Страница 50 из 69
- Благословен будь, сын мой, - инквизитор вынырнул из глубокой задумчивости и размашисто осенил деревенского старосту знаком своего бога. Судя по скучающему и чуть досадливому выражению постной физиономии, церковник терпел подобострастные выпады старосты лишь из любви к профессии и необходимости держать лицо. В другой ситуации в инквизиторскую допросную сельский голова отправился бы первым. - Итак, чада господни, мы собрались здесь, дабы свершить правосудие.
Повинуясь жесту сухощавой ладони, тащившие девушку молодцы подвели ее поближе к инквизитору. В одной белой рубахе до земли, маленькая и насмерть перепуганная, опасности она не представляла, но ее все равно держали. Мало ли...
- Травница Айрин, ты обвиняешься в богомерзком колдовстве, - судя по интонациям, обвинительную речь монах когда-то заучил наизусть, причем за много лет она стала чем-то вроде считалки. Произносил он ее, не задумываясь, насколько слова подходят к данной конкретной ситуации, а потому в обвинение были включены такие пункты, как потрава скота, полеты на метле на шабаш и связи с демонами. На обвиняемую "ведьму", дрожащую то ли от страха, то ли просто от холода, инквизитор даже не смотрел. Состав "преступления" был ясен, девушка не угодила чем-то местному старосте, вот на нее и донесли. - Есть ли среди присутствующих те, кто хотел бы вступиться за обвиняемую? - наконец-то окончил долгую речь монах.
Желающих, понятное дело, не нашлось. Сельский священник, брат Дионисий, накануне потчевавший приезжего коллегу настойкой на кедровых орешках, а утром - противопохмельным зельем изготовления этой самой ведьмы, только тяжело вздохнул, но промолчал. Старому выпивохе было жаль губить такой талант, но и портить заезжему собрату "рабочую статистику" он не стремился.
- Поскольку весомых доказательств твоей вины, женщина, нет, то ты будешь подвержена испытанию водой. Если ты ведьма, то животворная стихия тебя не примет, и тогда ты будешь сожжена на костре. Если же ты невиновна, то Господь воздаст тебе.
На конопатом личике сельской травницы отразился ужас. Перспектива была безрадостной в любом случае, но костра девушка боялась куда больше, чем омута. А потому покорно пошла к обрыву, куда ее повели, стоило только инквизитору и священнику затянуть литанию.
Плеск от упавшего в воду тоненького тела вышел совсем тихим. Служители Единого замолчали, как и крестьяне. Взошло солнце, оглушительно заорали лягушки в прибрежных камышах, кто-то звонко прихлопнул комара. Утро.
Ведьма не выплыла.
- Ваша святость, утопла девка-то, - зычный рык местного кузнеца разнесся далеко над водой.
- Да ведьма она, не могла утопнуть, - неуверенно произнес кто-то в толпе, но на него тут же цыкнули, чтоб молчал.
- Женщина эта невиновна, - значительно произнес сельский священник, чуточку ехидно косясь на съежившегося старосту.
- По ложному навету осудили девицу, стало быть, - приезжий инквизитор вполне разделял чувства своего коллеги.
Сельский голова и вовсе сник. Теперь ему, как клеветнику, надлежало выплатить церковную виру за ложный донос, справить тризну по умершей, у которой не осталось родичей, да еще и епитимью отбыть. Чему уж тут радоваться? А зная мстительную натуру отца Дионисия, враз лишившегося поставщицы воистину волшебного зелья, то и вовсе безрадостная перспектива вырисовывалась.
Крестьянская толпа потянулась обратно в деревню, берег реки быстро пустел. Селяне тихонько переговаривались, всех занимало то, что старосте предстоит публичное покаяние. Про утонувшую девушку все уже забыли.
*****
Воздуха катастрофически не хватало, легкие жгло огнем, а перед глазами расплывались разноцветные круги. Бороться с инстинктивным желанием сделать хоть маленький вдох становилось уже нереально. Мутная, с привкусом тины вода хлынула в легкие, вытесняя жалкие остатки кислорода. В последний раз конвульсивно вздрогнувшее тело стало медленно опускаться на дно омута...
В себя она пришла от ощущения чужих прикосновений. Чьи-то ладони жадно елозили по шее и груди, царапая кожу. Давление воды никуда не делось, но теперь она словно дышала жидкостью, не ощущая от этого ни малейшего дискомфорта. Распахнув глаза, девушка едва не закричала: сквозь мутную буро-рыжую взвесь виднелись размытые контуры исковерканной человеческой фигуры. Огромные круглые глаза и безобразная пасть, полная мелких зубок-иголочек, как у хищной рыбы, не оставляла сомнений в том, с кем ей довелось столкнуться. Водяной решил лично рассмотреть, что за гостью занесло в его владения.
Несостоявшаяся утопленница судорожно брыкнулась, стараясь отпихнуть речную нечисть подальше. Противные склизкие лапы, вооруженные нехилыми когтями, оцарапали шею строптивой жертвы, оставив довольно глубокие саднящие борозды. Водяной возмущенно булькнул и попытался ухватить ее за ногу, но девушка уже успела отплыть в сторону. Ей повезло, что стягивающую запястья веревку омутник из незнамо каких побуждений перегрыз.
Нечисть кинулась за девушкой. Все-таки в своих владениях водяной был куда проворней и быстрей любого другого существа. Когти впились в плечо, разрывая ткань недавно еще белой рубахи, почти добрались до горла. Случайно попавшую под руку дешевую подвеску на шее пытавшейся удрать добычи водяной рванул с небывалым ожесточением. Удерживающая невзрачную безделушку веревка лопнула, содрав кожу.
На речного нечистика в упор смотрели светящиеся алым глаза. Таившаяся под личиной простушки травницы вампирша раздраженно зашипела и выпустила когти, заметно превосходящие "маникюр" самого омутника. Полоснув замешкавшуюся нечисть по морде, девушка стремительно поплыла к поверхности.
Вынырнув вблизи небольшого пляжа у подножия обрывистого берега, Айшэ выбралась из речушки, судорожно кашляя. С трудом избавившись от заполнявшей легкие воды, полувампирша пыталась отдышаться. Близкое знакомство с речкой Ржавейкой ей на пользу не пошло.
Царапины, оставленные водяным, страшно чесались - ускоренная регенерация уже справилась с серьезными повреждениями, оставив мелкие на откуп времени. Девушка по опыту знала, что легкие порезы и ссадины на ней заживают долго и не особенно приятно. А вот глубокие раны и прочие повреждения, всерьез угрожающие жизни, затягивались почти мгновенно. Когда-то на охоте ее сильно потрепал лесной кот. Распоротое его клыками горло и плечо зажило в доли секунды, а вот небольшой шрамик на животе, оставленный вскользь прошедшим когтем, можно было рассмотреть по сей день.
Круги на воде уже давно успокоились, когда она наконец встала. Утро только начиналось, но не стоило надолго задерживаться у реки. Здесь, вблизи омута, люди ходили редко, но сегодня случай был экстраординарный, так что какие-нибудь любопытные могли объявиться в любой момент. С человеческих подростков станется поискать с багром тело утопшей ведьмы.
Скинув остатки рубахи, облепившей тело и только мешающей, Айшэ аккуратно полезла вверх по осыпающемуся глинистому склону. Выступающие корни растений служили для выросшей в лесу девушки удобной лестницей. Выбравшись наверх и наскоро осмотревшись, полукровка, пригнувшись и почти полностью скрывшись в высокой траве, бегом припустила в сторону ближнего лесочка - хоть какое-то укрытие от чужих глаз. Стоило убраться подальше из враз ставшей опасной Истии, и связанно это было отнюдь не с инквизиторами, а с утерей амулета личины. Уж слишком нечеловеческой внешностью обладала охотница, чтобы суметь затеряться. В городе это еще было возможно, но вот в деревне у нее не оставалось ни малейших шансов.
Скрывшись в тени деревьев, девушка перевела дух. Поплутав между стволов, легким шагом охотника скользя в подлеске, она забралась поглубже в чащу. В одном из старых деревьев, в дупле высоко над землей, у нее был тайничок. Местечко было труднодоступным, а потому Айшэ особо не опасалась, что до него доберутся сельские дети, которые могли случайно забрести в чащобу. А от белок и птиц ее пожитки защищал простенький охранный контур, закрепленный двумя рунами. Это было одно из немногочисленных заклинаний, которое она смогла освоить по книгам и приспособить для себя. Почему-то все доступное ей колдовство приходилось завязывать на кровь, иначе оно вообще не срабатывало.