Роковое наследие

После нескольких часов непрерывного подъема Яхша прислонилась лбом к высоким двустворчатым воротам, окованным пластинами из меди. Металл давно подернулся зеленью окиси, и от этого казалось, что двери в Обитель — чуть ли не естественное образование в каменном теле скалы.

— Я дома, — прошептала Яхша.

Слезы навернулись на глаза, но она быстро справилась с ними.

На скальной площадке уже стало тесно, а люди в сером все прибывали. Когда же их поток иссяк, один из паломников решительно приподнял массивное кольцо и грохнул им о ворота. Звук разлетелся по коридорам. Вскоре должны были появиться стражи.

Яхша прижала руки к груди: волнение заставляло сердце колотиться в бешеном темпе. «Удастся ли мне?» — подумала она. Ждать пришлось очень долго, ведь о такой добродетели, как терпение, никто не забывал. Хоть Яхша и отправила депешу с посыльным, тщательно зашифровав ее содержание, не было никаких гарантий, что к посланию изгнанной отнесутся с должным вниманием.

Женщина неподвижно стояла, опустив голову и выражая тем самым покорность. У нее ныли ноги, и болела спина, но Яхша не делала попыток присесть и отдохнуть, хотя рядом было много подходящих уступов. Она прекрасно знала обо всех испытаниях, уготованных для того, кто хочет войти в Обитель. Через первые ворота проходили все, через вторые — паломники, посыльные и торговцы высокого ранга, через третьи — только избранные паломники и важные гости.

Яхша не принадлежала ни к одной из перечисленных категорий. Сейчас она была никем, просто женщиной на излете зрелости, красоту которой уже тронуло увядание. Каждая морщинка, каждый седой волос причиняли ей страдание.

Наконец заветные врата отворились. Люди на площадке заволновались, заспешили внутрь. Возникла давка.

Особо ретивых стражи тут же развернули назад — им уже не войти в Обитель. Это мгновенно охладило пыл толпы. Как ни странно, больше всего сумятицы создавали именно паломники, которым пристало вести себя чинно и смиренно.

Торговцы никуда не спешили, потому что их законные места никто другой не займет. Они вошли в первый зал, расселись вдоль стен и разложили свои товары.

Как бы ни хотелось паломникам отведать сладостей и фруктов или хотя бы полюбоваться на ткани и украшения, они не могли себе этого позволить. Им надлежало отринуть мирские заботы. Зато если кому-то из них посчастливится оказаться принятым в послушники, тогда эти торговые ряды будут к их услугам.

Яхша презрительно хмыкнула. Такими товарами довольствовались обычно самые низшие чины Ордена. В свою бытность жрицей она никогда не выходила во внешний зал.

Во втором, еще более просторном гроте атмосфера была иной: чувствовалось напряжение. Нервничали паломники, которые, проделав долгий и трудный путь, могли уйти ни с чем.

Торговцы более высокого ранга ожидали клиентов из среднего звена служителей и тоже питали надежды, хоть и совершенно иного рода. Если повезет — среди покупателей может оказаться доверенное лицо какого-либо высшего чина, и тогда можно стать индивидуальным поставщиком.

Посыльные подходили к специальному окошку и, освободившись от своей ноши, тут же пускались в обратный путь.

Яхша замерла перед третьими воротами. Когда появились жрецы, которым предстояло выбрать, кто пройдет в Обитель, она отдала одному свой медальон, который сняла с шеи и предъявила еще во втором зале. Теперь ей нужно было ждать решения Владыки. Неизвестно, как скоро письмо попадет в его руки, пройдя через секретарей и советников. Медальон окажется у него раньше, потому что таков порядок.

Когда огорченные, не признанные достойными войти в Обитель, паломники ушли, Яхша осталась. Она не рассчитывала, что возвращение окажется легким. На ее памяти ни один изгнанный не появился вновь в Обители или… Об этом не хотелось думать.

Спустя несколько часов стражи приоткрыли ворота — не распахнули, как перед важным или желанным гостем, а всего лишь позволили путнице протиснуться в щель, очень узкую. Но Яхша и здесь проявила должное смирение и не выразила недовольства. «Оказаться внутри — уже немалое достижение», — утешила себя изгнанница.

Яхша полюбовалась фигурой девушки, которая шла впереди. Замыкающим был мужчина, но при всех его внешних достоинствах он хозяйку чайной из Пантэлея не интересовал.

Воздух Обители казался изгнаннице животворящим. Несмотря на то, что прошло уже много лет, Яхша помнила все до мелочей. За поворотом выход на площадку с бассейнами. Как же она любила там отдыхать, нежиться под солнечными лучами!

Троица все больше и больше углублялась в сеть восточных коридоров, и это беспокоило Яхшу: она точно знала — покои Владыки в западных. Так далеко в этом направлении она никогда не заходила, и чем дальше, тем больше ее настораживала необжитость этих тоннелей.

Шедшая впереди девушка остановилась, нажала на рычаг в стене. Послышался шорох, и одна из каменных плит отъехала в сторону, открыв крошечное помещение. Яхша судорожно втянула воздух, боясь ощутить запах тлена, но его не было.

Страж, который шел позади, положил руки на плечи незваной гостье и втолкнул ее внутрь.

Каменная плита закрылась, и Яхша почувствовала, как ее охватывает паника. Но она совладала с собой, не закричала. Успокоившись, на ощупь исследовала пространство и обнаружила, что сквозь щелочки тянет легким сквозняком. Смерть от удушья ей не грозила.

Ниша оказалась такой тесной, что в ней невозможно было присесть. В кромешной темноте и гнетущей тишине Яхша быстро потеряла счет времени…

Когда плита, наконец, открылась, женщина выпала из ниши, будучи в глубоком обмороке. Будь несчастная в сознании, она бы и тогда не устояла, потому что провела на ногах без воды и еды двое суток.

Яхша пришла в себя и отметила, что буквально висит на руках двух стражей. Заметив, что пленница очнулась, они остановились. Опустили ее на одну из скамей в сталактитовом саду. Яхша повалилась на бок и тихо заплакала. Она так любила раньше это место, всегда старалась побыть здесь подольше, когда возвращалась из храма.

Вероятно, близилось время вечерней службы: на центральной аллее стали появляться группки прохожих. Яхша села. Ей было стыдно за свою слабость, свидетелями которой стали стражи.

Она поднялась и едва не закричала от боли в ногах. Пытаясь сохранить остатки достоинства, Яхша доковыляла до центральной аллеи. Стражи не двинулись с места, но это не было с их стороны халатностью или небрежностью. На этот счет Яхша ничуть не заблуждалась. Одно неверное движение, и ей конец.

Народа на аллее прибавилось. Мимо Яхши проследовала целая процессия. Лица Детей луны скрывали низко опущенные капюшоны, но ясновидящая без труда узнала Владыку.

— Приветствую тебя, Живущий Вечно, Равный Богам! — Яхша распласталась на полу, как делали самые низшие чины, хоть это могли счесть наглостью с ее стороны, ведь она больше не принадлежала к Ордену.

Окружающие заволновались. Действительно ли здесь присутствует Владыка? Не блажь ли это со стороны восторженной чужестранки? Как она могла узнать Величайшего? Такое доступно только жрецам высшего порядка. «Если же Владыка действительно здесь, но пожелал оставаться незамеченным, следует ли воздавать ему почести?» — читалось на лицах.

От процессии отделился человек, подошел к лежавшей на полу Яхше, наступил ей на руку сандалией. Ясновидящая стиснула зубы от боли, но не произнесла ни звука. «Равный Богам» она сказала преднамеренно, особо выделила это голосом. Приближенные к Владыке знали — для того, чтобы это имя перестало быть пустым звуком, производившим, тем не менее, действие на толпу, чтобы оно обрело под собой почву, Живущему Вечно необходимо решить кое-что в свою пользу Вряд ли за время отсутствия Яхши он достиг желаемого.

— Вижу, ты не утратила своих способностей, — раздался глубокий приятный голос, и все вокруг попадали ниц. — Следуй за мной.

Яхша поднялась, как только сандалия перестала терзать ее руку. Украдкой стерла набежавшую от боли слезу и пошла следом за высоким человеком. Они свернули в боковой коридор. Никто иной, кроме Владыки, не знал в совершенстве лабиринтов Обители, ведь он сам ее спроектировал. Яхша едва поспевала за ним.