Страница 66 из 72
Водитель молча повиновался. «Сам себя пугаю, – подумал Хусеми. – Заговоры мерещатся». И вздохнул, не в силах сдержаться.
Еще один танк они все-таки увидели. Он стоял у здания министерства обороны. Когда машина остановилась, Хусеми помедлил мгновение, после чего решительно распахнул дверцу – бессмысленно было строить догадки. Что происходит – можно было выяснить только после встречи с Бахиром.
Министр ожидал Хусеми и поднялся из-за стола при его появлении, приветствовав так, словно они не виделись утром.
– Я видел танки на улицах, – начал Хусеми.
Он попытался прочесть ответ в глазах Бахира прежде, чем тот начнет говорить, но там не было ничего, кроме ледяного спокойствия пресмыкающегося.
– Что вас беспокоит? – поинтересовался министр, склонив голову набок.
– В чем причина их появления в столице?
– Никакой особой причины, – отвечал Бахир. – Только ради спокойствия – и вашего, и моего.
Он не упомянул о президенте.
– Я полагаю, что товарищ Фархад… – возразил было Хусеми, но полковник, словно только что вспомнив о чем-то, коснулся виска и с расстановкой проговорил:
– Это, кстати, и есть тема нашей беседы.
Секретарь почувствовал, как сжалось сердце.
– Некоторое время назад ко мне попала любопытная фотография, – продолжал Бахир. – Я долго бился над тем, чтобы выяснить ее происхождение, и наконец понял, что без вашей помощи мне не обойтись.
Он положил на стол перед Хусеми все тот же снимок: подвыпившая компания, среди прочих – неизвестно как оказавшийся там президент Фархад. Хусеми почувствовал, что еще мгновение – и он лишится рассудка от охватившего его ужаса, но его спасло то, что он не мог видеть в эту минуту лицо министра. Секретарь бесконечно долго смотрел на снимок, пауза затягивалась, и полковник пошевелился в своем кресле, напомнив о времени:
– Как вы полагаете, уважаемый Хусеми, – что бы это могло значить?
Хусеми собрал волю в комок, поднял глаза на собеседника и пожал плечами:
– Мне трудно судить, товарищ полковник. Я не всегда нахожусь рядом с президентом. Но если вы настаиваете, – я могу спросить у товарища Фархада…
И сейчас же понял, что попал в точку, и больше того – степень опасности не столь велика. Лицо Бахира пошло пятнами, он замахал руками:
– Но это же просто невозможно! О чем вы говорите!
Игра была проиграна. Министр выдал себя с головой. Весь этот спектакль был устроен только ради того, чтобы перетащить Хусеми на свою сторону. Буквально все – таинственная ночная встреча, танки на улицах, фотография. Бахир демонстрировал – за ним сила, Фархад слаб и его время уходит, но явно переиграл. И стоило Хусеми сделать неожиданный шаг, как министр потерял лицо.
– Вы пригласили меня только ради этого? – спросил Хусеми с легкой иронией.
Страх покидал его. Нет, не уходил совсем, но уже не был таким острым, как еще минуту назад.
– Нет, разумеется, – засуетился Бахир. – Моя просьба связана с подготовкой доклада президенту. Я хотел посоветоваться…
Но было совершенно очевидно – лжет. Хусеми, с трудом сдерживая торжествующую улыбку, покачал головой:
– Давайте перенесем этот разговор на завтра. Сегодня я крайне утомлен.
Полковник склонил голову, соглашаясь.
– А танки следует убрать, – напомнил Хусеми. – Товарищ Фархад будет весьма недоволен.
Бахир не ответил. Лицо его было цвета серой глины.
– Желаю всяческих успехов, – распрощался Хусеми.
В машине к нему вновь вернулся страх. Сомнений больше не было – Бахир подобрался к президенту вплотную. Еще шаг – и…
Необходимо немедленно сообщить о случившемся. Завтра может быть поздно…
Именно это и заставило секретаря поднять президента среди ночи и произнести те слова, на которые при других обстоятельствах он никогда бы не решился.
Человек, поднявшийся с президентской постели, проговорил с трудом:
– А кто же я, по-твоему?
– Не знаю, – пробормотал Хусеми, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Не хочу знать.
Возникла пауза, тяжелая, как могильная плита. Хусеми показалось, что его сердце перестало биться.
– Откуда эта уверенность? – спросил Хомутов.
– Не знаю. Все пришло само собой, – отвечал Хусеми. – Я знаю президента Фархада много лет, и перемены в его поведении меня насторожили.
– Ты давно заметил это? – спросил Хомутов без всякой интонации.
– Вскоре после покушения на автостраде.
– Вот как?! – не мог сдержать изумления Хомутов.
– Да. В один из дней я окончательно уверился, что вы – не Фархад.
– Почему же не поднял тревогу? – потрясенно спросил Хомутов, еще не до конца веря услышанному.
– Я решил, что если что-то случилось с президентом, этого делать не надо.
– Но почему?! – вскричал Хомутов, осознав наконец, что крах наступил. – Ты убедился, что я – не Фархад, и продолжал делать вид, что ничего не происходит?
От его крика Хусеми побагровел, смешался, и ему понадобилось несколько мгновений на то, чтобы собраться с мыслями.
– Я – всего лишь мелкий чиновник, – пробормотал Хусеми. – Моя функция – служить президенту страны. И пока есть президент…
Он запнулся, но Хомутов и без того понял.
– Ты боялся?
– Да, – признался Хусеми. – Это так.
Он действовал логично, если разобраться. Если Фархад исчез, то и его, Хусеми, жизнь летит под откос. Другой президент – это другой секретарь, а значит Фархад должен оставаться в живых как можно дольше.
– Президент не должен умереть, – сказал Хусеми, как бы оправдываясь.
Было что-то очень знакомое в этих словах. Хомутов потер лоб, припоминая и невесело усмехнулся. То же самое, но по другому случаю, говорил покойный Сулеми. Президент обязан жить – ибо его присутствие в этом мире слишком многим необходимо, больше того – выгодно.
– При Бахире тебе бы не удалось остаться секретарем.
Хусеми не ответил, но плеснувшийся в его глазах страх сказал – да.
Хомутов спросил.
– Что тебя ждало бы тогда?
Хусеми флегматично пожал плечами.
– Из тех, кто окружал Фархада, мало кто остался бы в живых.
Он был искренен. Сейчас он боится Бахира, так же, как и Хомутов. Значит, на него еще можно положиться.
– Что известно Бахиру? – спросил Хомутов.
– Вряд ли он знает всю правду.
«Еще бы, – подумал Хомутов. – Знай он правду – мы бы не трепались тут с тобой, приятель».
– У него есть документ – вы сфотографированы в застолье, в окружении русских.
– Я? – изумился Хомутов.
– Да. Похоже, что где-то в Советском Союзе. Вы сидите со стаканом в руке.
Хомутов понял, наконец, о чем речь, покачал головой, хмуро пробормотал:
– Неужели у Бахира есть возможность проникнуть в жилой городок советского посольства?
Он помнил эту фотографию – она больше года провисела на стене в его квартире. Снято было у дальних родственников в Костроме. Он тогда, помнится, изрядно набрался… Хомутов вздохнул, отгоняя воспоминания.
Хусеми продолжал:
– Полковник задал мне вопрос – что все это может означать.
– Он еще не свел концы с концами, – высказал предположение Хомутов.
– Нет. Но очень близок к этому.
– Что, по-твоему, он попытается предпринять? И что следует делать нам?
– Мы должны нейтрализовать Бахира, – сейчас же ответил Хусеми, так что стало ясно, что все это им уже обдумано.
Хомутов чиркнул ладонью по шее:
– Так, что ли?
– Видимо, да.
Хомутов невесело усмехнулся.
– А кто за это возьмется? Ты?
Армия подчинялась военному министру. Служба безопасности подчинялась полковнику Бахиру. Полицию курировал он же. Под рукой у Хомутова был один Хусеми. Силы более чем неравны.
– У вас есть личная охрана, – напомнил секретарь.
– И сколько же ее?
– Около ста человек.
– Они разбегутся, стоит на площади перед дворцом появиться паре-тройке бахировских танков.
– Они не разбегутся, – покачал головой Хусеми. – Они отдадут жизнь за вас.
– Отлично, – восхитился Хомутов. – Им не придется долго страдать. Бой вряд ли продлится свыше десяти минут.