В назидание любопытным

Естественно, в этом месте рассказчика прервали громкие возгласы, выражавшие удивление и интерес. Лично мне давно было известно о короне, найденной в Рендлсхэме, и я горько оплакивал ее судьбу. Никто никогда не видел англосаксонской короны о присутствующих мы не говорим. Но взгляд нашего собеседника был исполнен горечи. — «Вы правы, сказал он, — и хуже всего то, что я не знаю, как вернуть ее на место».

— Вернуть на место? — вскричали мы. — Зачем, сэр? Это же одна из лучших находок за всю историю английской археологии. Этой короне прямая дорога в Ювелирную палату Тауэра. В чем вы видите препятствие? Если дело в том, что этот участок земли находится в чьей-то собственности, и в существующем законодательстве о кладах, выбросите это из головы. В таком деле никто не станет цепляться за формальности.

Мы долго убеждали его, но он закрыл лицо руками и все время повторял одно и то же: «Я не знаю, как вернуть ее на место».

Наконец, Лонг сказал: «Я надеюсь, вы простите мне мою бестактность, но вы

совершенно

Конечно же, мы не собирались упускать такой шанс. Мы последовали за ним. Его номер был совсем рядом с нашим. Коридорный как раз в это время собирал обувь, выставленную для чистки. Во всяком случае, так мы подумали в ту минуту — впоследствии мы в этом усомнились. Пэкстон — так звали нашего гостя — дрожал еще сильнее. Он поспешно прошел в свой номер и кивком головы пригласил нас следовать за ним, включил свет и тщательно прикрыл дверь. Затем он отпер чемодан и извлек нечто замотанное в несколько носовых платков, положил этот узелок на кровать и развернул. Теперь я могу утверждать, что действительно видел подлинную англосаксонскую корону. Она была серебряной (как и та, что нашли близ Рендлсхэма). Ее украшало несколько драгоценных камней, преимущественно инталий и камей. Корона была не слишком тонкой, если не сказать грубой работы. Она действительно была похожа на свое собственное изображение на монетах и в древних рукописях. Корона датировалась явно не позже чем девятым веком. Разумеется, я страшно заинтересовался короной и хотел взять в руки, чтобы рассмотреть со всех сторон, но Пэкстон остановил меня: «Не трогайте. Я сам». — И со вздохом, который, поверьте мне, было больно слышать, он поднял корону и стал медленно поворачивать ее, чтобы мы смогли рассмотреть каждую деталь. «Налюбовались?» — сказал он, наконец, и мы кивнули. Он вновь обернул корону платками, положил в чемодан и выпрямился, безмолвно глядя на нас. «Давайте вернемся в наш номер, — сказал Лонг, — и вы расскажете нам, что вас беспокоит». Он поблагодарил нас и попросил: «Идите, пожалуйста, вперед, и посмотрите… свободен ли путь». — Это было немного странно, тем более что в нашем поведении, в конце концов, не было ничего подозрительного, а гостиница, как я уже говорил, почти пустовала. Однако в нас уже начала просыпаться мнительность, мы немного боялись… сами не зная чего. Наверное, дело в том, что нервозность заразительна. Мы с Лонгом осторожно подошли к двери, приоткрыли ее и выглянули в коридор. При этом нам показалось (я уверен, что нам обоим), будто какая-то тень или нечто большее, чем тень, но совершенно бесшумное, про шмыгнула мимо двери. «Все в порядке», прошептали мы Пэкстону (почему-то нам захотелось перейти на шепот), и мы все втроем отправились в наш номер. Пэкстон шел между нами. Я собирался немедленно по возвращении в гостиную как можно ярче выразить свое восхищение находкой Пэкстона, но, взглянув на его лицо, понял, насколько это было бы неуместно, и предоставил право первым продолжить разговор нашему гостю.

«Что теперь следует делать?» — начал Пэкстон. Лонг (как он впоследствии мне объяснил) счел за благо прикинуться болваном и сказал: «Почему бы вам не разыскать хозяина земли и не сообщить я ему…» — «О нет, нет! — нетерпеливо перебил его Пэкстон. — Прошу прошения, вы очень добры, по разве вы не видите, что мне

заказано

Тут все встало на свои места. Пэкстон повернул голову назад и кивком показал, чтобы мы подошли поближе. Он понизил голос. — Безусловно, мы слушали его очень внимательно; кроме того, позже мы сопоставили свои наблюдения, и я записал нашу общую версию. Поэтому вы можете быть уверены, что я в состоянии воспроизвести все, что он сказал, слово в слово. Вот его рассказ: «Это началось, когда я осматривал курган. Что-то мне постоянно мешало. Рядом все время присутствовал какой-то человек. Он стоял и смотрел на меня из-под елей. Это было днем. Он так и не позволил себя рассмотреть, я замечал его лишь краешком глаза. Он постоянно находился слева или справа от меня, но когда я поворачивался к нему лицом, то никого не обнаруживал. Я лег на землю и пролежал довольно долго, внимательно оглядываясь по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, я продолжил изучать подступы к тайнику, но он тут же появился вновь. Более того, он стал как бы подсказывать мне, что нужно делать. Я мог оставить молитвенник где угодно, но если я не запирал книгу в чемодане, то по возвращении обнаруживал ее на столе. При этом всякий раз молитвенник оказывался раскрыт на форзаце с именами Эйджеров и прижат бритвой, которая не давала книге захлопнуться. Я полагаю, что этот человек по каким-то причинам просто не в состоянии открыть запертый чемодан, хотя может быть, дело в чем-то ином. Вы видите, какой он бледный и слабый, но я все равно не смею посмотреть ему в глаза. Конечно, когда я пробивал штольню, было намного хуже, и не будь я так захвачен желанием во что бы то ни стало добыть корону, я бы, наверное, все бросил и убежал. Я все время чувствовал, как мою спину что-то слегка царапает. Поначалу я думал, что это просто осыпаются частички грунта, но чем ближе была корона, тем явственнее становилось это ощущение. Ошибиться было невозможно. И в тот момент, когда я вскрыл тайник, взялся пальцами за обруч и вытащил корону, сзади послышался душераздирающий стон — не передать словами, сколько отчаяния и боли он в себя вместил. Но в нем была не только боль, но и страшная угроза. От моего упоения находкой в один миг не осталось и следа. Не будь я столь непроходимо глуп в ту минуту, я бы тотчас положил корону на место и больше не трогал ее. Но я этого не сделал. Все последующее сливается в один сплошной кошмар. У меня было несколько часов, чтобы вернуться в гостиницу, не нарушая приличий. Но я потратил много времени, засыпая землей вход в штольню и заметая прочие следы своей деятельности. Все это время он был рядом и старался мне помешать. Знаете, мне кажется, он появляется и исчезает, когда ему заблагорассудится. Он совсем близко, но увидеть его нельзя, как будто он имеет власть над твоими глазами. Я провел рядом с тайником целую вечность, до восхода солнца, а потом мне пришлось пешком идти в Сибург, чтобы вернуться на поезде. Вскоре совсем рассвело, но я отнюдь не уверен, что свет дня принес мне сколь-нибудь значительное облегчение. Вдоль дороги на всем ее протяжении были живые изгороди — где-то из шиповника, местами — состоящие из других кустов — и заборы, то есть прекрасные укрытия для наблюдателя. Я ни на секунду не мог позволить себе расслабиться. Чуть позже мне навстречу стали попадаться люди, направляющиеся на работу, и все они очень странно на меня смотрели. Вернее, не на меня, а на нечто находящееся у меня за спиной. Возможно, конечно, что они просто были удивлены, встретив прохожего в столь ранний час, но я не думаю, что дело было только в этом. Ведь, в конечном счете, они смотрели

не на меня.