Эпоха зомби

Потекли мгновения тишины.

Секунда, две, три, десять…

— Мамочки, что ж так тихо-то? — прошептала Мариша.

Ашот молча кусал губы. Попеременно то верхнюю, то нижнюю. Живчик Никифор вертел головой из стороны в стороны, будто с чем-то категорически не соглашаясь. Карен наклонился вперед, насколько это было возможно, и обхватил руками голову.

И тут раздался грохот.

Все вздрогнули.

У Дана даже сердце на миг остановилось.

— Тьфу, черт, напугала! — нервно хихикнула Мариша.

Дан не сразу понял, о чем это она. Лишь когда Ашот, хихикая, показал пальцем на крысу, бегущую по стеллажу, он понял, что случилось. Просто крыса случайно столкнула кирпич. А уж тот постарался упасть так громко, что у одного храбреца едва не случился инфаркт. Дан шумно выдохнул. Стыдно, молодой человек, стыдно!..

— Тихо вроде? Нет? — Ашот заметно расслабился. По крайней мере, он больше не пытался съесть свои губы. — Мы от них оторвались? Или они просто на нас забили?

Равиль втянул голову в салон. Стекло медленно поползло вверх.

И когда все уверились, что опасность миновала и танк умчался прочь, послышался рев двигателя, закричали рядом люди, заулюлюкали. Им было очень интересно, куда подевались эти сволочи, и стоит этим сволочам показаться, с них снимут шкуры и набьют опилками. Именно так и кричали. Даниле много нехорошего рассказывали о том, что творится за пределами острога. И если хотя бы десятая часть того, о чем болтают, правда, то…

— Таксидермисты они, что ли? — Ашота, похоже, ситуация забавляла. — Шкуры им нужны, ну надо же…

Лицо Равиля ничего не выражало. Ну, это, как понял Дан, обычное его состояние. Зато Никифор чуть ли не подпрыгивал на сидушке от возбуждения. Он стал нести какую-то чушь о всеобщей сети, о том, как прекрасно встретить братьев в такой глуши, но Карен ткнул ему кулаком в солнечное сплетение — и живчик тут же заткнулся.

В проходе, перпендикулярном тому, где остановился «хаммер», метрах в полусотне впереди, промчался танк. Дан отлично — насколько это было возможно — разглядел сидящих на броне людей. Все они, а было их четверо, выглядели как вольники вроде Равиля и его товарищей — такие же не от мира сего. Они что-то орали, но Дана это больше не занимало. Он успокоился. Страшит неизвестность, а теперь вот он, враг. Точнее — враги, обычные люди, не зомбаки даже. А людей бояться Данила не привык.

— Это Гурбан и его люди. Я узнала его. — Голос Мариши дрожал, когда она это говорила. — Я видела Гурбана, когда он приезжал в прошлом году на встречу с моим отцом. Это… это страшный человек.

— Что в нем страшного? — спросил Ашот.

Мариша ничего не ответила, будто вообще не услышала вопроса.

— И все-таки?

— Говорят, он убил свою семью. Просто взял и убил. Он очень жестокий. — В этот момент Петрушевич мало походила на ту стерву, которую она обычно играла.

Дан понял: сейчас она настоящая — обычная испуганная девчонка, которая что-то хочет доказать всему миру и потому корчит из себя непонятно кого, и ходит на жутко неудобных каблуках, и задирает нос. А сейчас все наносное сползло с нее, словно лягушачья шкурка с заколдованной царевны.

— Если это Гурбан, то… То значит, его банда уцелела во время налета. — Данила говорил тихо, но так, чтобы донести свои соображения всем сидящим в джипе. — И эта банда почему-то преследует нас. Теперь ясно, что их нападение было не случайным. Может, они под слизнями?

Ашот с Маришей удивленно уставились на него.

— А что? — Данила покачал головой. — Вдруг слизни не хотят, чтобы я… то есть чтобы мы в Москву попали? Они этим Гурбаном и его людьми управляют или как-то обманули их, заставили на себя работать. Тогда…

Договорить он не успел, потому что вновь показался танк. Людей на броне уже не было, но экипаж таки заметил «хаммер» — наивно было надеяться, что лимонного цвета авто сможет затеряться на фоне кирпичей.

Взрыкнул движок, машина резко сдала назад.

Танк громко просигналил и рванул следом. Пушка его указывала аккурат на джип, в тесном проходе не попасть было просто невозможно. Так почему в «хаммер» до сих пор не всадили снаряд-другой? Неужели закончились боеприпасы? Ой вряд ли. Скорее всего, пассажиры «хаммера» понадобились преследователям живыми. С живых интересней сдирать кожу, чем с мертвецов…

Как бы то ни было, ждать, пока прояснятся их намерения, Данила не собирался. Он коленями встал на сидушку и перегнулся в багажное отделение джипа. Куда-то туда он сунул свой рюкзак, в котором помимо прочего были еще и гранаты. Правда, они противопехотные, то есть никакого ущерба бронированному монстру в принципе причинить не могут, но это хоть что-то… Ну почему он не догадался захватить хотя бы одну «муху»? Как-то и в голову не приходило, что доведется сражаться с танками. Ничего, впредь он будет умнее.

Если у него будет это «впредь».

С грохотом в проход между джипом и танком осыпалась паллета кирпича, затем вторая, третья, и еще, и опять… Паллеты обрушивались со второго яруса стеллажей, хотя одна точно свалилась с третьего. Будто кто-то очень сильный решил сверху забросать джип и танк камнями. Тут же образовалось облако пыли.

— Что это, брат? Ты это видел? — поинтересовался Ашот у Дана, будто он был единственным живым человеком в «хаммере».

В клубах пыли, скрывших танк от пассажиров внедорожника, мелькали какие-то тени. Шум движка бронемонстра стих. Наверное, механик-водитель пытался сообразить, как дальше быть.

И тут рухнула паллета перед самым задком «хаммера», когда тому оставались какие-то метры до выхода из кирпичного коридора. Равиль резко утопил педаль тормоза.

В наступившей тишине он обернулся к Никифору и уставился в его бегающие глаза своими зеркальными линзами. Никифор не выдержал взгляда — отвернулся и пробурчал что-то невразумительное.

— Да это же… — начала Мариша.

— Кабаны! — закончил за нее Дан.

— Они самые, — кивнул Ашот.

Послышался треск автоматов. А потом — звериный визг. Попали, значит, в свиноматку или секача. Едва слышное до этого хрюканье стало громче. Навалившись на непривычно спокойного Никифора, Дан прижался лицом к окну и таки разглядел в кирпичной дымке кабана, застывшего аккурат напротив дверцы, будто там ему было самое место.

Джип, задрав зад, начал медленно заползать на кучу битого кирпича. Стрекот автоматов не прекращался ни на секунду. И потому, когда оружие разом смолкло, Дану стало даже чуточку не по себе. Неужели всё? Неужели кабаны одолели «танкистов»? И хоть теплых чувств к бандитам Гурбана — кажется, так зовут их главного — Данила не испытывал, но все-таки они люди, а не зомбаки.

Преодолев кучу и чуток прокатившись по коридорам, «хаммер» вырулил на площадку за гипермаркетом. У Дана как-то даже на сердце легче стало, когда он увидел небо. От всего мира площадку огораживал высокий сетчатый забор, за которым — свобода. И главное, там нет Гурбана с танком. Дан с сожалением цокнул языком: сетку запросто можно снести, а вот основание забора — здоровенные бетонные блоки — даже самый крутой джип не переедет.

— Я не понял, брат. Завал кабаны, что ли, устроили?

— Ну не крысы же с воробьями. — Дан вертел головой, осматриваясь.

До Псидемии кладовщики здесь принимали товар: все было заставлено фурами. Хлопали на ветру, словно флаги, обрывки тентов. Забор — рабица, приваренная к столбам, — поржавел. Запустение, унылость. То ли дело сейчас в остроге, за надежной Стеной…

Дану остро захотелось домой. После занятий в Училище он забрался бы к дяде Натану на вышку, поговорил бы о смене магнитных полюсов или о чем попроще — о смысле жизни, к примеру, выпил бы с ним по чашечке-другой мятного чая, а потом дома залег бы спать и ни о чем не волновался бы при этом.

Но Дан не в остроге. И чая здесь нет, а дядя далеко. И стреляют совсем рядом, и ревут раненые зомбокабаны, и слышны крики людей. Людей опасных, готовых на все, чтобы остановить тебя, Данила. Да-да, именно тебя. Ведь ты — доставщик, и твоя задача — найти отца. Ведь не зря батя послал за тобой, ты ему зачем-то нужен. Неужели доставщик Данила Сташев может как-то помочь создать оружие против слизней?!