Страница 15 из 20
После того как стальные ворота открылись и темно-синий «Мерседес» въехал во двор, Хайдаров, не обращая внимания на тех, кто его встречал, вошел в здание. Выше среднего роста, светловолосый, голубоглазый, одетый в скромный, но очень дорогой темно-серый фланелевый костюм от лондонского «Сэвил Роу», Хайдаров выглядел типичным преуспевающим европейцем. Его внешний вид говорил о том, что это современный деловой человек, подтянутый, тренированный, с отличными манерами, человек, каждая минута которого и каждая встреча расписаны на несколько недель вперед.
Войдя вместе с Таллаевым в персональный лифт, ведущий прямо к нему в кабинет, Хайдаров на языке таджикских памирцев, который во всем банке знали только они двое, бросил: «Рассказывай, слушаю».
Пока Таллаев докладывал обстановку, лифт медленно полз вверх. Шестиэтажный особняк конца XIX века, в котором размещалась штаб-квартира одного из крупнейших банков России, стоял в самом центре Москвы. Когда-то это здание, облезлое, серое и мало чем примечательное, было занято множеством мелких учреждений и несколькими оставшимися еще с довоенной поры коммунальными квартирами, но, после того как здание было приобретено банком «Витязь», все изменилось. Мелкие учреждения и жильцы коммунальных квартир были расселены по разным местам Москвы, и за рекордно короткий срок хозяева здания обновили здесь все, вплоть до последнего гвоздя. Были сменены даже междуэтажные перекрытия, выполненные из дерева, — новые владельцы банка заменили их перекрытиями из сверхпрочной нержавеющей легированной стали, изготовленными по их заказу в Германии, на крупповских заводах. Не пожалели хозяева денег и на внутреннюю отделку, выполненную на уровне мировых стандартов.
Дом занимал идеальную для банка точку: с Арбата он был закрыт комплексом зданий Министерства обороны, со стороны Кремля — правым крылом Государственной центральной публичной библиотеки, и даже со стороны входа банк ухитрился тщательно замаскироваться, выходя на улицу лишь примыкающим к нему скромным двухэтажным флигельком. Дополняла удобное расположение мощная, продуманная и хорошо организованная охрана. Даже пройдя в банк, любой посетитель не оставался предоставленным самому себе — в случае необходимости каждый его шаг фиксировался видеокамерами и контролировался операторами, сидящими у телемониторов Центрального поста охраны. При любой подозрительной ситуации они тут же предупреждали по телефону охранников, находящихся практически в каждом помещении банка.
Главным этажом здания считался второй, где располагалась приемная председателя правления банка Станислава Лавлинского. Попасть сюда и удостоиться чести лично поговорить с Лавлинским было чрезвычайно трудно. Записаться на Прием к Лавлинскому могли лишь избранные, и оказаться в сверкающей роскошью приемной, где сидели две секретарши и три помощника, было все равно что попасть в святая святых.
Безусловно, Лавлинский, один из богатейших людей России, мог решить в банке многое. Но не все. Реально же человеком, который мог решить в банке все, был член правления банка, бывший полковник ФСБ Виталий Хайдаров. Ему едва перевалило за сорок, он пришел в банк с момента его основания и, начав с поста директора службы безопасности, сделал стремительную карьеру — став при этом еще и обладателем крупного состояния. Именно он реально определял сейчас политику банка, и посвященные знали, что на самом деле главным этажом банка нужно считать не второй, где располагается приемная Лавлинского, а третий, где находится кабинет Хайдарова. Но об этом знали лишь единицы.
Оказавшись в своем кабинете, который с таким же успехом можно было назвать и небольшим залом, Хайдаров сел в одно из кресел и закурил. Стряхнув пепел в стоящую на журнальном столике серебряную пепельницу, спросил:
— Что еще?
Таллаев, приземистый плотный рыжеволосый человек, сказал на том же языке:
— Хозяин, в приемной с утра сидело много народа.
— Этого следовало ожидать. Что, они и сейчас там?
— Сейчас почти все ушли, осталось только три человека.
— Среди тех, кто меня ждет, есть человек, которого зовут Владимир Авдонин?
— Есть.
— Давно он пришел?
— Минут пятнадцать назад.
— Понятно. Ты пытался еще раз связаться с Феро?
— Я несколько раз звонил ему утром. Днем же по моему поручению ему постоянно звонили секретарша и второй помощник.
— И что?
— Безрезультатно. Трубку все время поднимала секретарша.
— Что говорила?
— Говорила, что ее шефа нет, а сама она ничего не знает.
— То есть Феро дал нам понять, что к нам в банк он не придет точно. А?
Таллаев сказал сдержанно:
— Вам судить, хозяин.
Пригасив сигарету и оставив ее в пепельнице, Хайдаров встал. Прошелся по кабинету, сел за стол.
— Ладно. Попробую заняться этим сам. Мне нужно с ним встретиться во что бы то ни стало. Он должен поверить, что я хочу пойти с ним на мировую. И что бомбу под его машину подложил не я.
— Нужна моя помощь?
— Нет, тут ты ничем не поможешь. Не забудь о приезде Рустамбека.
— Я все помню, хозяин. Стол в гостиной уже сервирован.
— Смотри. Он будет в двенадцать.
— Хозяин, я все сделаю, как вы сказали. Окажу ему всяческие знаки почтения, перехвачу машину, во двор он въедет без досмотра, охрана предупреждена. Вместе с ним поднимусь в лифте прямо сюда.
— В гостиную.
— Конечно, хозяин. Я имел в виду именно гостиную.
— Ладно. Сейчас зови Авдонина. Перед остальными извинись, объясни, что меня срочно вызвали на важное совещание. Скажи, всех их я приму на следующей неделе.
— Слушаюсь, хозяин.
Таллаев вышел. Встав из-за стола, Хайдаров прошел в дальний конец кабинета. Кабинет с просторным рабочим столом и мягкой мебелью был обставлен с большим вкусом. На столе, если не считать коммутатора и компьютера, стояли лишь два серебряных канделябра работы Фаберже и стилизованный под XIX век хрустальный стакан, в котором размещались ручки и карандаши. На стенах висели две большие картины, подлинники Верещагина и Айвазовского. За дверью, замаскированной под книжный шкаф, находились скрытые апартаменты со всеми удобствами, где при желании можно было переодеться, отдохнуть и переночевать. Рядом с кабинетом была оборудована гостиная для приема особо важных гостей, стол в ней сейчас был накрыт для ленча «а-ля фуршет».
Постояв в гостиной, Хайдаров вернулся к письменному столу. Почти тут же в кабинет вошел Владимир Авдонин.
Плотный и мощный охранник, работавший сначала на даче Анри Балбоча, а теперь перешедший в охрану Феро, был одет в простую парусиновую куртку и джинсы. Войдя, сказал с некоторым упреком:
— Здравствуйте, Виталий Хайдарович. У меня летят все сроки. Если я задержусь, Гутин может что-то заподозрить.
— Ты не задержишься. Спасибо, что пришел. Мы коротко. Садись.
Авдонин сел в кресло, Хайдаров — за стол. Некоторое время хозяин кабинета смотрел на гостя в упор. Наконец сказал:
— Забыл спросить — слежки не было?
— Не знаю, Виталий Хайдарович. Думаю, нет. Я специально даже Волхонку проехал два раза.
— Понятно. — Хайдаров помолчал. — А в остальном как?
— В смысле?
— Все без изменений? Луи не хочет встречи?
— Я старался не влезать в эти разговоры. Но судя по тому, о чем они говорили с Рудиком, Луи не прочь встретиться с вами. Просто он считает, что для этого разговора не он должен ехать к вам, а вы к нему.
Некоторое время Хайдаров с каменным лицом разглядывал обтянутую кожей столешницу. Спросил, не поднимая глаз:
— Считаешь, он по-прежнему думает, что покушение на него совершил я?
— Он думает на всех. И на вас в том числе.
— Слишком уж чрезмерная осторожность. Выпьешь что-нибудь?
— Нет, спасибо. На работе я не пью. Сейчас же, считаю, я на работе.
— Смотри. — Подойдя к бару, Хайдаров налил в стакан виски, бросил кубик льда. Пригубив, сказал: — Ты ведь хорошо его знаешь?
— Достаточно хорошо.
— Как это сделать — с ним поговорить?