Страница 31 из 63
В цитадели сейчас присутствовало два десятка всадников: пять полноценных троек и две "учебные" четверки, одной из которых командовал Ксархин. Был еще и риан, его дракона Ксархин заметил вместе с остальными. Похоже, Лайхан решил лично проследить за тем, как его люди разберутся с проблемой, и это вселяло уверенность в успехе.
Мощные крылья рассекали гудящий воздух. Драконы казались темными росчерками в начинающем темнеть небе. Ксархина всегда изумляло, как такие разные по характерам ящеры в подобных случаях начинали думать совершенно идентично, словно на глаза им одевали шоры, и оставалась лишь одна цель: закрыть врата в неизвестность и уничтожить лезущую из разрыва дрянь. Будто у них были к ней счеты, унаследованные от предков точно так же, как и способность летать. Если стремление людей защитить свои дома было рассудочным, то у драконов это был инстинкт, требовавший любой ценой уничтожить захватчиков. Именно во время прорывов и раскрывалось полностью мастерство Хозяев, собственно, почему они так и назывались. Мало было просто оседлать дракона. Ящер слушался лишь до того момента, когда в нем начинала говорить древняя ненависть. Так что прорыв был боем не только с тварями, но и со своим летуном: не сумеешь стать его продолжением, его разумом - и все, готовьте похоронку. Ксархин это знал, а потому даже не пытался мешать Ацейру, рвущемуся в бой, наоборот, он дополнял его. Научить дракона распределять роли в бою было даже сложнее, чем выучиться этому самому, но он справился, так что с этой стороны все было гладко.
На этот раз им не повезло, пока они добирались до места боя, из дыры в пространстве уже наползло немало разных чудищь. Были и летающие твари. Именно к ним и устремился Ацейр, словно у него были личные счеты к этой помеси стрекозы и летучей мыши. Все было просто, здесь они действовали сообща. Дракон камнем падал на очередную гадость, подминая ее всем весом и стараясь сразу же переломать крылья, Ксархин щупом вытягивал из "жертвы" жизненную силу, чтобы в следующий миг вложить полученную магию в ветвистую молнию, которая устремлялась к земле, сея смерть среди нелетучих гадов.
Механизм был довольно прост и отработан, оставалось только не зевать и вовремя отражать атаки тварей. Оружие их не особо брало, но немного отвлечь могло, особенно, если направлять в него толику магии. Ксархин предпочитал для этого простой, довольно длинный меч, которым мастерски владел как в наземном бою, так и в стремительных схватках в поднебесье.
Заметив, как на своем юрком летуне спикировал к вратам Кристанс, Ксархин слегка натянул повод, заставляя Ацейра нырнуть следом, прикрывая серебристого собрата от атак злобной жути. Твари словно на самом деле понимали, чем чреват такой маневр, а потому всегда агрессивно реагировали на попытку драконолетчиков приблизиться к разрыву. Так что в какой-то момент боя становилось главным не столько даже уничтожить противников, сколько прикрыть тех из своих, кто закрывал врата. При этом нужно было еще исхитриться и не подставить беззащитную спину тем из существ, кто в любой момент мог выбраться из разрыва. Ксархин, вопреки всякой логике, обожал такие ситуации, в них он жил на полную, чувствуя себя вечным и всесильным. Магия, выпитая из тварей, бурлила в крови, вызывая эйфорию пополам с такой сладкой, такой желанной болью. Энтроп в такие моменты даже любил свою болезнь, ведь она позволяла защитить то, что ему дорого. Да и угрызения совести за смерть бездушных монстров его не мучили.
Ксархин не сразу понял, что произошло, но Кристанса словно силовой волной отшвырнуло от врат, несколько раз перевернув в воздухе. Тариса приложило о деревья, и сейчас вместо нескольких сосен остались лишь вывороченные с корнями обломки стволов. Хорошо еще, что дракон не наткнулся на такую вот пику, а лишь затормозил. Помотал головой, словно у него в глазах двоилось и, припадая на заднюю лапу, сделал несколько шагов и подпрыгнул, вновь поднимая своего всадника в небеса. А тем временем из прорыва лезла какая-то дрянь, которой раньше хозяева еще здесь не встречали. Длинное тело походило на змеиное, но узкая костистая голова вызывала ассоциации с диковинной рыбиной. О ней же напоминали и плавники, которыми гадина ритмично взмахивала, как в воде. Вот только проблема заключалась в том, что эта скотина была размером с дракона, и преспокойно летала, хотя крыльев у нее не было и в помине. Длинная туша едва заметно фосфоресцировала в стремительно опускающихся сумерках,
плоть казалась почти прозрачной, и под нею Ксархин заметил проступающие красноватые кости. Вполне возможно, что в темноте ее станет почти невозможно рассмотреть.
Тварь еще не выбралась полностью, постепенно втаскивая огромное тело, но уже быстрым, змеиным броском сбила в полете какого-то дракона. Хозяин с ужасом наблюдал, как острые зубы смыкаются на шее дракона, а узкое тело мгновенно петлями обвивает добычу, ломая кости крыльев и позвоночник летуна. В неверном освещении не было видно, какого именно цвета была чешуя погибшего ящера: то ли фиолетовая, то ли темно-синяя. С равным успехом это мог быть Арифан или Лайхан, но Ксархин предпочел не думать, кого именно из друзей он только что потерял. Зарычав от злости не хуже дракона, он дернул повод, заставляя Ацейра уйти в сторону и вверх. Змею, кем бы она там себя не возомнила, нужно хватать за голову, тогда она не так опасна.
Теперь всадники держались на расстоянии от врат, наблюдая, как чудище вползает в их мир, сворачивая полупрозрачное тело огромными кольцами и раскачиваясь из стороны в сторону. Радовало уже то, что мелкую крылатую дрянь уже перебили, и "под руку" не лезла эта шушера. Вот только не было гарантии, что если прорыв не останется незакрытым, в него не просочатся подобные гады и не ударят в спину в самый неподходящий момент. Ксархин сообразил, что от него сейчас требуется максимально отвлечь гадину от разрыва, чтобы тот успели закрыть, и при этом постараться не погибнуть самому. Махнув рукой Аску, который почти все время держался рядом, он послал дракона еще выше, уходя из поля зрения гадины. Та в этот момент была занята - ухитрилась дотянуться до еще одного дракона и вцепиться ему в крыло. С седла ударило заклинание - Хозяин пытался защитить себя и своего ящера, но тварь лишь покрепче сжала челюсти.
Мощный магический удар от промчавшегося серебряным росчерком Кристанса, заставил чудище мотнуть головой, но этот рывок швырнул жертву на землю. Дракон подняться уже не сумел. А тварь сфокусировала взгляд на Ацейре и потянулась за ним.
- Аск! - рявкнул Ксархин, одновременно дотягиваясь до твари своей покалеченной магией. Сила у нее была странной, она выворачивалась и словно даже резала "пальцы", будто он пытался удержать туго натянутую струну, но пить ее все равно удавалось. Тварь совершила длинный рывок, стараясь дотянуться до врага, Ацейр увернулся и метко плюнул ей в морду огнем. Пока гадина трясла башкой и ревела, ей в загривок вцепился Деши. Аскшан не упустил случая, и теперь одно за другим отправлял в гигантскую скотину заклинания, а его дракон добавлял от себя увесистые удары хвостом и когтями. Ксархин поднатужился, переплавляя выкачанную силу в боевое заклятие. Молнии он использовать не рискнул, боясь задеть друга, а потому в змеюку полетел сгусток огня, расплескавшийся по ее броне где-то в середине туловища. Дезориентированная и обожженная тварь совершила головокружительный кульбит, едва не стряхнув с себя вцепившегося мертвой хваткой Деши. Ацейр же, вместо того, чтобы подняться выше, прянул навстречу, чудом уклонившись от щелкнувших совсем рядом клыков. Ксархина обдало тошнотворной вонью. А дракон уже вцепился монстру в глотку, погружая клыки все глубже и мотая головой, как поймавшая зайца борзая.
Ксархин потянул силу из врага, чувствуя, как его мутит от чуждой магии. Но он точно знал, что его попытки "пить" ее, ослабляют змеюку, а значит, нельзя было останавливаться. То и дело с его пальцев срывались боевые заклинания, которые раз за разом били в чудище почему-то голубоватым пламенем. Он не понял, когда наступил переломный момент в битве, но в какой-то миг Ацейр рванул в сторону, чтобы падающая бездыханная туша не утащила его за собой. Всадник к тому времени слабо понимал, на каком он свете - чужеродная сила, похожая в его представлении на студенистый кисель, заставляла тело дрожать, как в ознобе. Голова раскалывалась от боли, и при этом была совершенно пустой и гулкой, будто колокол. Если бы в округе нашелся еще хоть один монстр, Ксархин стал бы легкой добычей, но обошлось - всех вылезших из прорыва добили другие Хозяева. Белесая дымка постепенно рассеивалась, отступая перед драконьим огнем - единственным, что было способно ее разогнать.