Смерть в рассрочку

— Дай приказ охранению выдвигаться и идти прежним темпом, — сказал Марьясину Кондратюк.

Четверо суток, днем маскируясь и изнывая от жары, ночью совершая изнурительные марш-броски, шла по горам группа. На пятую ночь пришлось значительно отклониться от маршрута, по широкой дуге огибая обнаруженное днем расположение пакистанских войск — не менее мотострелковой дивизии с частями усиления, определил капитан. Шестой ночью сделали еще крюк, чтобы обойти гарнизон танкового полка со всем его хозяйством и жилым городком. Только на утро седьмого дня пути, судя по карте, вышли к цели, которую еще предстояло отыскать среди бесчисленных складок гор и нагромождения скал. А нашлась она внизу, прямо под базой группы, у подножья горы в узкой бесплодной долине, по которой ветер гнал полосы песка и клубы пыли. Видимо пилот все же чудом сумел найти это единственное на многие километры вокруг пригодное для посадки место и, как мог, посадил самолет. Он лежал на боку с оторванным крылом и опавшим кучкой металла хвостовым оперением. Отсюда, сверху, самолет казался маленьким и жалким, словно варварски сломанная и небрежно брошенная игрушка.

Как ни изучали шестнадцать пар глаз каждую впадину близлежащих гор, на всем обозримом пространстве не видно было ни человека, ни малейшего движения, кроме пыли, что гнал по долине ветер. Только вечером, когда солнце уже ползло за гребни гор, обладавший орлиным зрением Костя Игнатов рассмотрел поднимавшийся ниже их стоянки из-за нагромождения скал колеблющийся столб воздуха — так поднимается жар от бездымного костра.

Говорят, будто в горах по-пластунски не ползают. Может быть, если в этом нет нужды. А у них в этом была большая нужда, скорее необходимость. В эту ночь всей группе, за исключением командира и радиста, пришлось много ползать и еще больше ждать, затаясь с ножами наготове, не смея шевельнуться затекшими телами и до звона в ушах прислушиваться к шорохам темноты.

— Что ж, позицию они выбрали с умом, — обобщая донесения, заговорил капитан, — подходы к самолету просматриваются отлично. Только вот не подумали, что привыкшие к равнинам шурави могут забраться выше, чем они. А если без лирики, то ситуация такова. В пятистах метрах ниже нас и в трехстах метрах выше самолета в засаде расположен примерно взвод автоматчиков с двумя пулеметами и ротным минометом. Одеты в форму пакистанских войск. Ниже, метрах в пятнадцати от самолета, находится три поста. Расстояние между ними до сорока метров. Меняются через один час. До вечера у нас еще целый день. Каждый должен продумать свой вариант операции.

Варианты в основе совпали, да и выбор в этой ситуации был невелик. Вечером командир уточнил план действий.

Трое без звука ножами снимают посты внизу, забирают с самолета табличку и возвращаются. В это время основная группа блокирует засаду и в случае тревоги полностью уничтожает ее. Затем — отход вглубь пакистанской территории. Если же операция пройдет нормально, как, по убеждению командира, оно и должно быть, группа возвращается на эту же самую базу.

— Придет им в голову искать нас здесь, как полагаете? — спросил капитан.

— Кто их знает, командир, — усмехнулся Черных. — Азиаты. Вдруг не поймут нашей европейской хитрости.

— Хуже, если поймут, — насмешливо отозвался Марьясин.

— Обнаружив трупы, засада, вероятней всего, бросится в погоню за нами, — продолжал капитан. — Тогда мы занимаем ее место и замираем до вечера. Вертолет примем внизу возле самолета и улетаем. Воды осталось по три-четыре глотка на брата. Ваше мнение, мужики?

— Лучше бы, конечно, сразу двинуть к границе, — сказал Савченко. — Но ни одной посадочной площадки для вертолета позади нам не встречалось.

— Говорите только по делу, — одернул капитан.

— Думаю, все получится, как надо, — уверено заявил Марьясин. — Дело-то в общем ерундовое.

— А если что не так, прорвемся, — сказал Малышев. — Двинем на Пешавар, и пускай они попробуют нас остановить.

— Нас мало, но мы на самом деле в тельняшках, — ухмыльнулся Владимир Омелин.

— Если бы они знали о кровавых склонностях нашего Дмитриевича, то сами предоставили бы нам вертолет, — насмешливо заговорил Кондратюк. — А что касается тельняшек, то при таком бездумном подходе к делу от нас только одни тельняшки и останутся. Теперь к делу. Вниз идут те, кто лучше других владеет ножом. Значит: Дмитриевич, Савченко, Тимохин.

Все шло по плану. Посты были сняты сразу после смены караула, чтобы иметь запас времени до очередной смены. Часа через три вернулся Малышев с парнями. Сняв блокаду, группа бесшумно отошла от пакистанской засады и вернулась на свою временную базу. Командир повертел в руках принесенную ребятами табличку из непонятного блестящего металла, но не мог понять ее истинную ценность и сунул в рюкзак. А еще через час внизу раздались крики, потом загалдели громкие голоса, послышалась визгливая ругань, команды. И тишину гор разорвал шквал огня. Пулеметы и автоматы беспрерывно били по секторам в сторону вероятного отхода группы. Огненными кустами в ночи вздымались на камнях минные взрывы. Не меньше получаса стлался над ближайшими склонами гор поток свинца, темноту рвали взрывы. Потом огонь стих и уже снизу, от самолета, снова донеслись возбужденные голоса, ругань, злобные выкрики.

На рассвете к месту происшествия подкатила колонна из пятнадцати грузовиков, джипа и двух бронетранспортеров.

— Не очень они торопились, — прошептал командиру Малышев.

— Значит, не только у нас полно разгильдяев, — отозвался услышавший его Марьясин. — Да и какое удовольствие из теплой постельки — под пули?

Внизу сновали маленькие фигурки солдат. Из джипа вылез какой-то чин. К нему тут же подскочил офицер, видимо, командовавший засадой, и начал рапортовать. Вдруг чин несколько раз наотмашь ударил его по лицу, отвернулся и отдал какое-то распоряжение. Понуро стоявшие в стороне участники засады кинулись к грузовикам. В кузов забросили три трупа. И колонна двинулась дальше по долине.

— Хотят перерезать нам путь, — сказа Малышев.

— Похоже, — кивнул капитан. — Как только скроется колонна, все разом несколькими бросками — вниз, на место бывшей засады.

Едва они успели замаскироваться, как над ними с востока на запад, распределившись по фронту обзора, медленно проплыли три вертолета. Больше их никто не тревожил, всюду вокруг было безлюдно и тихо. Часа за два до захода солнца капитан подозвал радиста и передал радиограмму.

— Батареи и установки ПВО указал? — спросил Марьясин. Капитан кивнул и тихо обратился ко всем:

— Наш вертолет трижды подряд мигнет красными огнями. По команде сразу все вниз. И без задержки — в машину. Пока уничтожьте следы. Мусор заберем с собой.

Вертолет прилетел минут через сорок. Едва он коснулся колесами земли, как тут же отошла в сторону дверца и в проем, не теряя ни секунды, устремились парни Кондратюка. Через тридцать секунд вертолет оторвался от земли и взял курс на север.

— Лучше обойти этот район. Береженого бог бережет, — объяснил пилот свой маневр стоявшему рядом Кондратюку и кивнул назад, — там все, что положено. Ешьте, пейте, запасайтесь. Потом скажешь, куда вас доставить. Приказано выполнять твои указании. Кстати, если тебе это надо, по эту сторону границы видел войска в горах, двумя цепями идут. Не тебя ищут?

Не получив ответа, он понятливо замолчал.

Все парни сразу набросились на воду. Отдышавшись, снова прикладывались к флягам пересохшими губами и не могли оторваться. Капитан пил с такой же жадностью, посматривал на парней и уже в который раз с удовлетворением отмечал, какую же они прошли великолепную выучку. В последние дни все страдали от жажды, но ни один не то, чтобы заговорить, даже не намекнул об этом. LНаша школаі — гордясь парнями, подумал Кондратюк.

— Хорошо все-таки быть верблюдом, — блаженно отдуваясь, выговорил белокурый Андрей Тимохин, один из немногих в группе с таким цветом волос. — Залился на две недели и шуруй, посвистывая.

— Если верблюд, то — поплевывая, — уточнил кто-то.