Украсть у президента

– Прости, что я так себя повел, – сказал Глеб. – Да, это правда. Я знал одного человека…

В конце концов, он ничем сейчас не рисковал. Ему было нужно только одно – завоевать доверие Евгении. И он был близок к цели, он видел это. И почему бы в таком случае не рассказать ей про мужика. Не все, конечно. Только обозначить тему, так сказать.

– Сюда приходил человек, Жень, который тебя явно знал.

– Кто он?

Вот здесь уже можно было юлить. Он даже знал, как надо сделать, чтобы выглядеть убедительным.

– Понимаешь, он пришел, – сказал Глеб. – И оставил мне деньги. Я так понял, что это деньги не для меня, а для нас с тобой. Чтобы нам с тобой было на что жить. Он о тебе заботился, Жень.

Глеб намеренно не касался вопроса, когда именно это было. Он не хотел, чтобы Женя узнала о том, что тот мужик ее сюда привез. И уж тем более – что она Глебу не родная.

– Это тот человек? – уточнила растерянная Женя.

– Какой?

– Ты говорил, что у меня кто-нибудь должен быть. Что он старше меня.

– Да! – с готовностью подтвердил Глеб, в душе радуясь тому, как все чудесно сейчас складывается.

Кирпичик к кирпичику.

– Ты его знаешь? – спросила Женя.

– Нет. Он даже имя свое мне не назвал. Но я понял, что он как-то связан с тобой.

– Как?

– Этого я не знаю, – сказал Глеб с видом только что исповедовавшегося человека.

И теперь он имел право на ответную искренность. Он все сделал правильно.

– Он был здесь, в этой квартире, – попыталась окончательно уяснить для себя Женя.

– Да.

– А был ли такой момент, когда он оставался один?

– То есть? – не понял Глеб.

– Может быть, ты вышел из комнаты и не видел, что он делает? – предположила Женя.

– Да, – наугад сказал Глеб, внутренним чутьем уловив, что такой ответ – единственно верный.

– Все сходится, – со вздохом сказала Женя.

– Что сходится?

Глеб с трудом скрывал радость. Он снова не ошибся. Женя ушла и вернулась с книгой в руках. Тонкая зеленая обложка. Федор Михайлович Достоевский. «Преступление и наказание». Женя быстро перелистала страницы, нашла нужную, где на нижней половине страницы кто-то вписал от руки: «Женя! Отнесись к этому серьезно! Для тебя есть важная информация, которую можешь получить только ты, и никто другой об этом знать не должен. Ты все узнаешь постепенно, если будешь последовательно делать шаг за шагом. Первый твой шаг: посети почтовое отделение 129344 на улице Летчика Бабушкина, дом 7 и в абонентском ящике № 24 забери предназначенный для тебя пакет. Ключ от ящика ты найдешь в металлической коробке из-под печенья. Открой верхний ящик секретера, который стоит напротив книжной полки, откуда ты только что взяла эту книгу. В ящике увидишь круглую металлическую коробку. Ключ от абонентского ящика узнаешь по желтой ленте». И приписка ниже: «Глеб не должен ничего знать. Эту страницу теперь вырви и сожги, а книгу аккуратно верни на прежнее место».

Глеб прочитал текст и поднял глаза на Женю.

– Кто это написал? – спросил он.

– Тот человек!

– Какой человек?

Глеб был так растерян, что даже не сразу понял, о ком идет речь.

– Тот человек, который сюда приходил! – убежденно сказала Женя. – Глеб! Я пошла на почту, и там был конверт! И в конверте – деньги! А потом я пошла в банк – и там снова деньги! И я боюсь, Глеб! Я не понимаю, что все это значит!

– Пробили мы пальчики твоего покойника, – сказал генерал Калюжный. – Павлов Олег Николаевич. Уроженец города Чебоксары. Русский. Образование высшее. Директор офшорной компании, зарегистрированной на Кипре в одна тысяча девятьсот девяносто девятом году…

Слушавший генерала Корнышев насторожился.

– Он офицер действующего резерва, Слава, – сказал Калюжный. – Капитан.

– Получается, что я своего убил?

– Слава! Нервы у тебя крепкие, я знаю, – поморщился Калюжный. – И в истерике ты, как институтка, биться не будешь. Правильно?

– Как же так! – не мог прийти в себя Корнышев. – Он чей? Он наш?

– Он пришел тебя убить! – внушал Калюжный. – «Наш»! «Не наш»! Какая тебе разница, если ты мог бы там сейчас лежать, в доме Ведьмакиных! Он пришел тебя убивать! Ты это понимаешь?

– Я понимаю. Но в голове не укладывается.

– Они сторожа там оставили. Присматривающего.

– «Они» – это кто? – уточнил Корнышев.

– Наши предшественники, Слава. Те, на кого работал полковник Ведьмакин. Сам Ведьмакин про этого Павлова, я думаю, ни сном ни духом. Он свою часть работы выполнял… Я Ведьмакина имею в виду… А рядом были люди, у которых своя работа. Попова там оставили для того, чтобы рубить концы, если это понадобится. Чтобы в случае чего всех Ведьмакиных – в расход.

– В случае чего?

– Если на них выйдут такие, как мы. Смотри, сам Ведьмакин мертв, его убили и кремировали. Якобы. Семья его живет на Кипре и ни о чем не знает, они не в курсе служебных дел полковника Ведьмакина. Но в случае опасности, если вдруг расследование начнется, если появится кто-то, кто будет искать эти пропавшие миллиарды – тут запускается механизм уничтожения.

Калюжный двинул по столу стопку бумажных листков. Корнышев покосился на бумаги и узнал их – это был его собственноручно написанный сразу по возвращении с Кипра рапорт.

– Ты здесь воспроизвел свой разговор с абонентом в Цюрихе, – сказал Калюжный. – Я еще раз внимательно его изучил. Механизм уничтожения, о котором я говорил, включился в тот самый момент, Слава, когда ты в Цюрих позвонил.

– Это я понял еще на Кипре. Он сказал мне, что будет звонить в полдень. И не позвонил. Он просто к двенадцати часам прислал убийцу. Я еще когда с ним ночью разговаривал, то понял, что ему очень важно знать, что я – это я. Что звонок не случайный и что это связано именно с Ведьмакиным. Я назвал ему эту фамилию – и это было как пароль, я это сразу почувствовал. Но кто бы мог подумать, что будут убивать!

Корнышев покачал головой.

– Они давали возможность Ведьмакиным жить спокойно и никак себя не проявляли, пока не получили сигнал о том, что на Ведьмакиных вышли. Вписанный от руки в путеводитель телефонный номер – это только одна из оставленных ими закладок, я думаю. Там были еще какие-то закладочки, на одну из которых непременно были должны наткнуться люди, которые ищут пропавшие миллиарды. Только это люди, которые ищут тщательно, которые знают, что искать, где искать и как искать… И если кто-то позвонил в Цюрих и назвал фамилию Ведьмакина – это значит, что кто-то вышел на след президентских миллиардов.

– Но как же так! Ведь они против своих, получается! Своих же косят без разбора!

– «Свои» – это мы? – приподнял бровь Калюжный.

– Ну, конечно!

– А откуда им знать, что это свои?

– Разобраться же можно! – убежденно сказал Корнышев. – Выяснить для начала, кто позвонил в Цюрих! Встретиться! Прощупать! Это же элементарно делается!

– И что бы они выяснили, встретившись с тобой?

– Что я такой же, как они. Что я офицер, а не бандит с большой дороги.

– А разве погоны на твоих плечах – стопроцентная гарантия того, что ты действуешь в интересах государства, а не какого-нибудь подонка? Они выстроили систему безопасности с большим запасом прочности, – сказал Калюжный, и в его голосе Корнышеву почудилось что-то похожее на уважение. – Вот эта история, – он похлопал ладонью по докладной записке Корнышева, – меня даже немного напугала, если честно. Потому что мы прежде недооценивали их, похоже. Все намного сложнее, оказывается. И так легко мы до этих денег не доберемся.

Он вздохнул, демонстрируя степень своего уныния.

– Как там Ведьмакина? – спросил почти равнодушно.

– В себя приходит. Я ее закрыл на объекте вместе с детьми.

– Это правильно, – оценил Калюжный. – Так она быстрее очухается. Насмотрелась на Кипре… Убийство она видела?

– Сам момент убийства – нет. Но труп видела.

– Ей и трупа достаточно. Хотя вряд ли она осознает, что шли убивать не столько тебя, сколько ее.