На вершине власти

Сведения, которые поступали к Шефу из Джебрая, заставляли его мысленно возвращаться к событиям в Венгрии. Фархад пока еще прочно удерживал власть, но события развивались так стремительно, что уже не везде он поспевал, приходилось местами отступать, эти отступления еще были незначительны, но Шеф помнил, что точно так же, с мелких отступлений, начинался венгерский кризис. Потребуется совсем немного времени, чтобы в Джебрае все рухнуло. Здесь идет все та же нескончаемая схватка. Американцы поддерживают восставших северян, и это означает, что Фархаду необходимо без промедления оказать помощь. Его беспокойство имело под собой почву, и к Генеральному он ездил неспроста.

Шеф думал об этом все время, пока самолет нес его в Джебрай. И когда они приземлились и в аэропорту навстречу ему шагнул президент страны, окруженный свитой, он требовательно взглянул в лицо Фархада, пытаясь прочесть на нем ответ на свой вопрос – понимает ли тот, какие тучи над ним сгущаются?

Президент выглядел торжественно-благожелательным, лицо его выражало полнейшую безмятежность и радушие. Однако Шеф наметанным глазом мгновенно отметил, как необычно суетлива свита Фархада. Он не ошибся в своих предположениях – здесь царит нервозность, первый предвестник грядущих поражений. Это открытие его не ободрило.

Ничем не выдав своей обеспокоенности, Шеф стоически выдержал пышную церемонию встречи, и только когда они сели в машину и кортеж направился в город, спросил через переводчика:

– Как обстоят дела, товарищ Фархад? Как обстановка в стране?

При этом взгляд его был участлив и дружелюбен.

– Обстановка стабильна, – отвечал Фархад. – Завтра состоится военный парад в честь Дня республики. Надеюсь видеть вас среди почетных гостей.

«О, разумеется, сейчас ему просто необходимо мое присутствие на торжествах, – отметил про себя Шеф. – Нет лучшего способа продемонстрировать, что Москва его поддерживает».

Он наклонил голову, выражая благодарность и согласие.

– Что на севере? Я слышал, на днях совершено нападение на армейскую колонну?

Фархад бросил на Шефа быстрый тревожный взгляд, сказал, выдержав короткую паузу:

– Мы держим ситуацию под контролем. Но нам, к сожалению, остро не хватает современных средств ведения боевых действий.

– Как вы понимаете, мы не можем направить в Джебрай людей, которые поднимали бы вертолеты в воздух и вели в бой танки. – Шеф пожал плечами. – Опыт Афганистана научил нас, что потери в таких случаях…

– Экипажи мы укомплектуем джебрайцами, – поспешно возразил Фархад. – Нам необходима техника.

– Что конкретно вас интересует?

– Танки, БМП, вертолеты огневой поддержки.

– Вертолеты в Джебрае уже есть, причем с нашими экипажами, – напомнил Шеф.

– Да, но единственное, чем они здесь занимаются, – охота на туранов, – усмехнулся президент. – У них нет приказа оказывать содействие нашим частям.

– На туранов?

– Да, горных козлов. Палят по ним из скорострельных пушек.

Шеф негромко рассмеялся.

– Ладно, – проговорил он, скомкав смех. – Я думаю, мы сможем перебросить их на север. А с бронетехникой следует разобраться детально. Полагаю, министр обороны представит нам развернутый доклад. Кстати, я до сих пор не знаю его имени.

– Бахир, – сказал президент. – Полковник Бахир.

Это имя он произнес так, что Шеф удивленно вскинул брови. Похоже, президент не очень-то жалует своего министра обороны. Соперник? Скорее всего – да.

Вопрос об отношениях Фархада и Бахира он задал полковнику Гарееву, когда тот, уже ближе к вечеру, докладывал высокому гостю о положении дел в стране.

– По имеющимся у меня сведениям, – говорил Гареев, – Бахир постепенно вытесняет с ключевых постов людей, обязанных президенту, и ставит своих. Подробности мне пока не известны – ни к одному, ни к другому не удается подобраться достаточно близко.

– Не беда, – хмыкнул Шеф. – День-другой, и мы будем в курсе всего. Фархад запросил помощи, так что придется ему раскрыться. Сразу после праздника приступим к работе. Кстати, как тут у вас в Хедаре? Я приглашен принять участие в военном параде. Это достаточно безопасно?

Гареев смотрел ему прямо в глаза, окруженные сеткой мелких морщин.

– Все меры по обеспечению безопасности приняты. Но стопроцентной гарантии дать не могу.

– Хитер ты, брат, – усмехнулся Шеф. – Меры приняты, а гарантий нету… Ловко!

– Должность такая, товарищ председатель. Всегда и во всем приходится сомневаться.

19

Гранатомет Абдул уложил в багажник, прикрыв сверху рулонами ткани. Было еще совсем темно, только над далекими горами небо слегка светлело.

Муртаза сел за руль, рядом с ним должна была ехать Амира. Абдул с Хусейном устроились сзади, положив автоматы под ноги.

– Вперед! – скомандовал Абдул.

Все они заметно нервничали, так что Абдулу пришлось подбодрить ребят:

– Сейчас бояться нечего. Полиция спит, служба безопасности еще не выставила посты.

Это, впрочем, не подействовало.

Выехали на площадь, где черной глыбой высился президентский дворец. Остановились у знакомой лавки, Абдул выскочил из машины и позвонил в дверь. Хусейн и Муртаза встали по сторонам так, чтобы их не было видно, и только Амира оставалась в машине. Она уже села за руль и поглядывала настороженно, не выключая двигателя.

Лавочник долго не появлялся, Абдулу пришлось позвонить еще раз, и только тогда за стеклом мелькнула полоска света и сонный голос спросил:

– Кто там, чего надо?

– Это я! Узнаете? – Абдул приблизился к окну, чтобы торговец мог его рассмотреть. – Я покупал у вас фитили.

– Помню. Но сегодня у нас закрыто. К тому же еще очень рано.

– Я знаю. Но у меня дело.

Щелкнул замок. Абдул с силой толкнул дверь и ввалился в магазин. Не давая лавочнику опомниться, следом влетели Хусейн и Муртаза, прижав его к стене.

– Тихо, – прошептал Абдул. – Веди себя правильно – будешь жить!

Оставив лавочника под присмотром Муртазы, они вдвоем с Хусейном перенесли в лавку гранатомет, автоматы и сумку с боеприпасами, после чего заперли наружную дверь. Амира тотчас отъехала.

– Кто еще в доме? – спросил Абдул.

Лавочник с ужасом смотрел на оружие в руках непрошенных гостей и молчал. Абдул повторил вопрос.

– Дочь, Фатима, – словно очнувшись, отвечал лавочник.

– Это все?

– Да.

– А жена?

– Жена сейчас у родственников.

Лавочника и его дочь заперли в подсобной клетушке, Муртазу оставили сторожить их. Поднявшись на второй этаж, Абдул с Хусейном устроились у окна. Солнце уже поднялось над хребтом и теперь заливало площадь и массивную, затянутую зеленой тканью трибуну на ней.

– Отсюда действительно все как на ладони, – сказал Абдул. – Даже не верится.

– Ты уверен, что сможешь попасть с такого расстояния?

– А мне не надо в него попадать. Достаточно попасть в трибуну. Она бронированная, и все произойдет так, как при попадании гранаты в танк. От удара с обратной стороны броневого листа, там, где будет стоять Фархад, отделятся сотни осколков. От них не укроешься. Продолжая двигаться с огромной скоростью, они поразят стоящих на трибуне. Но и это еще не все. Сама граната как бы прилипнет к броневому листу, прожигая металл раскаленной струей, и через мгновение на трибуне не останется ничего живого.

Абдул любовно погладил гранатомет.

– У предателя нет шансов. Ни одного.

На площади появились люди в форме. Суетясь, они перекрыли прилегающие улицы, растянулись цепью вдоль ограды дворца.

– Мы вовремя справились, – заметил Хусейн.

Минуло долгих два часа, прежде чем площадь начала заполняться. Штатских здесь почти не было, повсюду мелькали офицерские фуражки и каскетки полевой формы. С северной стороны площади выкатилось несколько армейских автомобилей и замерло – они должны были возглавить колонну войск.

– Сходи к Муртазе, – предложил Абдул. – Взгляни, как он там.

Ему хотелось, чтобы Хусейн немного отвлекся.