Ген деструктивного поведения

— Так что, командир, будем с ней делать? — повторил вопрос майор.

— Оставь её, Седой! Она в шоке и от страха говорить не может. До утра будет в прострации находиться, — сказал вместо меня прапорщик в ответ, и это была моя первая ошибка. Именно моя, а не Димыча, ибо я нёс ответственность и за них, и за себя, и за операцию. Я по существу искал причину не убивать и оправдание этой причины для самого себя и нашёл её в Димкином совете, хотя решение оставить девушку в живых принял всё-таки сам, но в тот момент я почувствовал лёгкость, когда прапорщик сказал: «Оставь её, Седой!»

Искушение

Камила в течение вечера выпила немного вина, а поэтому от её взгляда не укрылось то, что освещение на территории объекта внезапно погасло. Заподозрила же она что-то неладное только после второго отключения электричества, хотя оно и произошло буквально на несколько секунд. Её приятель, выпив изрядное количество спиртного, то дремал, то просыпался. Всякий раз, открыв глаза, он начинал приставать к ней с поцелуями. «Майк? Ты видел, свет отключили дважды! — с тревогой в голосе спросила она его. — Позвони Дилану, пусть немедленно высылает парней из Дельты».

— Дорогая, пьяно бормотал Майк, целуя её тело и руки, — без света прекрасно! Да и вообще, зачем нам свет? Пусть всегда будет ночь, ночь нашей любви!

Камила с трудом освободилась от объятий своего приятеля и тут же позвонила дежурному: «Смит, в чём дело? Почему свет отключался дважды? У вас раньше такое случалось?»

— Никак нет, мисс Рассел! Я смотрю как раз инструкцию как нам действовать в случае нештатной ситуации. Двоих охранников, Сэма и Джорджа, я послал проверить территорию. А старший смены лейтенант Коллинз прихватил с собой собак.

— Смит, я удивляюсь вашей глупости, надо сразу звонить мистеру Дилану и предупредить его. Объявляйте тревогу, болван!

— Мисс, но мистер Дилан отдыхает! Уже поздно! Не удобно беспокоить резидента по пустякам.

— Тупицы, только и могут, что подсматривать за мной на пляже, когда я загораю обнажённой, — неприязненно подумала Камила об охранниках и повесила трубку аппарата внутренней связи. На душе было тревожно, но главное, что вдруг появился холодок непонятно откуда взявшегося страха. ― Майк? Где твой мобильный телефон? Мне надо позвонить!

— Кому, дорогая, ты хочешь позвонить? Любовнику? Я ревнивый и, если ты мне будешь изменять, то я не возьму тебя в долю. Один буду управлять миром, всей вселенной, галактикой — пьяно, а посему и дурашливо, начал фиглярствовать Михаил Борисович.

— Болван! Идиот! И этот полный и абсолютный кретин! Тоже мне повелитель мира! Через минуту он может стать просто куском мяса, а вместе с ним и я! — У Камилы от этих жутких мыслей побежали по всему телу мурашки.

— Ты замёрзла, любовь моя? Иди я согрею тебя, — зашептал ей на ухо Майк и вновь полез с поцелуями.

— Пошёл вон! Дурак! Где мобильник?

Мобильный телефон после набора номера вдруг отключился и на дисплее появился значок «батарея разряжена».

— Но я ведь только утром зарядила его, — с удивлением подумала Камила, и от этого её сердце застучало ещё сильнее. — Майк? А где спутниковый телефон?

— Он в библиотеке, дорогая!

Тревожные предчувствия не обманули чуткого женского сердца, тем более сердце у такой женщины как Камила. Она в отличие от своего друга была абсолютно трезвым человеком во всех отношениях, а поэтому даже звук работавшего телевизора не смог заглушить шаги тех, кто подкрадывался к двери спальни. Девушка собрала все свои нервы в кулак и быстро прыгнула в кровать, приняв изящную позу и набросив на себя простынь.

Когда в комнату ворвались три незнакомых человека, одетых в чёрные комбинезоны, в масках и с боевым гримом на лице, Камила мгновенно поняла, что это не офицеры из группы «Дельта Форс». Тем не нужно было устраивать маскарад и таким образом проникать в помещение, к тому же она лично знала полковника Дентена, хотя…

На болтовню Майка она не обращала внимания, ибо думала сейчас совершенно о другом. Камила, не смотря на свой молодой возраст и недолгое время службы в разведке, была очень опытным сотрудником. Этот опыт вошёл в неё подсознательно, начиная, наверное, с детских лет, когда она запоем читала книги Яна Флеминга19, перечитывая затем их по несколько раз в год. Камила поняла, что сейчас следует серьёзно задуматься не о призрачном мировом господстве, а о грядущем небытие, ибо эти ребята, которые хозяйничали в данный момент в спальне, не станут оставлять в живых ненужных свидетелей, а стало быть и её. «Они просто пристрелят меня здесь, на этой самой шикарной кровати, такую красивую и умную, без лишних церемоний. Да они даже не остановятся, а перешагнуть через мой труп и пойдут дальше», — от таких мыслей девушку даже стало поташнивать.

События же развивались по уже известному читателю сценарию.

— Господи! Что же мне делать! Я действительно красивая и умная, у меня большой опыт общения с мужчинами, значит, я обязательно найду выход из создавшейся ситуации, обязательно найду, обязана найти! Думай, думай Камила! — лихорадочно соображала красавица. — Старший группы у них вот тот, что еле уловимыми движениями руки и головы направляет действия других. Неужели их всего трое? Не может быть! Слишком уж мало для того, чтобы захватить объект с секретной лабораторией, который охраняют морские пехотинцы, хотя этих болванов всего одиннадцать, — продолжала размышлять девушка, когда страх за жизнь перемешивался с трезвым рассудком разведчика. — Надо действовать, что же я так разлеглась! Они должны увидеть во мне красавицу, благоухающую розу, царицу Египта, но не девицу лёгкого поведения, которую можно с лёгкостью застрелить, без сострадания в сердце.

Камила лежала на кровати, словно готовилась позировать художнику, пишущему её в стиле работ старинных мастеров. Она чуть согнула одну ногу, а другую напротив вытянула в полную длину. Загорелые и стройные ноги девушки были бы почти полностью видны из-под якобы небрежно наброшенной на ноги простыни, которая в свою очередь играла очень важную роль, ибо сокрыла всё то, чего видеть в обычной обстановке нельзя. Камила чуть обнажила одну грудь и полностью укрыла другую, повернувшись немного набок и одновременно лицом к вошедшим в спальню, тем самым, предоставив возможность, лицезреть маленькую толику самой прелестной части женского тела, большая часть которой рельефно проступала сквозь тонкий материал батистовой простыни. Девушка предполагала, что ни один нормальный мужчины не сможет не обратить внимания на её идеальные формы, красоту, изящество и обаяние.

— Они не станут меня убивать, у них не повернётся рука просто так взять и пустить мне пулю в лоб! — рассуждала Камила, украдкой бросая взгляды то в зеркало, висевшее напротив, то на вошедших мужчин. Она проверяла, произвела ли впечатление на русских диверсантов. — Если они всё-таки надумают…, то придётся предпринять самый рискованный шаг, — решила про себя Камила, когда один из спецназовцев, вынимая нож, двинулся в её сторону.

* * *

Девушка лежала на кровати и во все глаза наблюдала за нами. За всё время, что мы находились в спальне, она не произнесла ни слова. Неожиданные события развернулись в тот момент, когда ребята вместе с «Разработчиком» покинули помещение, а я направился к девушке с намерением заклеить ей рот пластырем и им же связать за спиной руки. Увидев, как я на ходу вынимаю нож, она, видимо, решила, что я просто иду её убивать. А что было ей думать? Не одеяло ведь на кровати поправить шёл я к ней? Красавица с полными ужаса и страха глазами смотрела на меня. В тот миг она не могла не то, чтобы вымолвить, выдавить из себя даже слов с просьбой о пощаде. Девушка просто закрыла лицо руками и начала медленно сползать с кровати на пол. Она проползла пару шагов по паласу и забилась в маленькое пространство между креслом и журнальным столиком, стоявших там же, в спальне. Девушка была совершенно нагой. Она сжалась в комочек и мелко задрожала. Дрожь её нарастала с каждой минутой, и вскоре у неё начался озноб, готовый, по-моему, перейти в нервную истерику, но без слёз и рыданий.