Страница 62 из 65
Возможно также, что он, Джон Стрикленд, — ведь это как посмотреть — выглядит не менее порочным, чем Генри Масколл. «Может быть, я жил не так, как должно?» — припомнилась ему мысль Ивана Ильича. И его же ответ: «Но как же не так, когда я делал все как следует?» Не мог ли и он сказать так же? Джилли Масколл? Мимолетное увлечение. Паула? Он перенес тяжесть тела с колен на спину и привалился к стенке заднего ряда. Любовницы — атрибут преуспевающих мужчин, да и в любом случае мужчина — это совсем другое дело; и потом, он по крайней мере никогда не посягал на жену друга.
Снова зазвенел колокольчик. Том и Анна подняли глаза к алтарю, когда священник воздел над головой руки со святыми дарами. А облатки? Неужели Клэр действительно верила, что это тело Христово, а Христос — сын божий? Неплохо было бы, конечно, если б бог и вправду существовал — тогда он смог бы увидеть истинного человека, заглянув за маску притворства, и сквозь предубежденность друзей и врагов. Бог по крайней мере мог бы отделить хорошее от дурного в любом человеческом поступке. «Даже я поверил бы в бога, — подумалось Джону, — покажи он мне, какой я на самом деле».
Глава десятая
В понедельник, 29 июля, за пять дней до свадьбы, сэр Питер Крэкстон позвонил Джону в палату общин и спросил, не может ли Джон выбрать время и наведаться к нему в контору до конца недели.
— Что-нибудь новое из полиции? — спросил Джон.
— Нет-нет. Дело не в этом. Надо уладить некоторые формальности по брачному контракту…
У Джона была тяжелая неделя; портной еще не доделал темно-серую визитку, тем не менее он назначил встречу в конторе сэра Питера в Линкольнз-инн на пятницу утром. Приехав, Джон нашел сэра Питера в обществе еще одного джентльмена, мистера Мэйтленда, лысеющего человека в очках, которого сэр Питер представил как помощника управляющего филиалом банка «Куттс энд К°», где у Паулы был счет.
— Прошу садиться, — сказал сэр Питер, указывая Джону на стул, обитый красной кожей, у его письменного стола, а мистеру Мэйтленду не менее удобное место в углу. — Я только что говорил по телефону с инспектором уголовной полиции Томпсоном. Тот был откровенен, насколько этого можно ждать от полицейского. Они ни на шаг не продвинулись в розыске убийцы вашей супруги.
— Даже никаких подозрений?
— Он говорит, что они отработали несколько версий, но все впустую. Понимаете, никаких отпечатков. Как выразился Томпсон, убийца либо сверхсчастливчик, либо сверхпрофессионал. — Сэр Питер откинулся в своем кресле. — Но мы здесь собрались потолковать о более приятных вещах.
Мистер Мэйтленд у Джона за спиной кашлянул.
— Как вам, очевидно, известно, — вкрадчиво начал сэр Питер, — сэр Кристофер Джеррард очень богатый человек. А Паула — это вы едва ли столь же ясно себе представляете — после замужества становится тоже очень богатой женщиной.
— Допускаю, у нее есть деньги, — сказал Джон. Сэр Питер нахмурился, недовольный, что его перебивают.
— Здесь есть маленькая сложность, так что позвольте мне закончить. До сих пор Паула не располагала собственными средствами. Она жила на назначенное отцом содержание. По вступлении же в брак она будет получать доходы из фонда, находившегося в доверительном управлении, согласно брачному соглашению, — фонда, учрежденного сэром Кристофером при ее рождении. Акт распоряжения доверительной собственностью был составлен со множеством оговорок, о которых сэр Кристофер сожалеет. До замужества Паула не могла распоряжаться ни основным капиталом, ни даже доходами с него, таким образом, до сих пор она состоит на попечении отца, и фонд, сумма которого, свободная от налогового обложения, возрастала год от года, представляет собой на данный момент состояние… — он заглянул в бумагу на столе, — приблизительно три с половиной миллиона фунтов стерлингов.
Мистер Мэйтленд снова кашлянул.
— Понятия не имел, что так много, — сказал Джон.
— Рад, что могу сделать вам приятный сюрприз, — сказал сэр Питер. — Однако не ради этого я отнимаю у вас драгоценные утренние часы. В акте — документе весьма своеобразном, но не я его составлял — содержится условие, согласно которому Пауле и ее будущему супругу выплачивается еще до брака по десять тысяч фунтов каждому, всего двадцать тысяч, а вернее, дается взаймы и затем вычитается из фонда после брака. Видимо, составители этого документа предполагали, что Паула выйдет замуж за неимущего, которому могут понадобиться деньги на визитку. Словом, можете взять взаймы из фонда до десяти тысяч фунтов, и десять тысяч фунтов еще до брака может взять Паула. Джон улыбнулся:
— Вряд ли я смогу истратить десять тысяч фунтов до завтрашнего дня.
Сэр Питер снова нахмурился:
— Я далек от такого рода предположений. Единственно, о чем сэр Кристофер просил меня, — это изъять из фонда все суммы, выплаченные вам или Пауле до бракосочетания.
— Я не совсем понимаю.
— Сэр Кристофер считает, настало время получить из фонда деньги, потраченные на содержание Паулы.
— Но почему же тогда он дарит ей Ренуара…
— Картина Ренуара была приобретена у сэра Кристофера из средств фонда. Он, как видите, истинный финансист. У него не бывает свободной наличности — он все пускает в оборот.
— Паула не может просто вернуть ему долг, когда мы поженимся?
Сэр Питер колебался:
— Может. По существу, может. Но сэр Кристофер не должен выступать сам в качестве бенефициара [54].
— Разумеется, нет.
— Она, конечно, может вернуть ему после свадьбы сумму, которую получила в текущем финансовом году, но деньги за истекший финансовый год могут быть выплачены из «займов», выданных попечителями. В конечном итоге это составит уже сорок, а не двадцать тысяч фунтов стерлингов.
— Та-а-ак.
— Нам хотелось бы сейчас установить, какие суммы вы получили от сэра Кристофера через посредство Паулы в течение двух лет, по пятое апреля сего года.
— Но я вообще ничего не получал, — сказал Джон. Теперь улыбнулся сэр Питер:
— Я имею в виду подарки от мисс Джеррард, которые могли бы рассматриваться как приобретения, сделанные на деньги, полученные взаймы из фонда.
— А, ну конечно. Автомобиль.
— Который стоит две тысячи пятьсот восемьдесят четыре фунта стерлингов, — проговорил Мэйтленд.
— Не припомните еще чего-нибудь? — спросил Джона сэр Питер.
Джон залился краской:
— Она покупала мне рубашки, ну, еще там…
— Именно. Итак, по графе — разное. Скажем, фунтов двести?
— Понятия не имею.
— Я понимаю, трудно подсчитать. Положим, двести фунтов. — Он пометил сумму. — Теперь вы, очевидно, поняли, почему я не пригласил сегодня и Паулу.
— Понял.
Сэр Питер посмотрел поверх плеча Джона на мистера Мэйтленда.
— Распоряжение относительно некой Т. К. Кларк учтено?
— Да.
— Это няня при моих детях, — сказал Джон.
— И также относительно А. Е. Джайлс, — добавил Мэйтленд.
— Эта женщина убирает в доме.
— Что-нибудь еще? — спросил сэр Питер.
— Паула, случалось, покупала моим детям сладости, — сказал Джон саркастически. — Можете добавить пять или десять фунтов на эти расходы.
Сэр Питер с готовностью записал и эту сумму.
— Больше ничего?
— Нет.
Мистер Мэйтленд откашлялся.
— Полагаю, вы запамятовали о пяти тысячах фунтов стерлингов, которые мисс, Джеррард дала вам в феврале, — сказал он.
Джон обернулся. Лицо мистера Мэйтленда было в тени — он сидел спиной к окну.
— Какие пять тысяч фунтов?
Мистер Мэйтленд повел авторучкой по копии банковского счета Паулы.
— Пятнадцатого февраля, — сказал он, — она сняла со счета пять тысяч фунтов наличными.
— Чего ради, черт подери?
— Говорилось, что для вас, сэр.
— Но зачем мне пять тысяч фунтов наличными?
— Предполагаю, вы… немного превысили кредит в банке.
— Но превышение кредита не погашают наличными! — Джон не мог скрыть раздражения.