Страница 34 из 56
Не ожидал Китайгородцев.
А Хамза поднялся из кресла и пошел к двери.
– Стоять! – всполошился Лисицын.
Его бойцы затерялись где-то в недрах дома, и он пока не готов был к противостоянию.
– Не при свидетелях, – ровным голосом сообщил Хамза, и, кроме как о Китайгородцеве, ни о ком другом он так не мог сказать.
Хамза стоял в дверях. Еще шаг – и окажется за порогом. Лисицын занервничал.
– Идемте! – дружелюбно предложил ему Хамза.
Лисицын, наконец, сообразил, что лучше ему пойти с Хамзой, чем выпроводить из комнаты Китайгородцева. Уйдет Китайгородцев – куда? За помощью? Это лишние проблемы.
Лисицын вышел из комнаты следом за Хамзой. Китайгородцев еще слышал, как Хамза спросил:
– Но вы мне скажите точно: ваш отец, генерал Лисицын, – он действительно умер?
– Да, – ответил Стас Георгиевич.
– Похоронен в Москве?
– На Ваганьковском кладбище, – сказал Лисицын.
Они пошли прочь от двери, чтобы поговорить наедине. А Китайгородцев вдруг увидел ключи. От автомобиля, на котором они сюда приехали. Ключи лежали на столе. Хамза забыл.
Забыл. Забыл? Да не забыл! И Лисицына он не просто так увел!
Китайгородцев взял ключи и вышел из комнаты. Где-то неподалеку бубнил Хамза. Точно, специально заговаривает зубы Лисицыну.
Китайгородцев беспроблемно вышел на галерею. Здесь он нос к носу столкнулся с одним из охранников Лисицына.
– Все тихо? – деловито осведомился Китайгородцев.
– Угу.
– Напарник твой где? Лисицын интересуется.
Про Лисицына Китайгородцев упомянул неспроста. Чтобы подозрений не возникло.
– Ходит где-то, – заволновался охранник. – Щас найду!
Похоже, далеко напарник. И можно рискнуть. Китайгородцев воспользовался тем, что охранник стоял спиной к стене. Ударил кулаком в лицо что было силы. Затылком охранник впечатался в стену. После таких жестоких ударов на ринге останавливают бой. Охранник по стеночке сполз на пол. Китайгородцев рванул его пиджак. Посыпались пуговицы. Обнажилась плечевая кобура. Пистолет. Травматический. Неспроста у Китайгородцева с первого дня возникли подозрения насчет профессионализма лисицынской охраны. Они бы еще с газовыми баллончиками хозяина сопровождали. На поясе у охранника болтались наручники. Китайгородцев не без труда доволок стокилограммовое тело до ограждения галереи, приковал к нему поверженного охранника. Прислушался. Тихо в доме. Торопливо проверил содержимое карманов бесчувственного парня. Паспорт. Мобильник. Бумажник: небольшая сумма денег и пара дисконтных пластиковых карт из супермаркетов. Два ключа на общем кольце. По-видимому, от квартиры. Несвежий носовой платок. Больше не было ничего.
Прошел по галерее, спустился вниз по лестнице. Шаги. Китайгородцев отступил за чучело огромного медведя. Из бокового коридора вышел Лапутин. Китайгородцев выразительно приложил палец к губам. А понятливый Лапутин, увидел в руке Китайгородцева травматический пистолет, тотчас быстро и бесшумно выдернул из кобуры оружие.
– Охранника видел? – шепотом спросил Китайгородцев.
– На кухне, – шевельнул губами собеседник. – Ждет.
– Разоружаем. Жестко.
Лапутин даже не спросил, что тут к чему. Он ходил по дому в одиночестве, а Китайгородцев был с Хамзой. Видно, обстановка изменилась. Пацана того на кухне мордой в пол, а потом уже будем разбираться, зачем это нужно.
Бесшумно ступая, дошли до кухни. Было слышно, как громыхает посудой охранник. Хорош телохранитель. Расслабился. А если бы его хозяина в эти минуты резали на куски где-то в лабиринтах дома?
В кухню ворвались, как смерч.
– На пол!
– Ложись!
– Замочим!
Едва охранник увидел в руках Лапутина пистолет – он рухнул на пол, как подкошенный. Лапутин его держал на мушке, Китайгородцев разоружал. У этого тоже был травматический пистолет.
– У Лисицына есть оружие? – спросил Китайгородцев.
– Кажется, нет.
Китайгородцев на всякий случай ударил парня ногой по ребрам.
– Я не видел! – поспешно сказал тот.
– Приехали сюда – зачем?
– У шефа дела какие-то! – попытался увильнуть от ответа охранник.
Китайгородцев еще раз ударил его.
– Мы пехота! – взвыл охранник. – Что приказали, то и делаем!
– А что приказали? – спросил Китайгородцев.
– Искать.
– Кого?
– Не знаю.
Удар по ребрам.
– Ох-х! – выдохнул охранник. – Я правду говорю! Он не сказал! Ищите, говорит! Тут кто-то должен быть!
– Мужчина? Женщина?
– Я так понял, что мужик.
Какой-то шум. Охранник дернулся.
– Лежать! – зашипел Китайгородцев.
Снова тишина.
Китайгородцев склонился над охранником, вывернул карманы, содержимое бросил на пол: бумажник, наручники, паспорт, зажигалка, сигареты… Больше ничего. Китайгородцев похолодел.
– Вас сколько здесь?! – спросил он, уже понимая, что прошляпили.
– Чего? – не сразу сообразил парень.
– Сколько вас сюда приехало?
– Четверо.
– Лисицын и трое охранников?
– Да.
Точно, прошляпили. Где-то потеряли одного в огромном этом доме. Даже не подозревали о том, что здесь еще кто-то есть.
– Он вооружен? – спросил Китайгородцев.
– Да, ствол у него.
– Настоящий? Или такой, как у тебя?
– Как у меня.
– Где его искать?
– Не знаю. Ходит где-то.
У Китайгородцева в кармане запиликал мобильный телефон.
– Алло! – отозвался Китайгородцев.
– Ты где?
Это был Хамза.
– Я в доме, – доложил Китайгородцев.
– Какого черта!
Значит, не ошибался Китайгородцев. Не просто так оставил на столе ключи Хамза.
– Мы охрану вырубили, – сообщил Китайгородцев. – Двоих. Но тут еще третий где-то бродит.
– Какого черта! Мы сами!
Сами справятся. У Лапутина ствол, и у Хамзы ствол. Хамза в себе уверен и выпроваживает Китайгородцева.
Тот на всякий случай замкнул наручники на запястьях поверженного охранника, после чего сказал Лапутину:
– Я поехал. Ты здесь. Еще есть третий.
– Я понял.
Китайгородцев вышел из дома. Ветра не было. Чарующе медленно падал снег. Он этой красоты не замечал. Сел в машину, завел двигатель. Засветился циферблат часов.
Двадцать три часа пятьдесят шесть минут.
Хамза намеренно меня выпроводил. Буквально выгнал. Потому что только когда меня нет в доме и я далеко, он может не бояться наихудшего развития событий. Лисицын ничего плохого не сделает ни Хамзе, ни Лапутину. Бессмысленно их мордовать и брать в заложники. Киллер все равно исчез. Киллер – это я. Я убью Лисицына шестнадцатого. Я не верю в это. Не может быть. Я не хочу. Я этого не сделаю.
В первом часу ночи Потемкин отложил в сторону книгу, которую читал, и погасил лампу на прикроватной тумбочке. В одном из номеров в конце гостиничного коридора горланила пьяная компания. Потемкин впервые увидел этих людей три часа тому назад в местном ресторане, куда зашел поужинать. Трое мужчин и женщина, мелкие предприниматели из числа тех, что держат по два-три торговых места на провинциальных рынках. В этот городок они приехали к китайцам за товаром, как можно было понять из их разговоров. Соседство с ними было невыносимым, Потемкин не задержался в ресторане, ушел, а через два часа столкнулся с сильно выпившей четверкой уже в гостинице. Неприятно, конечно. И неспокойно. Но Потемкин ни шумной компании замечания не сделал, ни администратору гостиницы не пожаловался, потому что не любил ввязываться в конфликты.
Кому-то, наверное, весь этот шум все-таки надоел. Вызвали милицию. То есть сначала раздался топот тяжелых ботинок в коридоре, потом постучали в дверь – к Потемкину.
– Откройте, милиция!
Компания все так же шумела где-то, но напряжение от их близкого присутствия вдруг растворилось в душе Потемкина. Он облачился в свой роскошный халат и с готовностью открыл дверь. Его сбили с ног одним ударом, ввалились в комнату, зажгли свет, и только теперь Потемкин обнаружил, что никакая это не милиция, а бандиты, от которых он с переменным успехом бегал все последнее время. Добегался. Он испугался не на шутку.