Страница 73 из 84
В течение всего утра и почти до полудня наш «друг», полковник, не предпринимал никаких активных действий. Мы в свою очередь ни на секунду не ослабляли своё наблюдение за противником. Выводы сделанные нами были весьма неутешительными. Нас обложили капитально, то есть надёжно, причём до такой степени, что, если бы вдруг к нам на выручку захотел пробиться мотострелковый батальон, даже в усиленном составе, то, навряд ли, ему это удалось.
Непристойное предложение
Время шло относительно быстро. Практически вторые сутки мы с Димкой находились на ногах и не отдыхали ни одной минуты.
— Дима ложись и вздремни пару часов. Я понаблюдаю, потом сменимся! Иначе нас с тобой возьмут просто спящих. Им только надо подождать ещё пару дней для этого!
— Хорошо, командир! — Ответил прапорщик и тут же, откуда следил за действиями противника, заснул, устроившись поудобней среди камней.
Усталость в принципе не ощущалась, но вот голод уже давал о себе знать. Как назло на плато не росло ни одного дерева или кустика, на котором были бы мало-мальски съедобные плоды или ягоды. «Ладно, без пищи как-нибудь протянем, зато воды — целая река», — думал я про себя. Время моего дежурства заканчивалось. Уже пора было будить Димыча, как неожиданно раздался голос, усиленный многократно мегафоном. Я сразу же догадался, что это говорит лично полковник Дентен, потому, как по рассказу Сокольникова только он один, командир группы «Дельта», свободно владел русским, а говоривший человек как раз и обратился на родном для нас языке. Он довольно правильно и чисто произнёс следующую фразу: «Предлагаю командиру русских диверсантов прибыть на переговоры. Я жду у выхода из ловушки, в которую мастерски загнал вас. На обдумывание даю десять минут. Повторяю! Десять минут. По истечению этого времени даю приказ на ваше уничтожение».
Я только повернулся к Димке с намерениями его растолкать и посоветоваться, как он сам, не дожидаясь моего вопроса, сказал: «Не стоит ходить, Саня. Он тебя обманет. Ты же ведь знаешь их, мы не первый раз встречаемся с американцами. Вспомни, они хотя бы когда-нибудь держали своё слово? Полные мерзавцы! Откуда они могут иметь понятие о чести? Бандитский народ, отребье со всего мира! Не ходи!»
— Да ладно, тебе, братишка! Ты прямо их всех в бандиты записал. Есть среди них и порядочные люди. Попадаются иногда отдельные экземпляры.
— Да прекрати, ты, командир! А то сам не знаешь, что я прав!
— Знаю, Дима, но пойду! Время надо потянуть до ночи, понял? Поторгуемся, поговорим, ведь смыться отсюда можно только ночью. Заодно рекогносцировку сделаю. Посмотрю, какие у них там силы собраны. Вдруг придётся прорываться?
— А у тебя что, план есть, как ноги сделать?
— Плана пока нет, но может чего и придёт в голову, если думать, как сбежать, а не как героически погибнуть. Понял?
— Да я и не против того, чтобы сбежать. Погибать в мои планы не входит, Санёк! Годочков в девяносто, дело другое, поэтому шестьдесят лет я ещё могу подождать.
— Вот, вот! А они ждать не будут!
* * *
День у полковника Дентена начался не совсем приятно. Ранним утром нежданно-негаданно к нему нагрянуло высокое руководство. Приехал резидент Джейсон Беннет и его помощник Марк Браун. Полковник понимал, что на них давят из Лэнгли и Вашингтона, но они могли и не приезжать к нему, а передавать ценные указания из Анкары, сидя в тёплом кресле и попивая виски. Фактор их личного присутствия совершенно не устраивал Дентена. А тут ещё в палатку вошёл сержант с докладом. Полковник приказал вести круглосуточное наблюдение за русскими диверсантами. Визуально их увидеть не пришлось, но вот специальная аппаратура зафиксировала некоторые их разговоры. Вот как раз об этом и доложил сержант. В принципе ничего полезного, что могло бы помогло в задержании диверсантов, в докладе не содержалось. Дентен поблагодарил сержанта, но тот не уходил.
— В чём дело сержант? У Вас ещё что-то?
— Да, сэр! Я считаю необходимым доложить Вам, что русские ночью пели!
— Что, что? Пели? — Одновременно вскинув от удивления вверх брови, почти хором спросили все присутствовавшие в палатке: и гости, и хозяева.
— Пели, сэр! Они пели песню! — Повторил сержант и, почему-то покраснев, вышел наружу, прикрыв за собой плотно брезентовый полог.
Сержант не обманывал. Действительно, Димка ночью после похорон друга, в память о нём насвистывал мотив любимой Алёшкиной песни, и мы даже пробурчали негромко пару куплетов из неё.
— Что это значит? — Спросил, обращаясь ко всем присутствовавшим офицерам, Джейсон Беннет, резидент ЦРУ.
Но все смотрели на полковника Дентена и молчали. Молчал и сам полковник. Тогда первым тишину нарушил помощник резидента Марк Браун.
— Джентльмены, — сказал он, — русские, по всей видимости, поняли всю трагичность своего положения и естественно пришли в отчаяние. Это, я думаю, лёгкое помешательство от безысходности. — После этих слов Марк выразительно крутанул пальцами рук около своего виска и легкомысленно улыбнулся, чем привёл полковника Дентена в негодование, которое тот никак не проявил, а только криво ухмыльнулся. Резидент ЦРУ, заметив реакцию полковника на слова своего помощника, тут же спросил: «Полковник, Вы не согласны с мнением Марка?»
— Да, сэр! Я совершенно и категорически не согласен! Это мог сказать человек, совершенно не знакомый с характером русских.
— Так что же, по-вашему, они пели от радости? — С сарказмом вновь спросил Марк, обращаясь при этот как бы ко всем офицерам, присутствовавшим в палатке, но в первую очередь к своему шефу.
— Нет, сэр! — Ответил Дентен, повернувшись всем корпусом к резиденту, — они пели не от радости! В этом Ваш помощник прав. Русские готовились к смерти, сэр! Я уверен, что завтра мы захлебнёмся в собственной крови, когда пойдём их брать. Мне знакомы эти варварские обычаи русских. Я воевал против них в Афганистане и Южной Америке. Они дикари, сэр! Завтра нам всем предстоит убедиться в этом. Сколько было у Вас потерь, Марк, когда брали шестерых диверсантов? Что? Вспоминать страшно? Завтра, я Вас уверяю, сэр, рекорд будет побит.
— Не стоит быть таким пессимистом, Чад! А потом, уж не боитесь ли Вы русских? — Ответил на выпад полковника помощник резидента.
— Боюсь?! Мне приходилось с ними встречаться. Ну, если Вы, Марк, такой смелый оптимист, тогда возьмите автомат и со своими посольскими охранниками и сотрудниками резидентуры идите на плато и возьмите двоих русских. Но только помните, взять их следует обязательно живыми. Таков приказ Вашего руководства!
— Я тоже не за стенами посольства отсиживался, когда мы уничтожили их первую группу, а потом…, — запальчиво начал, было, Марк. Ему не понравилось упоминание полковника Дентена о потерях и участии Марка в той самой злосчастной операции, где он натерпелся столько страха и чуть не погиб.
— Джентльмены, джентльмены! Не ругайтесь! — Вступил в разговор сам резидент ЦРУ. — Успокойтесь, господа! Давайте проведём переговоры с одним из русских. Вызовем его сюда или где-то там на месте. Пусть он придёт и мы его…, — мистер Беннет не стал договаривать, что он собирается сделать с пришедшим на переговоры русским, начатую мысль за него закончил его помощник Марк Браун. Он поднялся со своего стула и, отхлебнув изрядный глоток джина, громко проговорил, вызывающе глядя в глаза полковнику: «Мистер Беннет правильно говорит. Пусть один из русских придёт на переговоры, и мы его повяжем, как рождественскую индейку перед тем, как отрубить ей голову! А второго потом просто забросаем минами или задушим газами!» Сказав эту фразу, Марк посмотрел на своего босса, тот весело засмеялся, после чего в палатке началось вдруг неожиданное веселье, будто русских диверсантов уже захватили в плен. Единственным человеком, не разделявшим общую радость, был полковник Дентен, он просто не понимал и не видел особых причин для того, что веселиться.
* * *
— Командир! Будь поосторожнее! Они потрясающие гнусы!