Расстрельщик

Захаров промолчал. Стоял набычившись.

– Она мне все уши прожужжала, Паш. Меня постоянно нет дома, еще командировки эти бесконечные – у кого хочешь терпение лопнет. Кроме всего, зарплата у меня ведь совсем никудышная. Нет, Рита умница, ни разу даже не попрекнула, но у меня самого все-таки совесть есть. И решил – уйду. Свечин предлагал, я через него и стал устраиваться. У него вот такая папка с перечнем фирм, иди куда хочешь, а «Росэкспорт» оказался удобно расположенным. И еще – в заявке не было требований по специализации. Меньше риска, что завернут.

Корнееву показалось, что какие-то зерна сомнения он посеял. Но этого было мало.

– Почему ты пришел с легендой? – спросил Захаров.

– Меня посадят, Паш, если я скажу, где работал прежде. Говорю – подписка.

– А сказать все-таки придется.

Захаров поднял глаза, и, когда их взгляды встретились, Корнеев понял: отмолчаться не получится.

– Только как родственнику тебе говорю, – сказал Корнеев. – Я эти годы проработал в ФАПСИ, в закрытом аналитическом центре. Возглавлял сектор противодействия, так это у нас называлось.

Все сочинял на ходу и сам чувствовал – не то, все плывет и рвется прямо на глазах, но слишком велико было желание спасти операцию, которая стремительно неслась к бесславному концу. Наблюдать за этим, бездействуя, он просто не мог.

Захаров потер лоб. У него сейчас было лицо старого и больного человека.

– Ладно, – сказал он после долгих и мучительных раздумий. – Давай закругляться. – Ткнул пальцем в грудь Корнееву: – Уходи. Больше мне от тебя ничего не надо.

Поддался и поверил. Уже хорошо. Теперь надо осторожненько, чтобы все не испортить, понял Корнеев.

– Э-э, нет. – Позволил себе засмеяться. – Я от тебя никуда не уйду, Паш. Не знаю, чего ты там себе напридумывал, но я чист, и мне врать почти совсем ни к чему.

– Ты и сам не представляешь, куда лезешь.

Корнеев как раз это себе очень хорошо представлял. Особенно теперь, после разговора с Захаровым. Но опять избрал вариант с недоумком.

– А куда я лезу, Паш?

Во взгляде Захарова добавилось холода, Корнееву даже стало не по себе.

– Я для тебя сделал все, что мог, – заявил Захаров. – Но ты гнешь свое. Что ж, я умываю руки.

Корнеев пожал плечами, демонстрируя, что ничего не понимает в происходящем.

– Молотову я о тебе доложу.

Ну еще бы.

– Ему и решать.

Тот нарешает. Корнеев едва удержался, чтобы не поежиться.

– Жаль, что так получилось.

Ну здесь-то, в офисе, убивать не станут. Куда-то повезут. Так что шанс будет.

– Все, Вадим, – закончил Захаров, почему-то пряча глаза.

– Ну что ты, в самом деле! – Собрав силы, Корнеев все же сумел изобразить беззаботность.

Захаров вышел. Очень скоро, всего через несколько секунд, в кабинете появились два парня. Они смерили Корнеева взглядами и встали у дверей. Они ничего не предпринимали и даже вроде больше не смотрели в сторону Корнеева. Но он сознавал, что стоит сделать одно неверное движение – и они убьют его прямо здесь, в кабинете. Корнеев скорчится на полу, и кровь из его разбитой головы будет заливать вот этот до блеска начищенный паркет.

Глава 32

Через некоторое время вошел еще один человек. Бросил короткую неразборчивую фразу стерегущим Корнеева людям, после чего те в две секунды распластали его у стены и обыскали, так что Корнеев даже опомниться не успел. Конечно, они не обнаружили ничего интересного. Корнеев хотел съязвить по этому поводу, но не довелось – один из стражей ударил его по почкам. У Корнеева подломились ноги, и он упал.

– Так ты засланец, оказывается, – раздался насмешливый и как бы с ноткой осуждения голос невесть откуда взявшегося Молотова.

Корнеев открыл глаза. Над ним возвышались парни, а ближе всех, сунув руки в карманы брюк, стоял Молотов. Он смотрел с прищуром, и его взгляд не сулил ничего хорошего.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – огрызнулся Корнеев.

Он приподнялся и сел на полу, хотел было встать, но один из парней шагнул вперед, явно намереваясь ударом ноги повалить Корнеева. Молотов дернул плечом – не надо, мол, пока, парень остановился в полушаге, и Корнеев остался сидеть, поняв, что встать ему не дадут.

– А тебе и не надо ничего понимать, – сказал Молотов. Подумал и добавил: – Ни к чему тебе это. – Еще подумал, после чего спросил: – Откуда ты, мил человек? Кто у тебя хозяин?

– Никто. На сегодняшний день я – безработный.

– Ну, это я уже слышал.

– Я правду говорю!

– И про Антипаюту?

Далась ему эта Антипаюта! Корнеев болезненно поморщился.

– Это выдумка, конечно, – признал он. – Хотел скрыть место прежней работы. Уж лучше бы этого не делал.

– Точно! – согласился Молотов. – Тут ты оплошал. Но теперь уж поздно. Надо было раньше думать, когда тебе только предлагали сюда внедриться, а ты, дурак, отказался.

– Никто мне не предлагал внедряться! – крикнул Корнеев.

Молотов кивнул одному из парней. Тот достал из кобуры пистолет и приставил ко лбу Корнеева. Металл был обжигающе холоден.

– Это у вас тестирование новичков так происходит? – заставил себя усмехнуться Корнеев. – Слышал про такие штучки, но сам с подобным сталкиваюсь в первый раз.

– И в последний, – подсказал Молотов. – У тебя выбор: или ты рассказываешь все, или – пуля.

Только говорилось, что есть выбор. Корнеев знал, что на самом деле выбора нет. И поэтому сказал так, как единственно мог сказать:

– Ну что вы за идиоты, в самом деле! Проверьте же меня, наведите справки! Да, я работал в ФАПСИ, а в Антипаюту ездил только в командировку! Но это еще не повод меня мордовать!

Молотов по-прежнему возвышался над ним. И все так же держал руки в карманах.

– Ты так сильно хочешь работать у нас, да?

– Теперь уже не хочу! – зло ответил Корнеев.

– А от твоего желания уже ничего не зависит, – разъяснил Молотов.

Развернулся и стремительно вышел из кабинета.

Глава 33

Через четверть часа Корнеева вывели из здания и втолкнули на заднее сиденье стоящего у самого входа автомобиля. По бокам сели охранники, а место впереди, рядом с водителем, занял Захаров. Он все так же недобро поджимал губы и старательно избегал встречаться взглядом с Корнеевым.

Выехали в переулок, перед поворотом на проспект остановились. Здание напротив высилось серой скалой. Все-таки если стрелять от здания из гранатомета, прикинул Корнеев, то все должно получиться очень неплохо. В здание не пустят, там режимное учреждение, как говорил капитан. Но можно подогнать фургон, машины-то на той стороне стоят – и ничего. Знака там нет, знак на этой стороне.

Они как раз выехали на проспект. Вот он, знак. А вон гаишник. Обернулся и проводил машину долгим и внимательным взглядом.

– Далеко едем? – осведомился Корнеев.

Захаров сначала молчал, потом коротко ответил:

– Недалеко.

– Надеюсь, не за город, – высказал предположение Корнеев. – За город я не поеду.

За город – означало умирать. Захаров ничего не сказал. Смотрел прямо перед собой, на дорогу. Корнеев видел, как у него на виске пульсирует жилка.

Действительно, это оказалось не так уж далеко. По крайней мере, не за городом. Проходная какого-то завода, задымленные и кажущиеся безжизненными корпуса, проржавевшие подъездные пути, грязный пес с подбитой задней лапой ковыляет, ни к чему не проявляя интереса. В узком проходе между двумя корпусами машина остановилась. Корнеева завели в цех. Здесь было пустынно. Шаги отдавались гулким эхом. Станки, похоже, не работали уже несколько лет.

Захаров шагал впереди, показывая дорогу. Прошли цех из конца в конец, спустились вниз, в подвал. Здесь тускло светились лампы и пахло сыростью. Корнеев подумал, что напрасно позволил завести себя в подвал. Там, наверху, у него все-таки был шанс вырваться. Захаров толкнул одну из дверей, за которой, к великому удивлению Корнеева, обнаружился Молотов и еще какие-то люди.