Смерть в рассрочку

Напившись, парни без приказаний, которые были в таких случаях совершенно излишни, наполнили все фляги, запихали в рюкзаки имевшиеся в вертолете продукты и лишь потом принялись за еду.

— Командир, через две минуты граница, — крикнул пилот. — Командуй. Подойдя к нему, Кондратюк достал карту, и показал отмеченную на ней точку.

— Оставишь нас здесь, на западной стороне этой долины вплотную к горам. Хорошо бы, конечно, долететь и сесть незаметно, — вздохнул он. — Но уж как получится.

— Именно что, как получится, — хмыкнул пилот. — Если из-за каждого душмана менять курс… Много их тут бродит. Говорят, это их страна. Кажется, живут тут. Может, и правда, — расхохотался он.

— Юморист, — хмуро отозвался капитан. — Вижу, что ты отличный пилотяга, но и дурак не из последних.

— Ну-ну, командир, — удивленно посмотрел на него пилот. Может, он и был болтуном, но мастером оказался превосходным. Посадил машину метр в метр в указанную точку, которую выбрал капитан, стремившийся сразу, не показываясь на открытом пространстве, исчезнуть в горах. Он не сомневался, что душманы видели вертолет и определили место его кратковременной посадки.

Напоследок жизнерадостный летун успел пошутить, обращаясь к командиру:

— Даже если нету любви, ты меня позови, и я приду. Только подготовь площадку.

— Позову, только не опоздай, — улыбнулся капитан.

—4-

Группа кочевала, не задерживаясь на одном месте более одних суток. Это изматывало людей, но никто даже в мыслях не роптал. Все из опыта знали: как ни маскируйся, хоть растворись в этих осточертевших камнях, — даже если в пределах видимости нет ничего живого, на третьи сутки моджахеды, вероятно, узнают о временной базе группы, а на четвертые будут знать наверняка. Наблюдение за шурави велось, не прекращаясь ни на минуту, сотнями пар глаз крестьян, пастухов, кочевников всех народностей, племен и кланов. Информация передавалась любой вооруженной группе душманов, отряду, банде независимо от их религиозной и политической окраски. Какие бы, нередко кровавые, столкновения ни происходили между ними, все они были врагами оккупантов и ставшей ненавистной правящей клики, пустившей на их святую землю иноземцев. А то, что их многочисленные, постоянно пребывавшие в жесточайших раздорах лидеры продавали страну и народ ради будущей власти любому, кто хотел и мог заплатить, это народ не интересовало.

Едва обосновавшись на одной временной базе, группа тут же искала запасную. На каждом новом месте устраиваться начинали с поиска и оборудования площадки, пригодной для посадки вертолета. Переход с одного места на другое длился не меньше трех часов. В горах за это время можно одолеть совсем небольшое расстояние. Но они вынуждены были кружить именно здесь, в этом районе, чтобы не выйти из зоны вероятного маршрута каравана.

Названные полковником Клименко сроки уже миновали, а каравана все не было. Пройти мимо них незамеченным он не мог, они и мысли такой не допускали. Пора было выходить на связь с командованием. Кондратюку ответили, что караван вышел с опозданием, и подтвердили приказ. Несмотря на жесточайшую экономию, в группе кончалась вода, нужны были и продукты. Капитан вызвал вертолет и попросил доставить еще один гранатомет на случай, если придется помочь авиаторам добить караван, а также электронную контрольно-измерительную аппаратуру.

Вертолет приземлился на с трудом выбранной, едва соответствующей принятым нормам площадке точно в назначенное время. На этот раз никто не бросился пить, тем не менее, прежде всего, наполнили водой фляги. И лишь после того, как сняли весь остальной груз, ребята жадно накинулись на оставшийся в вертолете запас воды.

На задании в горах они прежде всего искали тропы. Не для того, чтобы, пользуясь ими, облегчить себе путь, — такое никому и в голову не могло прийти — а чтобы знать, откуда может угрожать противник. В этой зоне лишь одна тропа подходила под понятие караванной. Она извивалась вдоль узкого ущелья, которое кое-где с разбега можно было перепрыгнуть. Но разбегаться было негде.

— Другого пути для них просто нет, — сказал капитан.

— Ситуация хреновенькая, — вздохнул Марьясин. — Если доберутся сюда, здесь их не возьмешь. Самолеты работать не смогут — слишком высоко придется подняться, прицельно бомбить не смогут.

— А вертолетам в этой узости вообще гроб, — заявил Черных.

— Значит, аппаратуру поставим подальше, на подступах к ущелью, где каравану укрыться будет негде, — решил капитан.

Аппаратуру тщательно замаскировали. Реагируя на температуру живого тела, она посылала электромагнитный сигнал, который давал знать о прохождении человека или животного, одного или многих. Кроме того, датчики реагировали на металл, включая оружейные стволы, и в этом отношении принципом действия напоминала миноискатель с его высоким содержанием кобальта.

И опять потянулись дни наблюдения до рези в глазах и изматывавшего душу ожидания. Но однажды эти однообразные рутинные будни неожиданно были нарушены. Отличающийся зоркостью прапорщик Костя Игнатов увидел вдали караван, двигавшийся с юга на север. Когда он несколько приблизился, стало очевидно, что это не та цель, которую они ожидали. Само направление движения имело в данном случае не столь уж большое значение. Важнее было другое: караван, не скрываясь, шел посреди долины и состоял из девяти груженых мулов в сопровождении спокойно шагавших рядом девяти кочевников в халатах с ружьями за плечами.

— Если кочевники, то почему без семейств? — усомнился Марьясин.

— Удрали от жен, — хмыкнул вечно жизнерадостный Гамов.

— Разведка большого племени, — сказал Малышев. — И без оружия они никогда не ездят. Да это и не винтовки, не карабины, а какие-то допотопные ружья.

Совершенно неожиданно из-за ближайшей гряды гор выскользнул вертолет, облетел по кругу караван и, очертив его по кругу пулеметными очередями, приказал тем самым остановиться. Видимо, погонщикам это было не впервой. Они согнали животных в кучу и остановились, на всякий случай взяв ружья наизготовку, но не стреляя. Так же внезапно появился второй вертолет и завис над караваном. Тогда первая машина опустилась метрах в трехстах, и из ее чрева, как горошины из стручка, посыпалась группа обеспечения, на бегу охватывая полукольцом замерших в ожидании людей и животных. Заняв позицию, автоматчики залегли, готовые в любое мгновение открыть огонь. Вертолет взмыл вверх и стал барражировать над караваном, очерчивая его со всех сторон пулеметными очередями. Наконец караванщики поняли, что от них требуется, и опустили ружья. Тогда вторая машина опустилась метрах в тридцати от каравана со стороны залегшей группы обеспечения, чтобы в случае боевого столкновения не перестрелять друг друга. Из нее быстро-быстро выскочили десять автоматчиков группы досмотра. Они тут же обезоружили и отогнали в сторону караванщиков и с помощью одного из них уложили на землю животных.

— Грамотно работают, — сказал кто-то из парней.

— Посмотрим, как закончат, — усмехнулся Малышев.

Проверив груз щупами и миноискателями, досматривающие отложили их в сторону, и принялись вспарывать ножами тюки, вытряхивая на землю одежду, одеяла, ковры, кухонную утварь. Вот в сторону был отложен один ковер, другой, третий, четвертый, туда же легла какая-то радиоаппаратура, еще что-то сверкнувшее линзами на солнце, еще ковер.

Загрузив добычу в вертолет, десантники подошли к погонщикам, и движением автоматов усадили их на землю. В мгновение с их голов были сдернуты чалмы. Из некоторых посыпались на землю бумажные деньги, из других же — тяжелые, должно быть, золотые монеты, которые сноровисто подбирали автоматчики. Теперь караванщикам жестами предложили снять сапоги и галоши, которые наряду с чалмами большинство сельских афганцев использовали вместо портмоне. Кое у кого и тут обнаружились деньги.

После завершения быстро и четко проведенной операции вертолеты вместе с десантом взмыли вверх, унося боевые трофеи. Афганцы продолжали сидеть на земле, и ни один не посмотрел вслед улетавшим машинам. Потом они поднялись и медленно направились к смирно лежавшим животным.