ушам неувядающий шансон. Максиму стало дурно, злость ударила в голову. Он развернулся и помчался за машиной, едва не сбив какую-то парочку! Это было глупо, куда ему тягаться с такими скоростями! Но иномарка не умчалась за горизонт, повернула направо перед полицейским управлением — и медленно покатила через ухабы по неосвещенному переулку. Максим ускорился, добежал до перекрестка, тоже повернул. Жилых домов в этой местности не было. Прохожих — тоже. Производственный тупик. Он преследовал машину мимо запертых складов, бетонных заборов. Иномарка встала на пустыре, опоясанном гаражами и металлическими воротами. Когда он прибежал, клиенты уже «отдыхали» — все двери нараспашку, гремела музыка. Проститутка ублажала двоих парней с убедительными челюстями. Один из них переместился на заднее сиденье, хихикал и ждал своей очереди. Светка скорчилась спереди, зависла над вздувшейся мотней водителя. Слабая видимость еще сохранялась. Максим подбежал, схватил Светку за талию и выдернул из машины! Похоже, переусердствовал — она ударилась затылком о раму кузова, взвизгнула от боли. Ничего, на пользу. Он отшвырнул ее к кустам, выплюнул в нутро салона:

— Все, парни, самолет дальше не летит. Валите отсюда.