Украсть у президента

– Пожалуйста! – возвратила Жене паспорт девушка и указала рукой куда-то в сторону. – Проходите, пожалуйста, я сейчас к вам присоединюсь.

В той стороне, куда указывала девушка, Женя увидела ведущую вниз лестницу. Она несмело направилась туда, но тут ее, к счастью, нагнала та самая девушка, улыбнулась ободряюще и пошла вперед, увлекая Женю за собой.

Они спустились вниз, в подвальное помещение, как представлялось Жене, здесь дорогу им преградила решетка из толстых прочных прутьев, девушка приложила к замку двери-решетки магнитную карточку, замок пискнул, красная лампочка погасла, зеленая зажглась, девушка толкнула дверь, и та послушно распахнулась. Женя прошла первой. Девушка последовала за ней, и Женя слышала, как у нее за спиной щелкнул запираемый замок.

За первой дверью метров через двадцать обнаружилась вторая, ее девушка тоже открыла магнитной картой, а дальше в залитом светом помещении без окон Женя увидела длинные ряды равновеликих запертых ячеек. Здесь не было ни одного человека, кроме Жени и сопровождавшей ее девушки, и их шаги пугающе громко отражались от стен. Девушка дошла до ячейки с номером 55, вставила свой ключ в одну из двух прорезей замка, ключ повернула дважды и в той же прорези его оставила, а на вторую прорезь указала Жене.

– Своим ключиком открываете замочек, – заученно сказала девушка. – Пользуетесь ячеечкой. Потом дверочку закроете, своим ключиком два оборота, ключик забираете, а я свой заберу после вашего ухода. Как выходить отсюда – помните?

Женя растерянно покачала головой.

– Подходите к двери, там справа такая кнопочка в стене, – просветила ее девушка. – Кнопочку нажали, дверь открылась, вы вышли, дверь за вами закроется автоматически. И вторая дверь точно так же.

Она улыбнулась на прощание и ушла, стуча каблучками. Женя слышала, как за девушкой захлопнулась дверь.

Вставила ключ в свободную прорезь. Повернула дважды. Потянула на себя. Дверца сейфовой ячейки легко открылась. Внутри обнаружилась металлическая коробка. Женя извлекла ее, хотела поднять крышку коробки, но это неудобно было делать на весу, Женя оглянулась и увидела в углу стол, отгороженный от зала ширмой. Дошла до стола, поставила на него коробку, отгородилась от зала ширмой, хотя никого здесь не было, кроме нее, и только тогда подняла крышку коробки. Внутри был конверт, точно такой, какой она не так давно нашла в абонентском ящике почтового отделения. Женя вскрыла его быстрым нервным движением, и из конверта тотчас же выскользнул ключ и посыпались стодолларовые купюры. Женя заглянула в конверт. Там еще оставались деньги и лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Листок она развернула. Отпечатанный принтером текст.

«Деньги и ключ, которые находятся в этом конверте, возьми себе. Конверт и эту записку уничтожь. Ключ, которым отпирался сейф, верни служащей банка и скажи ей, что этой сейфовой ячейкой ты больше пользоваться не будешь. Жди следующих сообщений».

Женя прочитала текст дважды. Смысл послания от этого, естественно, не изменился и понятнее не стал. Она пересчитала деньги. Одна тысяча долларов стодолларовыми купюрами. На ключе выбит номер 107. Ячейка номер сто семь? Женя покинула отгороженный ширмой угол и направилась вдоль ячеек. Ячейка номер 107. Женя попыталась вставить ключ в прорезь замка, но ключ был шире прорези. И со второй прорезью сто седьмой ячейки вышла та же история. Не здесь в следующий раз будет. Не в этом банке. И вовсе, может быть, не в банке.

Озадаченная Женя спрятала содержимое железной коробки в свою сумочку, саму коробку вернула на место, заперла ячейку, забрала свой ключ и поднялась наверх, где за стеклом седьмого окна под надписью: «Сейфовые ячейки» ее дожидалась улыбчивая девушка.

– Я хочу вернуть вам ключ, – сказала Женя.

– Вы больше не будете пользоваться ячейкой?

– Нет.

– Сейчас я все оформлю, – улыбнулась девушка.

Забрала ключ, заполнила какой-то бланк, потом еще пару бланков распечатала на принтере. Действовала она быстро, словно выполняла привычное дело, и нисколько ее не удивляло ни появление здесь Жени, ни то, что больше Женя сюда никогда не придет.

– Здесь распишитесь, пожалуйста, – попросила девушка.

Женя послушно расписалась.

– Теперь ваши деньги…

– Какие деньги? – насторожилась Женя и улыбнулась растерянно.

– Залог за ключ, – произнесла певучим голосом девушка. – Мы вам его возвращаем. С этим вот листочком пройдите в кассу… Второе окошко… И там вам выплатят… Всего хорошего! Надеюсь, что когда-нибудь вы снова к нам обратитесь!

Она улыбнулась такой доброжелательной улыбкой, что в искренности ее приглашения невозможно было усомниться.

Женя попрощалась, направилась было ко второму окну, но с полдороги вернулась к улыбчивой девушке. Та уже занималась какими-то своими делами, но, когда Женя подошла, девушка подняла голову и встретила Женю выжидательной полуулыбкой.

– Скажите, – произнесла Женя, вглядываясь в лицо девушки. – А вы меня знаете?

– Простите? – склонила набок голову девушка, явно ожидая разъяснений.

– Вы лично меня здесь раньше видели? – пробормотала Женя, ощущая себя полной идиоткой.

Девушка смотрела на нее озадаченно.

– Извините, – смутилась Женя. – Я глупые вопросы задаю, я понимаю… Извините!

Развернулась и пошла прочь. И все время, пока Женя стояла у окна кассы, ей казалось, что девушка на нее смотрит. Жене было неуютно под этим взглядом, которого она не видела, но который ощущала спиной. Кассир отсчитала ей деньги. Если в доллары перевести – получится около сотни. Женя спрятала деньги в сумку и только тогда решилась бросить взгляд в сторону седьмого окна. Никто на нее не смотрел, оказывается.

Горецкий выглядел плохо. Он осунулся и даже будто постарел. Сразу видно – проблемы у человека. При появлении Глеба Горецкий, правда, попытался изобразить улыбку, но и это у него получилось как-то не очень. Неправдоподобно. Не до Глеба ему сейчас было.

Горецкий сидел за столиком в маленьком кафе, где в этот час никого из посетителей не было, и пил водку, которая, судя по его унылому виду, не очень-то ему помогала.

– Привет! – сказал Горецкий.

Пожал руку Глеба. Пожатие Горецкого было расслабленно-безвольное.

– Усталым выглядишь, – оценил Глеб. – У вас там отпуска хоть предусмотрены? Или вас используют до состояния невменяемости, а потом в сорок лет – в отставку?

– Я до отставки не доживу, – ухмыльнулся Горецкий. – Я сгорю на работе. Ты как насчет водочки? – потянулся он к бутылке.

– Я за рулем, Илья.

– Значит, можно, – сказал Горецкий и налил водки во второй стакан, предусмотрительно поставленный на стол официантом.

Глеб хотел было отказаться, но заглянул Горецкому в глаза, удивился случившейся с его товарищем за столь недолгое после их встречи время метаморфозе и отказаться не посмел.

– За встречу! – предложил тост-выручалочку Горецкий.

Выпили. Горецкий мрачно захрустел огурчиком.

– Я не ко времени, наверное, выдернул тебя, – предположил Глеб.

Горецкий поднял на него взгляд. В глазах была смертельная усталость.

– В дерьме копаемся, Глеб, – сказал он. – Вроде дворников. Порядок наводим, машем своими метлами, глотаем пыль, а никто не оценит. Ты в гроб когда-нибудь заглядывал?

– Что? – занервничал Глеб.

– Это я так, в шутку, – невесело засмеялся Горецкий. – Я психованный сейчас стал, ты уж прости. Я только что из командировки и устал, если честно, как собака.

– Ну хочешь, позже поговорим, – предложил Глеб.

– Нет, что ты! – запротестовал Горецкий. – Давай еще по маленькой, и я весь твой!

И снова Глеб не посмел отказаться. Горецкий выпил, потянулся за огурцом неверным пьяным движением, и следящий за его действиями Глеб запоздало обнаружил обращенный к нему взгляд Горецкого. Взгляд пьяным не был.

– А ты тоже не очень-то, – оценил Горецкий.

– В смысле? – вопросительно улыбнулся Глеб.

– Выглядишь не фартово. Жизнь пинает? По башке получаешь регулярно?