Демон Теней

— Эмма – я и сам «Фэнтези», так что…

— Да, страшное такое… - Я скрестила на груди руки. – Такое читать никто не стал бы.

— Но ты же стала, - заметил он и я замерла перед первой ступеней, опуская на неё ногу. – В смысле, тебе понравилось содержимое.

— Артём, очнись, содержимое книг мне нравится в том случае, когда оно отвечает взаимностью, забирая меня целиком из этого мира. – Я развела руками. – Как это место, к примеру, которое… словно сон.

— Допустим, – кивнул он, не двигаясь с места. – Но Эмма, есть же книги, которые поначалу не нравятся, а потом затягивают. Согласен, не то сказал. Вернее будет сказать – тебе эта книга была противна от того, что ты не находила в ней себя.

— Ну, представила. И что?

— А потом ты нашла и поняла, почему тебе она не нравилась вначале. Ты не просто нашла что-то знакомое, ты нашла себя. Отражение.

— И что же?..

— Но это и есть идеальная книга.

— Я не понимаю, - призналась я, а затем уступила место заинтересованности и оказалась всего в паре ступеней от Артёма.

— Эмма, книги иногда сами не хотят долгое время быть понятыми. Вот в чём проблема, также и с людьми.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он опустился ко мне, и мы были в миллиметрах друг перед другом.

— То, что, порою книги могут захлопнуться в самый неподходящий момент, – его рука прикоснулась к моей щеке, и я быстро втянула в себя воздух. – То, что я виноват в том, что случилось с тобой.

По моим щекам потекли слезы, и я закачала головой.

— Здесь… никто не виновен. Я хотела спасти своих друзей и учениц школы – я это сделала. Я сама и виновата. – Я подняла свои глаза на него. – И я не понимаю, причём тут книги. Какой странный сон!..

— Эмма, - воскликнул он. – Я… почему ты не хочешь проснуться? Ты два дня спишь и я… я решил увидеть тебя через этот твой подарок и… о боже, как ты выглядишь, - его рука пробежалась по царапине у меня на подбородке.

Я улыбнулась.

— Естественно, я же не один час провела с Демоном теней и он… любитель разного рода проявлений гнева – всё это результат того, что я поддавалась его шантажу.

Его пальцы опустились мне на шею, где багровел большой синяк, и пробежались по лопаткам, и тут я зажмурила от боли глаза.

— Что такое?

— Там на спине… там что-то есть – оно болит.

Артём тут же переместил руку к моей талии и придвинул к себе.

— Эмма, почему во сне ты кричишь? Говоришь «я виновата»?

— Я… я виновата. - Слёзы хлынули с новой силой из глаз. – Это из-за меня умер Сергей. Он вместо того, чтобы глядеть по сторонам и защищать себя – защищал меня, пока я долго грузилась, что нужно бежать. Я… - И тут я разрыдалась в голос.

— Эмма, посмотри на меня! – приказал Артём, и я подняла на него заплаканные глаза. – Ты не виновата в смерти Сергея. Верь мне.

— Это неправда – я и только я виновата в этом, также в том, что ты приходишь ко мне во снах, когда ясно дал понять, кто я для тебя.

— Дал понять, но не думаю так.

— Я просто не могу в это поверить. Это сон, Артём, сон.

— Поверь мне, я реален и я с тобой.

— Нет, это невозможно! Это сон. Ты призираешь меня!

— Я не призираю тебя, я призираю себя, когда не могу удержаться, чтобы посмотреть на тебя.

— Но твои глаза… - Слёзы продолжали литься из меня бурным потоком.

— Они призирают меня - не тебя.

— Ты всегда так говоришь! Во всех моих снах!

— Потому что, это правда, потому что, ты знаешь меня как никто другой.

— Ты просто так говоришь, чтобы я перестала ныть, на самом деле ты думаешь иначе… И есть почему – я убийца, я убила Сергея… я…

От беспомощности я стала мотать головой, топтаться, водить руками, размазывая слёзы по лицу и открывать рот и закрывать.

— Эмма, да поверь же ты мне! Это не сон, это всё правда – я здесь. С тобой. И там, в реальности. Ты мне очень дорога, Эмма, очень дорога. Я люблю тебя, Эмма. – Последнее он добавил с жаром и подался ко мне, но я продолжала плакать и не обратила на эти слова внимания. – Эмма – ты не монстр, ты там не виновата – Сергей пожертвовал собой ради спасения многих жизней.

— Нет, нет и нет! – в ужасе воскликнула я. – Он погиб из-за меня!

— Эмма, едрить-колотить, я люблю тебя, а ты только и думаешь о саморазрушении! Эти слова, как минимум должны были вызвать куда больший шок, чем…

— Я не могу, не могу ни о чём думать, кроме того, что я виновата в смерти Сергея, я всегда виновата во всём. Смерть – это вы…

Его руки поймали меня за плечи и встряхнули.

— Эмма, ты можешь. Ты можешь не думать об этом, просто смотри на меня. На меня.

Всхлипнув, я посмотрела ему в глаза. Мы с минуту глядели друг на друга, и он отпустил свои руки. А потом я подалась назад. Вновь стала реветь в надрыв, пытаясь руками приглушить боль, машинально мазюкая слёзы по щекам, хватаясь за волосы.

— Нет! Нет! Нет! – закачала я головой, снова протерев слёзы со щек и присев и резко поднявшись. – Я не могу этого сделать!

Ноги тут же подкосились и я от переполняющей меня боли, пустоты и понимания того, что даже сейчас всё это сон, я схватилась руками за волосы и попробовала приглушить боль душевную физической. Но это не помогало.

Теплые руки Артёма поймали меня, и я прижалась подбородком к изгибу его локтя, давясь слезами. Эти же руки медленно и ласково гладили меня.

Потом мы медленно уселись на колени на ступенях, продолжая, всё ближе и ближе, прижиматься друг к другу. Мне хотелось просто, чтобы ушла тупая боль и пустота от того, что я одна против целого мира. Нет, не потому что я пуп земли, а из-за того, что я разбила себе сердце, сделала так, что убили человека, а также оказывается, самое опасное существо на Земле.

Рука Артёма стала тереть мне плечо, а подбородок прижался к моему затылку. Но я продолжала плакать, не замечая ничего, кроме того, что внутри меня зияющая пустота.

Неожиданно лёгким стало мало воздуха, и я стала пытаться вдыхать ртом, но это было сложно, казалось, что я разучилась дышать. У меня началась истерика и снова руки Артёма прижали меня к нему и приласкали. И я, глядя в пустоту перед собой, схватила руками его руку, которая так удобно держала мой подбородок и гладила плечо, стала потихоньку успокаиваться.

— Всё хорошо, золотце. Хорошо, - приговаривал Артём при всём этом и ещё кучу разных слов. – Я с тобой, я никуда не денусь. Я люблю тебя, Эмма. Всё будет хорошо. Обещаю, ты в безопасности. Мудрейшие не убьют тебя – я не позволю. Просто не уходи, прошу, не уходи от меня. Вернись.

Я крепче сжала его руку, всхлипывая и продолжая глядеть в пустоту, которая так прочно обосновалась во мне с того самого лета, когда я убила впервые человека, что само по себе странно, потому что я её не замечала прежде.

— Эмма, ты только скажи, скажи мне… - Он отстранился от меня, и я смотрела лишь только на него, пока его рука аккуратно, порхая бабочкой, протирала мне щёки от слёз. – Скажи мне. - Его глаза смотрели лишь на меня и были такими искренними и в данный момент открытыми дверьми в его душу, что у меня невольно перехватило дыхание, и я перестала всхлипывать, хоть слёзы и продолжали литься. – Скажи мне, Эмма, что хочешь, чтобы я ушел, и я уйду. Или скажи, что хочешь меня, и я останусь, я буду всегда рядом. Я люблю тебя, Эмма.

Только сейчас до меня дошёл смысл фразы «я люблю тебя» и я неуверенно всматривалась в его глаза.

— Эмма, не молчи, скажи мне…

— Я… я… не знаю, - выдавила я. – Я любила весь этот год од… одного парня, а он растоптал моё сердце всего одной фразой.

— Не может быть! Я просто не верю этому… Ты не могла любить меня – я старался, чтобы этого не случилось с тобой, потому что сам влюбился в тебя в тот день, когда… когда увидел в том зале. Такая маленькая, с золотыми глазами и с шоком и интересом одновременно перемешенным в них. Это было странно, так как я всегда любил нескромных девушек и одного со мной роста, но…

— Но?

— Эмма, ты не должна меня любить, ни за что, я хоть и буду рядом, но не так, как желаешь ты. Тебе нужен другой человек в этом плане… - Его пальцы скользнули мне по губам. – Я слишком опасен для тех, кто меня любит.