Предвестники

   Мельтиар говорил: "Сражайтесь так, будто каждый бой - последний". Наверное, поэтому мы не знаем, как близка победа.

   - Мы встретили сегодня всадника, - выпалил Лаэнар.

   - Здесь? - Темный всадник нахмурился, повернулся к нему. - В горах?

   - Да, - кивнул Лаэнар. - Мы летаем вдоль границы, наше задание - сеять страх в селениях врагов. Но на нас напал крылатый враг, он подбил нашу машину, поэтому...

   - Он был один? - спросил темный всадник. Его голос стал отрывистым и жестким.

   Я переглянулась с Лаэнаром. Я помнила выстрел, вспышку, удар и крылатую тень.

   Я кивнула.

   Лаэнар покачал головой.

   - Вы не знаете, - сказал всадник. - Они живут на побережье и в столице, никогда не приезжали сюда, а вы даже не знаете, один он был или нет. Это вы сжигаете деревни?

   - Это наше задание, - ответила я.

   Я надеялась, что крылья не раскрываются у меня за спиной, а голос не дрожит, как у Амиры. Пусть он из старших звезд, пусть он знает врага лучше нас, но мы не просто предвестники, мы самые яркие звезды Мельтиара. Мы не склоняемся ни перед кем, кроме него.

   - Ваше задание - пугать поселенцев? - Темный всадник смотрел на меня. Его глаза были светлыми, выцветшими от времени или магии, слишком часто затоплявшей душу. Он смотрел на меня несколько мгновений, а потом повторил мои мысли: - Вы звезды, предвещающие приход Мельтиара. И ваша задача - смести все преграды на его пути. Вам дали задание, и у вас есть препятствие, есть враг, почему вы не разузнали все о нем?

   - Но Мельтиар не говорил..., - тихо возразила Амира.

   - Он и не должен был, - ответил темный всадник. - Узнайте о своем враге все, что сможете, и тогда вы по-настоящему выполните задание. Идите.

   Он развернулся. Я смотрела ему вслед, на серые крылья, плащом стелящиеся по черному полу.

   Покров тайны - вот наша главная сила. Но сделать невидимой машину, внезапно появляться в небе - мало. Он прав. Мы никогда не покидали город, но он прав. Каждый из нас может войти в дом врага и узнать все секреты. Каждый из нас.

   - Пойдем, Арца! - позвала Амира.

   У ворот дежурила незнакомая девушка. Она касалась пульта на стене, огни вспыхивали и гасли под ее пальцами. Когда мы подошли, она обернулась и проговорила:

   - Мельтиар сказал, чтобы вы пришли завтра, сейчас он там. - Она махнула рукой вверх.

   Там. Где-то наверху, - может быть, туда можно взлететь, а может быть нет, и как он сказал, так мы и должны сделать. Прийти завтра.

   У нас есть время.

   - Если мы не можем пойти к Мельтиару, - растеряно проговорила Амира, - как же нам разузнать про этого всадника?

   Мы тайна, мы страх, мы внезапный удар. Но чтобы действовать, нам не нужна машина и ночь.

   - Я знаю как, - ответила я.

7.

   Я во сне.

   Знаю об этом, ведь я не в обычном сне.

   За спиной ветер, он сумеречный и легкий, он говорит со мной, как человек. Я слушаю его, говорю с ним, и мир меняется, течет, показывает мне то, что я должен увидеть. Я внутри видения.

   Внутри нашей с Нимой тайны.

   Нима близко, я слышу ее смех, различаю слова, но они ускользают и теряют смысл - ветер заслоняет ее от меня.

   - Смотри, - говорит ветер. - Сюда причалили первые корабли.

   Я высоко в небе, воздушные реки струятся сквозь меня, не касаясь. Подо мной земля - сумеречно-серая, как небо, как ветер, как я. Черные горы тенью вырастают из земли, движутся и разбиваются о берег. На море шторм, волны бушуют и пенятся, рвутся к земле. Море сильнее гор, оно сокрушает их. Воздух теперь полон соли.

   Я хочу петь, я хочу лететь туда.

   Но это сон.

   - Нет, - отвечаю я. - Первые корабли причалили южнее Атанга.

   - Здесь. - Ветер держит меня за плечи, заставляет смотреть вниз. На серебристой земле вырастает селение, полузаброшенный пограничный пост. Я сплю в одном из этих домов и помню об этом. - Здесь жили люди звезд, здесь была первая битва.

   - Нет, - повторяю я.

   Ветер указывает вниз.

   Подо мной вспыхивают звезды. Они сияют осколками хрусталя, разгораются все ярче, земля становится все темней. Ветер течет между ними, превращается в свет, застилает все ослепительной сетью.

   Сеть звенит, поет звуком ветра и голосом металла.

   Песня флейты, голос раненой птицы - зовет меня, и тонет в грохоте шторма.

   Я лежал, глотая воздух, пытаясь вспомнить все, что я увидел во сне, повторить каждое мгновенье и каждое слово. Меня выбросило в явь, швырнуло обратно в пыльный барак, в оковы тела.

   Обычный сон рассеивается постепенно, но я вернулся не из обычного сна.

   Я мысленно повторил сон трижды - слово за словом и мгновение за мгновением - и только тогда открыл глаза.

   Потолок был слишком близко - я спал на двухъярусной кровати. Не удержавшись, я протянул руку, коснулся досок над головой. Наощупь они были такими же, как и вся явь вокруг, - теплыми и пыльными. Пыль плясала и колыхалась в воздухе, в солнечных лучах.

   Солнце уже высоко. Нима, наверное, вернулась домой, развешивает пучки трав над крыльцом. Или сидит с учителем возле ручья. Или...

   Я собрался с силами и слез с кровати.

   Сны-видения не дают отдохнуть ни душе, ни телу. Я всегда чувствую себя потом так, словно не спал, а ходил где-то много часов. В каком-то смысле это правда.

   Я хотел рассказать свой сон, но Нима была в Атанге, за стенами Рощи. На лодке туда лететь несколько часов, а скакать верхом - гораздо дольше. И мои слова не могут преодолеть этот путь - сколько мы с Нимой ни пытались, я не мог услышать ее и не мог передать ей свою мысль. В Роще говорили, что на это волшебство у Нимы не хватает сил.

   Нимы здесь нет, а больше я никому не могу рассказать.

   Когда я наконец вышел из дома, солнце уже пересекло зенит.

   - Я думал идти будить тебя, - сказал Джерри. Он сидел на ступеньках, дым сигареты таял в пыльном воздухе.

   Я опустился рядом с ним, нашарил в кармане сверток, наугад вытянул сигарету. Джерри щелкнул зажигалкой.

   Мне попался желтый дым - с каждой затяжкой мысли становились все спокойнее, все яснее.

   Чтобы понять сон, мне не обязательно рассказывать его кому-то.

   - А где... - Я запнулся, вспоминая имя. - ...Тин?

   Ночью, когда мы вернулись, ополченцы обступили лодку. Факелы трещали и бились на ветру, Аник расспрашивала, а всадник отвечал. Я ушел спать, а они все еще говорили.

   - Поехал с ними. - Джерри стряхнул пепел. - Вроде как дневной патруль.

   - Аник согласилась его взять?

   "Вы в первый раз вылетели и сразу привезли неизвестно кого!" Эти слова я хорошо запомнил.

   - Ну, - усмехнулся Джерри, - она ругалась, что у него дырявые крылья. Но ему даже дали коня.

   Я взглянул на небо. Оно было чистым, лишь с востока тянулись первые облака, прозрачные и легкие, как обрывки тумана. Первые знаки осени, в столице они ощутимей, чем здесь.

   При свете дня пограничный пост уже не выглядел заброшенным, - я видел дорожки, протоптанные от барака к бараку, лошадей, пасущихся вдалеке. Слышал неразличимые обрывки разговора где-то рядом, чувствовал запах армейской кухни, мешающийся с запахами пыльной земли и диких трав.

   Не так уж сильно пограничный пост отличался от казармы в Атанге.

   Я затянулся и спросил:

   - Где у них кухня?

   - Там.

   Джерри указал налево. Дорожки скрещивались, и одна из них вела к стоящему на отшибе дому. Над ним клубился дым, полупрозрачный, тающий в чистом небе. Глупо думать, что здесь все как в Атанге. Должно быть здесь топят деревом, а газа едва хватает на светильники.

   - Ты лучше поторопись, - продолжал Джерри, - а то сейчас этот дневной патруль вернется и сметет там все.

   Я кивнул и затоптал сигарету. Вкус желтого дыма еще не угас, теплом отзывался в кончиках пальцев, окутывал мысли, вел их легко и плавно.