Роковое наследие

— Кровопийца больше не придет, — устало сказала Тамия и оглянулась на удалявшийся Пантэлей.

— Интересно, как он делал приписки, — задумчиво сказала Анаис. — Ведь все документы, особенно судебные, внимательно читают, подписывают и зачаровывают в присутствии свидетелей, чтобы нельзя было внести никаких исправлений.

— О-о-о, — закатила глаза Тамия, — даже здесь можно найти лазейку. Например, сделать некоторые записи невидимыми, а при зачаровывании вплести в заклинание побочную веточку. Этих писарей проверять и проверять. Гниды редкостные. В большинстве случаев то, что они пишут, не окупает даже стоимости свитка.

— Досадно, когда козьи шкуры используют, чтобы записать какую-нибудь ерунду. Другое дело заклинания — вещь полезная, а значит, и жертва соизмерима, но увековечивать тяжбу по поводу украденного древка от метлы… Козленок умер напрасно! — махнула рукой Анаис. — Гнусный крючкотвор. Не так-то легко было выбраться из проклятых застенков.

— Как же ты сбежала? — Глаза Тамии светились восхищением. Ей ли не знать, как трудно ускользнуть из родового гнезда Лебериусов.

— Э-э-э, — замялась Анаис. — Мне помогли.

— Кто? — удивилась Тамия.

— Ты знакома с обитателями замка? — насторожилась Анаис.

— Нет. Просто, когда речь заходит о Харанде, странно слышать, что там кто-то кому-то помог.

— Это точно, — согласилась Анаис, уходя от ответа. Она вытащила из-под лежака сумку, достала из нее гребень, чтобы причесаться. — Что за?..

На затылке среди пышной гривы волос прощупывался коротенький, жесткий ежик.

— Вши? — поинтересовался Фрад и поскреб макушку.

— Тараканы! — окрысилась Анаис.

Актеры переглянулись.

— У кого-то в голове тараканы, — пояснила она. — Сознавайтесь, кто и зачем выстриг мне клок волос?

Все дружно пожали плечами.

— Учтите, когда я выясню это, обрею негодяя наголо, — угрожающе пообещала Анаис.

Колесо повозки попало в выбоину, сумка свалилась с ее колен и усеяла пол флакончиками, мешочками и прочей мелочевкой. Анаис хотела начать собирать пожитки, но внезапно замерла.

— Подумать только, — хмыкнула она. — Мало того, что изуродовали прическу, так еще сделали это моими же ножницами. Слов нет.

Анаис подняла ножницы с застрявшей прядкой волос и швырнула их в сумку.

— Запомните, я исполню свою угрозу, — сказала она и зыркнула в сторону Сиблака с Монтинором.

Но юнцы не дрогнули, памятуя о презумпции невиновности и древнем правиле: «Не пойман — не вор».

Удача и неудача всегда ходят рука об руку, чтобы сохранять равновесие между добром и злом, светом и тьмой, Литом и Нэре. Человеку не дано знать грядущее, он может лишь предполагать, а располагать им будут иные силы. И трудно бывает распознать, где свет, а где тьма, потому что людям свойственно ошибаться.

Ставка — жизнь

Когда Яхша встретила девушку с необычной аурой, для нее забрезжил луч надежды. Если бы не искажения, которые накладывали свой отпечаток, если бы не влияние симбиоза, можно было бы точно сказать, что за демон нашел себе пристанище в теле человека. Однажды Яхша видела нечто очень похожее, но похожее не означает то же самое, здесь легко ошибиться. Для Ордена важен каждый слуга богини, но для Владыки один из них имел особое значение.

Раздобыв локон гереи, ясновидящая несколько дней размышляла, обдумывала, взвешивала. Все эти годы, которые бывшая жрица Ордена «Дети Луны» провела в изгнании, она мечтала вернуться туда, где была счастлива, туда, где не нужно бояться смерти.

Владыка мудр и предусмотрителен, поэтому, изгоняя своих чад из лона Обители за совершенные ими провинности, он оставляет шанс на возвращение. Этим он накладывает печать на их уста, чтобы не разглашали тайн Ордена, и побуждает раздобыть для него нечто полезное, чтобы заслужить прощение. Но любой изгнанник крепко призадумается, прежде чем постучаться в ворота Обители. Если то, что он принес Владыке, не заслуживает внимания, его ожидает смерть.

Первоначальные законы были очень строги и не допускали двойственного толкования. Так и записано в скрижалях: «Изгнанный не может вернуться под страхом смерти». Жизненный опыт подсказал Владыке, как извлекать наибольшую выгоду из чего бы то ни было. Так возник ряд уточнений и оговорок для каждого закона, внесенный в тайные свитки. Не портить же древние каменные скрижали. К тому же, строгие требования крепче держат в узде.

Наконец Яхша решилась. Она поставила на кон все и намеревалась либо погибнуть, либо получить выигрыш, превосходящий самые смелые ожидания. Только там, в Обители Ордена, ясновидящая могла убедиться, ошиблась она в своих предположениях или нет.

Глубокой ночью Яхша спустилась в подвал чайной, отперла небольшую кладовку и сдернула ткань с высокого зеркала. Оно было первой вещью, которую приобрела изгнанница, как только дело начало приносить доход. Зеркало обошлось ей в кругленькую сумму, шутка ли — изготовление по специальному заказу и доставка из Харанда. Оно прекрасно сохранилось, лишь в центре гладкую блестящую поверхность уродовала небольшая треугольная дырка.

Женщина заперлась в кладовке, поставила свечу на низкий табурет, над которым нависала куча ветоши. Огонек облизнул одну нитку, другую — и вот уже пополз вверх по старому тряпью, все ярче освещая тесное помещение. Яхша улыбнулась, представив, как запылает чайная, а следом за ней весь квартал ненавистного городишки.

Она сняла с шеи медальон, надавила на скрытую пружину, и крышечка откинулась. Внутри лежал треугольник локации. Сам Владыка надел на Яхшу этот медальон как символ надежды на воссоединение. И вот время пришло. Ясновидящая осторожно вытряхнула треугольник на ладонь, взяла за края дрожащими от волнения пальцами и вставила в идеально подходящую для осколка выемку.

Яхша глубоко вдохнула, зажмурилась и шагнула в туманный проход.

Прохладный ветерок коснулся ее лица. Открыв глаза, Яхша едва не вскрикнула от радости. Она стояла на треугольной площадке, украшенной по углам скульптурами уродливых чудовищ. Пасти их были разверзнуты, а в зеркальных кругляшках глаз отражались далекие звезды.

— Ажгар! — Яхша подбежала к первому каменному изваянию и обняла его когтистую лапу. — Кухта! — так же нежно приветствовала она второго. — Шшахар! — Последнего она готова была расцеловать.

Три демона-привратника царства мертвых богини Нэре равнодушно взирали на экстаз дочери Луны.

Яхша дышала полной грудью. Воздух в горах был все тот же: кристально чистый и, казалось, звенящий. Точно такой, каким она его запомнила.

Неподалеку от площадки вилась тропа, ведущая к Обители. Даже в темноте Яхша без труда отыскала ее, уселась на камень и стала ждать рассвета. Ранним утром из селения, расположенного в предгорье, к воротам Обители пойдут торговцы, селяне, обложенные оброком, паломники и посыльные.

К последним у Яхши было поручение.

С рассветом тропа ожила. Яхша с интересом наблюдала, как вереница путников поднимается все выше и выше. Наконец, они достигли уровня площадки с тремя демонами.

Яхша внимательно вгляделась в проходивших мимо нее людей и приметила того, кто был ей нужен.

— Любезный, — поманила она его пальцем.

Посыльный подошел. Он рад был передохнуть, поэтому любую подходящую для этого причину готов был счесть уважительной.

— Не окажете ли мне услугу? Хозяйка послала меня к Обители, чтобы я передала письмо и подарок для Владыки, но она переоценила мои силы. Не могли бы вы доставить их за разумную плату?

Посыльный внимательно выслушал все, что сказала ему незадачливая путница, и согласился. Яхша отблагодарила молодого человека звонкой монетой и сделала вид, что собирается спуститься в долину. За поворотом тропы она остановилась, сменила синий плащ на жемчужно-серый, накинула капюшон и пристроилась в хвост группы паломников.

Подъем к воротам дался тяжело. Оставалось только удивляться, как торговцы, нагруженные товаром, умудрялись преодолевать такой путь. Конечно, для постоянных поставщиков мяса, птицы, вина и прочих необходимых вещей существовал легкий способ доставки, но даже Яхша не знала, где именно в долине находится приемник зеркальной переброски. «Трудный путь к цели делает награду более весомой, — любил говорить Владыка. — То, что легко дается, не ценится».