Двойник

– Хорошо, завтра я вам все привезу. Да мне и самому сподручнее уходить налегке.

Они просидели в кафе еще около получаса и расстались, чтобы встретиться на следующий день.

ГЛАВА 23

Люди, убившие Миху, не имели никакого отношения к охране босса. Они приехали издалека, из другого города, и о том, кто такой босс и как он выглядит, узнали только здесь. Им предоставили фото и всю имевшуюся информацию о боссе. От них требовалось только одно – убить. Они были хорошими специалистами и наверняка осуществили бы задуманное, если бы не Миха. Обнаружив, что покушение сорвалось, эти двое стремительно покинули город. Они по опыту знали, что такие промахи всегда заканчиваются печально для неудачливых киллеров – уцелевшая жертва будет вычислять, кем подосланы убийцы, и рядовым исполнителям несдобровать. Для хозяина у этих людей было оправдание: готовившие операцию люди оказались профанами и прошляпили наличие охраны на территории особняка. За охрану приняли несчастного Миху.

Эти двое вернулись домой и спокойно прожили всего несколько дней. Думали, что все лично для них обошлось, и не подозревали, как аукнутся те события. Их взяли поодиночке в одну и ту же ночь и вывезли за город. Только здесь они узнали, что произошла чудовищная ошибка и в провале операции виноваты они одни.

Яму копали вдвоем. Им никто ничего не объяснял, да это было и не нужно, и без пояснений понятно – могила. Умолять о пощаде они даже не пытались, потому что были наслышаны о существующих порядках и знали, что бесполезно просить о снисхождении. Ближе к утру, когда небо над верхушками деревьев стало сереть, один из их стражей заглянул в неглубокую яму, посветив фонариком, и коротко бросил:

– Хватит!

А яма была совсем неглубокая, едва ли по колено, если встать на дно.

– Еще надо бы, – подсказал один из обреченных.

Было понятно, что его тревожила не глубина могилы, которая очень скоро его совсем не будет волновать, а возможность протянуть еще хотя бы часок. Час жизни – это настоящая роскошь. Но тот, с фонариком, был неумолим. Повторил:

– Хватит!

Одного из пары неудачливых киллеров отвели в сторону, второго поставили на колени на краю ямы. Стояла полная тишина, только было слышно, как хрустят ветки под ногами человека. Тот направлялся к обреченному, держа в руке пистолет. И чем ближе он подходил, тем сильнее сутулил плечи стоявший на коленях человек. Палач поднял руку с пистолетом, но ему было плохо видно в предутренних лесных сумерках, и он сказал через плечо своему товарищу:

– Посвети-ка!

Луч фонаря уперся в затылок жертве. Туда, в затылок, и выстрелил палач. Убитый упал в могилу, только торчали кверху подошвы дорогих туфель.

Теперь настала очередь второго. Человек, руководивший расстрелом, подошел к нему, слепя светом, поинтересовался:

– Ну, ты готов, Гвоздь?

А Гвоздь уже и не дышал. Наверное, забыл, как это делается.

– Жить-то хочешь? – спросил человек с фонарем.

Бывают вопросы, на которые возможен один-единственный ответ. Но Гвоздь на всякий случай все-таки кивнул.

– Мне не нужна твоя жизнь, – сказал человек с фонарем. – Мне нужна жизнь того типа, к кому я тебя посылал.

Речь шла о боссе.

– Знаешь, почему вот его мы хлопнули, – человек качнул фонарем в сторону свежевырытой могилы, из которой торчали ноги в туфлях, – а с тобой я еще разговариваю? Потому что ты, в отличие от него, сможешь доделать то, что вы не доделали. А вот он не смог бы.

Склонился к Гвоздю и участливо поинтересовался:

– Ну, мы с тобой договорились?

И Гвоздь понял, что остается жить. У него подкосились ноги, и он упал, с ним случилась истерика.

– Я его убью! Клянусь, я его замочу! – кричал он, и его крик разносился далеко в предутреннем лесу.

Ему разжали зубы и влили в него стакан водки. Он захлебывался, но пил, а когда случалась секундная передышка, он лихорадочно бормотал:

– Я убью его! Вот увидите!

А никто вокруг в этом и не сомневался, потому что выбор вариантов был невелик – либо умирает босс, либо сам Гвоздь. И какие здесь еще могут быть сомнения?

ГЛАВА 24

Было утро. Сергей выехал за ворота особняка, с удивлением отметив, что охранники не поджидают его, сидя в джипе, как это бывало обычно, а столпились на тротуаре, что-то оживленно обсуждая и не обращая на «Мерседес» босса ни малейшего внимания. Сергей резко затормозил, сдал назад, посигналил. Даже не обернулись. Раздосадованный, он вышел из машины и направился к охранникам. Они о чем-то яростно спорили, и голоса сливались в однообразный гул, было не понять, о чем идет разговор.

– Что случилось? – громко спросил Сергей.

Все одновременно замолчали, обернулись, и Сергей увидел, как вытягиваются их лица. Во взглядах было потрясение и почти мистический ужас. Под этими взглядами ему стало жарко. Он обмахнул языком ставшие вдруг сухими губы и изменившимся голосом произнес:

– Что?!

Один из охранников поднял руку и показал пальцем.

– Лицо!

А его товарищи так и стояли окаменевшими мумиями.

Сергей, уже догадываясь, что произошло что-то страшное, поднес руки к лицу и не ощутил под пальцами гладкости кожи – неровная бугристая поверхность. Медленно, страшась увидеть собственное отражение, обернулся к тонированному стеклу джипа и в этом своеобразном зеркале наконец увидел: правая половина лица была лицом босса, зато вторая – его, Сергея, каким он был прежде, до операции, и две половинки разделял страшный шрам из обрывков кожи, мышц и кровеносных сосудов.

Чувствуя, что сходит с ума и что ему уже нечем дышать, Сергей рванулся и наконец-то пришел в себя.

Он лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку, и вокруг не было никого, только луна любопытствующе заглядывала в окно. Часы показывали половину второго ночи. Отдышавшись, Сергей прошел в ванную, по пути включая свет во всех комнатах и не без опаски заглянул в зеркало. Это был он, и лицо у него осталось боссовское, безо всяких изъянов.

Это нервы. Он и сам замечал за собой в последние дни. Выходишь на улицу, и каждую секунду кто-то, сидящий там, глубоко внутри, подсказывает: "Ты – Александр Аркадьевич. На имя Сергей не реагировать. Идти стараться надо так, голову поворачивать вот так. Фразы, наиболее употребляемые боссом, – такие-то". И что больше всего держит в напряжении – любой человек, идущий навстречу, может оказаться знакомым босса, и если упустишь момент, не обнаружишь вовремя едва заметную улыбку на лице или какой другой обращенный к тебе знак, – ты обречен.

Чтобы заснуть, ему пришлось принять снотворное. Сон был крепкий, но утром Сергей проснулся совершенно разбитым. Еще на пару дней меня, возможно, и хватит, подумалось ему, но больше я вряд ли выдержу.

В восемь подъехала охрана. Увидев знакомый джип, Сергей усмехнулся, вспомнив свои ночные страхи. Сейчас он чувствовал себя более уверенно, чем ночью, но неприятный осадок остался.

Выехав за ворота, он посмотрел в зеркало заднего вида. Джип тянулся следом. Проехали привычным маршрутом, остановились у офиса. У входа стоял главбух и еще какой-то человек, его лица Сергей не видел. Главбух обернулся, его собеседник – тоже, и Сергей обомлел. Это был начальник АТП, того самого, на территории которого еще месяц назад Сергей мастерил свои двери. Теперь этот человек стоял у входа в офис и рассматривал подъехавший "Мерседес". У Сергея упало сердце. Он не понимал, что происходит, но знал – что-то нехорошее. Почему-то вспомнилась ночь и тот жуткий сон. Надо было выходить из машины, но ноги сделались ватными. Главбух что-то сказал начальнику АТП и ушел в офис, подволакивая по обыкновению ногу.

Охранники уже давно высыпали из джипа. Надо было что-то делать. Но только – не бежать. Побег выдаст его с головой. Сергей распахнул дверцу, вышел из машины. Начальник АТП уже семенил навстречу, и у него было такое благостно-торжественное выражение лица, что Сергей окончательно почувствовал себя сбитым с толку.