Страница 41 из 76
— Отошли! — прошептал он, глядя на секундантов.
Те попятились: слишком страшен был взгляд Лишённого Дома и Покровительства. А его кулак ещё жёстче стянул края плаща Белого Вечера, почти не давая ему дышать. Распорядитель дуэлей на Гадесе и его помощники качнулись было к ним, но передумали, видимо решив, что дуэлянты в своих правилах разберутся сами. Тем более секунданты с одной из сторон тоже рядом.
— Говоришь — не по правилам? Какие тебе нужны правила? Те, которые устанавливает Веда? По правилам Веды, я — уже два года как мертвец. Не Лишённый, а труп! Меня не просто изгнали, а убили! По правилам Веды, я должен был сдохнуть там, где меня выбросили. И сдох бы, если бы мир вокруг меня не решил сыграть по-своему. И мне ты говоришь о правилах?!
— Спокойно, Джин. — На кулак ведуна легла ладонь Люциуса. — Отпусти его. Не он виноват в том, что сделали с тобой.
— Лишённых не убивают! — выкрикнул Белый Вечер.
— Скажи это моим убийцам! — огрызнулся Ледяной Джин.
Он с видимым трудом разжал пальцы, отступил, не в силах расслабить скривившийся от ненависти рот в нормальное положение. И отвернулся.
— Даниил, можно ли верить капитану Клинков?
— Да, капитан.
— Белый Вечер, я понимаю, что в это трудно поверить, — бесстрастно сказал Люциус, — но всё-таки вам придётся принять на веру тот факт, что вашего противника действительно убивали. Слово офицера, который отбивал полумёртвого Лишённого от его убийц, а потом тащил его на себе, не зная, живое ли, мёртвое ли тело он тащит.
Ледяной Джин при этих словах застыл, всё ещё стоя спиной к нам. Юный ведун высокомерно вскинулся — и вдруг тоже замер, вглядываясь в спину противника. Старые раны Ледяного Джина давно зажили, но по неровной смуглой коже, испещрённой бледными полосами, всё-таки можно было судить, что когда-то досталось ему здорово.
— Ну и зачем ты ему это сказал? — глухо спросил Ледяной Джин.
— В твоей истории много тёмных пятен, — коротко и не совсем внятно высказался драко и велел: — Пусть секунданты освободят одежду Джина от оружия. Оденешься — продолжим дуэль. Всё-таки в таком виде не стоит драться. А дело надо закончить.
Белый Вечер промолчал, но, кажется, согласился с Люциусом.
Распорядитель дуэлей и его помощники с огромным любопытством наблюдали за процессом освобождения одежды Ледяного Джина от оружия. А секунданты-ведуны то и дело замирали, разглядывая незнакомое оружие и перебрасываясь тихими репликами в попытках понять, что к чему. Мне даже причудилось, что недовольно следивший за нами Белый Вечер здорово им позавидовал.
Но ещё больше меня заинтересовало следующее: двое ведунов, сидевших в креслах в качестве зрители, после вспышки Ледяного Джина внезапно ожили, правда пытаясь не подавать виду, что их что-то взволновало. Один из них вынул триди-визор и, опять-таки стараясь сделать это незаметно, быстро заговорил.
Оглянувшись на Ледяного Джина, я хотел было попросить его присмотреться к этим двоим, но счёл необходимым промолчать: он и так на взводе, а ещё не дай Бог узнает что-то нелицеприятное для себя — перед поединком-то. Но сам я решил быть начеку.
Наконец Ледяной Джин оделся и, некоторое время поколебавшись, который из посохов взять, снова встал перед противником.
Я впервые наблюдал поединок ведунов.
Двое встали на расстояние примерно метров пяти-шести друг от друга. Сначала непонятно было, зачем такое расстояние, — ведь это поединок. Но когда боевые посохи противников удлинились и каждый стал выглядеть как трёхметровое копьё, всё стало ясным.
Некоторое время я боялся, как бы Ледяной Джин, привыкший отходить от норм спортивного боя, не убил Белого Вечера сразу, в начале боя. Но постепенно создавалось впечатление, что Ледяной Джин остыл и дерётся, лишь бы выполнить обещание — участвовать в дуэли. Яростные наскоки противника он отражал вяло. Сам почти не переходил в атаку, если только не надо было слегка урезонить Белого Вечера. Зато сразу подтвердил высказанную мысль о том, что боится применить на практике не только боевой посох, но и любое оружие из ранее спрятанного на себе. Когда пару раз Белый Вечер загонял его в угол импровизированного ринга и почти доставал его, Ледяной Джин машинально хватался то за карман плаща, то за пустые ножны. А потом, словно спохватившись и словно пожав плечами, снова тем же посохом отгонял противника и выходил на середину «ринга».
Ожидавшие зрелищного боя и явно заскучавшие, телохранители-драко начали — кто присматриваться к куче оружия на полу, кажется жалея, что нельзя подойти поближе; а кто обратил пристальное внимание на оставшихся двоих подопечных, один из которых продолжал тихо, но взволнованно говорить по триди-визору.
Эти двое так увлеклись беседой с невидимым собеседником, что не заметили: тот самый насторожившийся телохранитель встал за их креслами, благо расстояние от кресел до стены позволяло, и с невозмутимым видом слушал реплики ведуна. Правда, тот вскоре перестал говорить и только машинально кивал на реплики собеседника. Ещё через минуту ведун убрал триди-визор в нагрудный карман плаща и задумчиво уставился на дуэлянтов. Второй что-то коротко спросил у него. Ещё один кивок — даже не оборачиваясь к спрашивающему.
Я попробовал прикинуть, о чём мог говорить по триди-визору юный ведун, отчего он теперь погрузился в глубокую задумчивость, но даже предположить ничего не смог.
Между тем Белый Вечер, кажется, ощутил равнодушие противника к дуэли и обозлился, что выразилось в скорости и так молнией мелькающего в воздухе боевого посоха. Ледяной Джин вроде как даже и не заметил, что интенсивность атак увеличилась. Его посох продолжал легко и точно отбивать все выверты оружия противника — и эта жёстко-отстранённая оборона даже завораживала, несмотря на отсутствие атаки с его стороны.
Стоявший за спинами разговорчивых ведунов, телохранитель не спеша подошёл к Даниилу. Тихий короткий диалог двух собеседников, даже не глядящих друг на друга. После чего офицер-драко словно невзначай приблизился к Люциусу.
Странных передвижений драко четыре ведуна — и зрители, и секунданты, — не заметили, сосредоточив всё внимание на поединке.
То, что произошло дальше, доказывало: Ледяной Джин хоть и потерял способность предвидеть будущее, но явно интуитивно откликался на развитие событий.
Он вдруг резко атаковал Белого Вечера — просто впрыгнул в вихрь, созданный боевым посохом юного ведуна, и устроил личную бурю.
Хотя Белый Вечер, ошарашенный внезапным наскоком, ещё отбивался, остальные ведуны разочарованно охнули. Видимо, считали со своего товарища его будущее.
Через минуту после этого дружного оханья посох Белого Вечера взлетел к потолку.
Он ещё не упал, а Ледяной Джин уже развернулся от раздосадованного противника и пошёл к оружию, остававшемуся под моим приглядом.
Между тем Люциус, весьма очевидно колеблясь, некоторое время следил, как я подаю Ледяному Джину оружие, а тот заново укомплектовывается им. Ещё секунды сомнений — и драко чуть не бегом кинулся к ведуну. Слегка изумлённый Ледяной Джин послушно поворачивался в его сильных руках, стремительно и чётко экипирующих его... Я всё так же ничего не понимал, но общее беспокойство в зале повлияло и на меня. Мои руки быстрей начали передавать оружие с пола в торопливые руки драко.
— Люциус, что происходит? — не выдержал Ледяной Джин.
Ответить драко не успел.
Сначала, как по сигналу, пятеро ведунов обернулись к двери.
Ледяной Джин взглянул на них — и мгновенно осунулся, словно увидел собственную смерть. Он даже не заметил, как Люциус затянул на его кистях ремни с мини-арбалетами и спустил рукава плаща, скрывая оружие.
— Всё? — сам себя спросил Люциус. Нервно улыбнулся моему: «Всё!» и, ткнув Ледяного Джина кулаком в плечо, предупредил: — Ты, главное, не забывай, что мы рядом.
Я не успел обидеться, что меня держат в неведении: Люциус кивнул мне на Ледяного Джина, который как будто и в самом деле заледенел, глядя на двери в зал, — и одними губами прошептал: «Отец».