Страница 49 из 56
К тому же тут, в Чечне, всегдашняя трудность состоит в том, что если их увидит хоть какой-нибудь пацан, о появлении русского спецназа тут же станет известно всем и каждому. Поэтому передвигаться приходится крайне осторожно. Хоть и вырабатывали маршрут выдвижения по местам, где населенных пунктов поменьше, где вероятность случайно напороться на кого-нибудь минимальная, ну да тут ведь не угадаешь! Береженого бог бережет, подумала монашка, натягивая на свечку резинку…
Ладно, будем считать, что отдохнули. Пора приступать, чтобы успеть выполнить задачу засветло — иначе придется переносить ее выполнение еще на сутки.
— Старшие групп, ко мне! — наконец сказал он.
Когда вызванные офицеры собрались, Гайворонский начал разъяснять задачу, показывая на карте.
— В общем, так, друзи мои! Вот тут, в этом лагере, содержатся наши военнопленные. Наша задача: захватить лагерь и освободить их. Давайте прикинем, как это сподручнее сделать…
Сама по себе суть предстоящего задания для старших групп большой новостью не была. А потому они и сами размышляли над тем, как более ловко ее выполнить.
— Есть у меня одна задумка… — предложил извечный скептик Кариадис. — На арапа их возьмем…
…Через полчаса отряд двинулся к автодороге. Авантюра, конечно, затевалась отчаянная. Однако именно за счет своей авантюрности она и могла сработать. Во всяком случае затеянное представлялось осуществимым, ничуть не хуже любого другого замысла…
Разместились в зарослях сразу за кюветом.
— Зараза, и лес тут какой-то идиотский… Одни колючки, без тропы и не пройти… — проворчал один из бойцов.
Это был тот же самый, который высказывался за отделение Чечни, а потом критиковал политиков, — отметил про себя Гайворонский. Что-то он слишком много ноет… Слабая психическая устойчивость… Или просто устал парень… Нужно будет поприглядываться к нему повнимательнее. И нашему психологу подсказать, чтобы обратил на него внимание, пусть протестирует его посерьезнее… В конце концов, может у него просто хандра, это у каждого бывает. Может, усталость одолела — уже сколько времени здесь околачиваемся… Или еще что… Всякое может быть. Другое дело, что спецназовец на задании не имеет права на проявление подобных эмоций.
— Зато меньше вероятность, что попадем кому-нибудь на глаза, — рассудительно отозвался другой.
…Нужную машину пришлось какое-то время поджидать. Автомобили хоть и нечасто, но проезжали мимо, однако такой, как наметили для себя «альфовцы», не было. Наконец она появилась. Это был большой «мерседесовский» микроавтобус с тонированными стеклами.
Конечно, был определенный риск, что внутри, в автобусе, окажутся вооруженные боевики, но тут уж ничего не попишешь. Расчет был на то, что даже в этом случае они не стали бы сразу открывать огонь, а попытаются разобраться, кто и ради чего пытается машину остановить. Ну а если остановятся, тут уж все преимущества окажутся на стороне спецназовцев.
…Когда выбранный микроавтобус появился на дороге, один из бойцов вышел на обочину и повелительно поднял полосатый милицейский жезл. Судя по всему, водитель растерялся — автомобиль сначала чуть было притормозил, а потом как будто даже прибавил скорости, выехав на встречную полосу движения. Боец-спецназовец недвусмысленно повел плечом и рукой, демонстрируя висящий под мышкой автомат.
Риск был большой — если в машине есть еще кто-нибудь, кроме водителя, он мог бы сейчас с перепугу открыть огонь по одинокому «камуфлированному» вооруженному человеку. Однако сотрудники шариатской госбезопасности, в ведении которого состояло ичкерийское ГАИ, тоже ходили в такой же одежде, и они вполне могли остановить автомобиль для проверки документов… Да и кто, кроме них, в самом деле, мог средь бела дня в глубине Чечни останавливать транспорт?.. Так что стоявший на обочине боец хотя и был готов при первом же признаке опасности скатиться в кювет, при этом был уверен, что этого делать не придется.
Да и автомат он специально держал именно так — на правом плече, стволом вниз. Это только непосвященному кажется, что это удобно и грозно — на самом деле именно данное положение автомата является одним из самых нефункциональных. Таким образом, если в машине сидит обыкновенный человек, не разбирающийся в подобных тонкостях, он решит, что его останавливает умелый стрелок; в то время как профессионал примет его за вооруженного лоха… Тоже психология!
…Машина и в самом деле начала притормаживать, аккуратно съезжая на обочину. Сквозь широкое лобовое стекло, которое наискось пересекалось извилистой ветвистой трещиной, стало видно, что водитель в автобусе сидит один. Он смотрел на стоявшего вооруженного человека настороженно, хотя и без особого страха.
— Ас-салам алейкум! — подходя к водительской двери, поздоровался боец. — Куда едем?
Вопрос он задал по-русски — для «силовика» в Чечне в этом ничего настораживающего нет.
— Алейкум ас-салам! — отозвался водитель, открывая дверь и намереваясь выбраться наружу.
— Сиди уж! — махнул ему рукой «альфовец», подходя вплотную.
Он внимательно следил, чтобы водитель не попытался скрыться, резко нажав на педаль акселератора. Впрочем, судя по тому, что водитель пытался выйти из машины, у него не была включена передача…
Все, самое главное сделано, теперь нет больше нужды скрывать что-либо.
— Тебе придется нас подвести тут недалеко, — сказал боец.
Водитель ничего не успел ответить. Сзади громко откатилась в сторону дверь салона. Задержанный оглянулся. В машину сноровисто, умело, быстро, но без суеты забирались хорошо экипированные вооруженные люди.
— Но я спешу, уважаемый… — растерянно проговорил водитель.
Он ничего не понимал в происходящем. Хотя уже и чувствовал, что вляпался в неприятности.
— Ничего, мы тебе потом расписку дадим, что машина была конфискована для выполнения спецзадания, — ухмыльнулся Гайворонский, усаживаясь на переднее сиденье, рядом с водителем. — Все поместились? — оглянулся он в салон.
— Все… В тесноте, да не в обиде… Как килька в томатном соусе… Не, не в томатном соусе — в собственном соку… Лучше скажи: в собственном поту, — раздалось в ответ.
— Тогда трогай! — велел Вячеслав Борисович.
— Штирлиц потрогал и офонарел, — тут же отреагировал кто-то из подчиненных под общий хохот.
— Куда трогать-то? — обреченно спросил водитель.
По-прежнему ничего не понимая, он уже отдавал себе отчет, что стал разменной пешкой в какой-то чужой опасной игре.
— Пока прямо. А потом я покажу куда сворачивать, — ответил Гайворонский.
Оглянувшись в салон, он кивнул одному из подчиненных.
— Сообщи на базу, что мы начали.
— Понял.
Боец споро включил рацию. Натянул на голову черное эластичное кольцо с наушником и прижавшимся к щеке ларингофоном.
— Шестнадцать, — произнес он. Выждав паузу, повторил: — Шестнадцать…
— Опять спят… — с досадой проворчал Гайворонский. — А ты притормаживай, нам вон на ту дорогу надо свернуть…
Водитель послушно выполнил команду. А сам смотрелся потухше, обреченно…
— Не бзди, парень, — сказал ему Вячеслав Борисович. — Будешь себя хорошо вести, тебя никто не тронет…
— А ты бы сам на моем месте этому поверил бы? — вдруг пробурчал тот.
— Ого! — хмыкнул командир отряда. — Да ты оказывается умеешь шевелить не только руками, но и мозгами… Тебе, парень, ничего не остается, как только поверить мне. А я тебе слово даю, что если будешь паинькой, то никто тебя не тронет и через час будешь свободен, как птица в полете… Ты нам попросту не нужен. Давай-ка теперь поворачивай вон туда…
— Шестнадцать, — еще раз повторил радист.
— Вернемся, ох я им и всыплю! — доверительно сказал Гайворонский водителю. — Правильно?
Тот неопределенно передернул плечами.
— Есть шестнадцать, — наконец отозвался эфир. — Двадцать два.
Свои, оценил радист, пароль назван верно. Шестнадцать плюс двадцать два будет тридцать восемь — на время этой операции назначено именно это число. Назови он, скажем, число восемь, ему должны были бы ответить тридцать…