Расстрельщик

Христич со щелчком вогнал видеокассету в плейер. На экране телевизора появился человек с обмотанной бинтами головой.

– Вот он, Базылев, – сказал полковник. – Не совсем целый, но вполне живой.

– Подставка! – убежденно выпалил Корнеев.

Христич выложил на стол фото Базылева. Демонстрировал, как похожи эти люди – на фото и на экране. Корнеев поморщился. Ему не верили, а ведь он говорил о том, что ему лично было совершенно ясно.

– Пусть проведут экспертизу! – предложил он. – Сличат этих двоих! Вон тот – определенно подставка. – Он кивнул на экран телевизора.

– Я понимаю, что тебе очень хочется видеть Базылева мертвым…

Это было очень обидно.

– …но он жив, Вадим, вот ведь какая штука.

– Я своими глазами видел, как его мозги разлетелись брызгами! Ну почему вы мне не верите?

– А потому, – спокойно ответил полковник, – что мне самому не верят. – И поднял глаза на собеседника. Во взгляде была неприкрытая горечь.

Корнеев тяжело вздохнул.

– Ну хорошо, – сказал он сквозь зубы. – У меня забрали удостоверение. Вчера лишили оружия. Но хотя бы к оперативным документам доступ у меня остался?

– Естественно, – ответил полковник.

Он смотрел на сцепленные в замок пальцы Корнеева. Если тот сейчас еще начнет раскачиваться на стуле, то дело швах.

– Я хочу поработать по Молотову, – попросил Корнеев.

– Мы много чего о нем узнали. Но пока все впустую.

– Я знаю, что там надо искать!

Он все-таки начал раскачиваться. Полковник опустил глаза.

– Ты напрасно проявляешь такое рвение, – сказал он. – Не надо никому ничего доказывать. Уж лучше отдохни. Хочешь, я опять отправлю тебя на Кипр?

Это прозвучало издевкой. Корнеев скрипнул зубами.

– Ну как знаешь, – пошел на попятный осторожный Христич.

– И еще, – пересилив себя, вернулся к делу Корнеев. – Отправьте в Сызрань людей, пусть присмотрят за младшим братом Базылева.

– Это еще зачем?

– Он – последний из известных нам родственников и близких людей президента «Росэкспорта». Только он теперь может подтвердить, что человек, которого Молотов выдает за Базылева, – не Базылев. И его убьют. Непременно.

– Да мне плевать, – с неожиданным равнодушием произнес Христич. – Невелика птица, чтобы мы им занимались.

Корнееву несколько мгновений понадобилось на то, чтобы понять причину равнодушия полковника. Тот не верил в версию заговора. Ему, Корнееву, не верил. И Корнеев сорвался:

– Его же убьют! Помяните мое слово! Убьют!

Но Христич нисколько не испугался этого крика. Поднял голову и спокойно сказал:

– Ну, убьют. Ты-то чего разволновался? Или тебе это в новинку?

Глава 23

Полковник сказал правду: по Молотову поработали, и поработали хорошо. Досье на него было собрано – залюбуешься.

Женат, двое детей – сын и дочь. Высшее экономическое образование. Торгпредства в Болгарии и Греции. Это еще тогда, при СССР. Закрытые оперативные данные: работая в торгпредствах, Молотов курировал сделки по продажам оружия в странах Ближнего Востока. Вот откуда у него опыт. Вот почему Базылев держал его так близко. В «Росэкспорте» – практически со дня основания фирмы, все это время – на первых ролях. Большинство сделок шло через него.

Чем дальше Корнеев углублялся в подготовленные на материалах оперативников сводки, тем больше убеждался, что не ошибался, ставя Базылева и Молотова на один уровень. Бумаги в «Росэкспорте» подписывал Базылев. А все нити реальных дел держал в руках Молотов. Обидно лишиться всего в одночасье.

Корнеев положил перед собой фотографию Молотова, которую обнаружил в досье. Возраст за пятьдесят. Волевое лицо. Даже несколько сумрачное. Жизненный опыт и хватка. И еще семья, двое детей. За кусок хлеба для них Молотов любому перегрызет глотку, что там ему какие-то старики Базылевы. У Корнеева было такое чувство, будто они с Молотовым уже сцепились в жестокой схватке. Еще не пролилась кровь бойцов, но это произойдет очень скоро.

Оперативные данные о деятельности «Росэкспорта» после покушения на президента фирмы. С этими материалами Корнеев знакомился с особым интересом.

Управление делами фирмы Молотов замкнул на себя. И все документы теперь подписывал он. Корнеев особо отметил этот факт. Не Базылев подписывает бумаги, а Молотов. Косвенное подтверждение корнеевской версии.

С первого дня после покушения Молотов закрутил гайки. Все сотрудники, с кем удалось побеседовать оперативникам, отмечали ужесточение дисциплины и еще что-то, чему даже затруднялись дать определение. «Атмосфера какая-то гнетущая, – слова одного из работников «Росэкспорта». – Будто тревога в воздухе разлита, давит на всех». Корнеев взглянул на фото Молотова. Да, этот может создать соответствующую обстановку. Запугает людей, после чего повернет дело так, как нужно лично ему.

Данные наблюдений за Молотовым. Все время, оказывается, его ни на секунду не выпускали из виду. Один только перечень адресов, куда он наведывался, составлял почти три страницы машинописного текста. В отдельной папке – расшифровки всех его разговоров, как непосредственно с людьми, так и телефонных. Корнеев потратил больше двух часов, чтобы хотя бы бегло просмотреть эти бумаги, но глаз ни за что не зацепился. Ничто не указывало на то, что Молотов поспешно обделывает свои делишки, заметая следы после предполагаемой смерти Базылева. В некоторых местах Корнеев встретил чуть заметные пометки карандашом – до него бумаги просматривали с особым тщанием и тоже ничего не обнаружили.

Записи разговоров, ведущихся в офисе «Росэкспорта». Управленцы, эксперты, секретарши и даже уборщицы – каждое слово этих людей зафиксировано спецтехникой, после чего перенесено на бумагу, для удобства пользователей. Материалы насчитывали несколько томов, но Корнеев не стал читать их полностью, а ознакомился с подготовленным специально для Христича обзором, в котором собранный материал был сжат до десяти машинописных страниц. Итак: общая атмосфера в коллективе характеризуется экспертами как нервозная, все без исключения сотрудники верят, что Базылев жив, но никто не видел шефа после покушения. При упоминании о Базылеве все ссылки делаются на Молотова: «Молотов сказал… Молотов после разговора с шефом объявил… Молотов передаст Базылеву…» Черта с два он что-то передаст Базылеву! Он с ним не встречается! Потому что повсюду, куда бы он ни направился, за ним следует «хвост». И этот «хвост» еще ни разу не обнаружил присутствия Базылева.

Корнеев открыл одну из папок и принялся задумчиво и бесцельно перекладывать бумаги. Иногда взгляд выхватывал отдельные слова или целые фразы из чужих разговоров: «Я вчера была у родителей, так они, представляешь…», «Вот по этой сделке ты мне бумаги подготовь прямо сейчас…», «Алло! Алма-Ата? Это Свиридов, «Росэкспорт», Москва. А, надо Алматы говорить? Ну я же не знал…», «Танька, ты чудо! Когда я получу зарплату…», «Лида, зайди к Молотову! Он тебя уже десять минут ищет…»

Зачем ищет, интересно? Корнеев нашел нужную папку, на обложке крупными буквами: «Молотов. Рабочий кабинет». Это были записи с «жучка», установленного в молотовском кабинете. Так, третье число, вот оно. Корнеев торопливо перебрал бумаги. «Лида, я хотел бы с вами поговорить…» – «Я слушаю, Александр Тихонович». Это Лида уже в кабинете. «Вы сделали то, о чем я вас просил?» – «Да, Александр Тихонович». – «Хорошо, минуточку…»

Корнеев перевернул лист. На следующем листе продолжения разговора не оказалось, хотя нумерация листов была верная. Корнеев просмотрел распечатки всех разговоров за третье число, но того, что ему требовалось, не обнаружил. Немало этим удивленный, он нажал кнопку, вызывая дежурного техника.

– Пленки с записями разговоров сохранены?

– Так точно!

Иначе и быть не могло, конечно. Корнеев порядки знал.

– Подготовьте мне записи разговоров в кабинете Молотова за третье число.

Через пять минут техник заглянул в комнату и сообщил, что все готово. Корнеев надел наушники. Разговоры были записаны один за другим, без пауз. Вот начался тот самый: «Лида, я хотел бы с вами поговорить». Слышно, как что-то стукнуло. Будто кто-то поставил на стол стакан. «Я слушаю, Александр Тихонович». Судя по говору, молодая женщина. Что-то жужжит. То ли кондиционер, то ли вентилятор работает. «Вы сделали то, о чем я вас просил?» – «Да, Александр Тихонович». Слышен звук, словно что-то передвигают по полу. «Хорошо, минуточку». Это голос Молотова. Сразу после этих слов – шаги. Сначала тяжелые, мужские, потом уже и женские каблучки застучали. Пауза. И вдруг голос Молотова: «Я в Минфин. Буду после обеда». Щелчок. Неестественный женский голос, по-видимому, из селектора: «Хорошо, Александр Тихонович, я записала». Это уже не Лидин голос, Корнеев готов был поспорить. Он поспешно отмотал пленку назад и еще раз прослушал разговор, у которого явно не хватало окончания.