Восторг

Она не собиралась отказывать ему. Ни в чем.

Он намочил руки в каскаде воды, формировавшемся от ее бедра; а потом прижался к ее плоти, шелковая пена усилила эффект от прикосновения, когда он прошелся по задней стороне ее ноги и замер в непосредственной близи к лону… прежде чем спуститься по внутренней стороне бедра, поглаживая, кружа, от чего она разгорячилась, и это было связано не с температурой воды или воздуха в помещении.

Мэлс закрыла глаза.

Она была в своем теле и одновременно освободилась от него, стояла на плитке и парила в воздухе, растянутая между невероятной нуждой в этой бесконечной божественной пытке… и отчаянным желанием получить разрядку, которая уже сейчас грозила свалить ее на колени.

– Дай мне другую ногу.

Открыв веки, Мэлс положила руку на его плечо для равновесия и подняла вторую ногу.

Она могла думать лишь о его голове между своих ног.

– Ты становишься мокрым, – сказала она хрипло.

Его пылающий взгляд нашел ее.

– Надеюсь, это применимо к нам обоим. – Когда она кивнула, он гортанно рассмеялся. – Скажи это для меня.

– Сказать что?

– Насколько ты влажная, вот здесь… – Его рука прошлась по ее лону, длинные пальцы погрузились в жар, потирая, вырывая крик из ее горла... потом ослабляя давление. – Скажи это.

Он выбрал это мгновение, чтобы открыть рот и запустить туда пальцы, которыми прикасался к ней, его щеки впали, когда он посасывал их, из его груди вырывались одобрительные стоны.

– Скажи это, – приказал он.

Мэлс могла лишь простонать что-то отдаленно напоминающее «Я такая влажная…».

Он улыбнулся улыбкой плохиша, замышляющего грязные делишки.

– Вымоешь для меня свои волосы?

Говоря, он не сводил глаз с ее грудей, будто представлял, как они будут двигаться вверх-вниз, когда она будет работать над своей головой.

Да. Без. Проблем. А потом, будем надеяться, они смогут приступить к другому делу…

Схватить бутылочку – секундное дело. Крышечка уже была снята, и Мэлс налила в ладонь жидкость, плотную как мед и золотисто-желтого цвета.

Взгляд Матиаса не отрывался от ее грудей, когда она потянулась к макушке. Без сомнений, ритмичные движения достигли того, чем он был так пленен, и она знала, что оказывала на него эффект потому как, каждый раз, когда он проводил рукой от ее лодыжки до бедра, он поднимался все выше.

Пока он не оказался там, где она хотела его видеть.

Когда его влажные пальцы снова прикоснулись к ее лону, она дернулась от удовольствия… и сейчас настало самое время смывать пену. Пока вода уносила прочь шампунь с ее волос, Матиас дразнил и ласкал, трение уносило ее к краю.

– Я хочу, чтобы ты кончила, – приказал он.

Без проблем. Звука его голоса вкупе с тем, как он проникал в нее, было более чем достаточно, чтобы головой вперед толкнуть Мэлс навстречу сногсшибательному оргазму, ее ладонь билась о мокрую плитку, когда напряжение в ее лоне взорвалось, прокатившись по телу.

Что-то вылетело из ее рта… его имя, да, это было оно… и она произнесла его дважды.

Пока она отходила от оргазма, воду выключили, а ее саму завернули в полотенце.

– Ты достаточно чиста по твоим стандартам? – спросил он, поднимая ее.

Она вполне была уверена, что ответом служило «да»… по крайней мере, это было у нее на уме. Одному Богу известно, что она на самом деле сказала…

Матиас требовательно прижался к ее губам и скользнул языком в ее рот, вытирая ее при этом махровой тканью. А потом он отнес ее на кровать.

Когда Матиас положил ее на покрывала, она решила, что он снова собирался поцеловать ее и закрыла глаза, поднимая подбородок.

Матиас поцеловал ее. Но не в губы.

Он устремился прямо к ее сердцевине, широко раздвигая бедра, впиваясь в ее лоно, посасывая. Прикосновения влажного рта к ее влажной плоти снова перебросили Мэлс через грань, ее тело охватил оргазм, который лишь наполовину состоял из разрядки.

Вторая его часть включала вулкан желания.

***

В лодочном сарае на берегу реки Девина буквально чувствовала волны жара, исходящие от ангела, стоявшего перед нею… и, слава милостивым богам, этот жар был вызван не только гневом.

Он хотел ее.

И, что еще лучше, он ненавидел себя за это: он целиком и полностью презирал эрекцию, так явно выпирающую из этих богомерзких штанов.

Комбинация действовала лучше полыни и устриц, от этого афродизиака она почти забыла, что он облапошил ее в прошлом раунде.

Почти. Она по-прежнему слышала его слова.

«Я солгал».

И, вот так внезапность, с ее стороны ярость также столкнулась лбом с любовью, две противоположности усиливали друг друга.

Голос Джима раздался восхитительным рычанием, тон, низкий и полный злобы, сочился силой, заключенной в его теле.

– Девина, я хочу, чтобы ты прекратила это дерьмо.

– О чем именно ты говоришь, Джим? – произнесла она, не скрывая урчание в голосе, потому что оно там было… и потому, что это разозлит его.

Тот факт, что она тоже возбуждалась, станет очередным пинком под яйца для него.

Боже, кто мог знать, что из всех ночей их свидание случится именно сегодня? Она бы уделила больше времени своей прическе.

– Я хочу, чтобы ты оставила репортера в покое.

– Какого репортера? Брайана Уилльямса? Диану Сойер? Или же кого-то из прессы?

Рука Джима, резко взметнувшись, ухватила ее за волосы, дергая так сильно, что Девина чуть не кончила на месте.

Наклоняясь вперед, он выглядел так, будто собирался укусить ее.

– Забавно, мне кажется, твои методы работают против тебя самой.

– Первая победа над Матиасом по-прежнему принадлежит мне, – выплюнула она, наклоняя голову на бок.

– Но не душа, ага.

– Небольшая жертва ради триумфа в войне.

– Вот к чему, по-твоему, ты подошла вплотную? – Он приблизился, наклоняя ее еще сильнее. – Потому что мне все видится в совершенно ином свете.

Они оба были напряжены, лица близко друг к другу, тела тесно переплелись. А вокруг царила тишина… но не потому, что их окружала тьма. Он наложил заклинание… даже в гневе и охватившей его ненависти, ему хватило мозгов удостовериться, чтобы любопытные людишки не помешали им.

Весьма романтично.

И на этой ноте, она вырвалась из его тисков, оставляя в его руке прядь черных волос.

Окей, это больно. И, отчасти, весело.

– Ты хочешь меня, – сказала она, проведя рукой над облысевшим местом и заново отращивая идеальные волны.

– Чтобы ты умерла. О, да.

– Во-первых, я бессмертна. И, во-вторых, позволь преподать тебе небольшой урок, Джим…

– Мне ни черта от тебя не нужно.

Она с улыбкой демонстративно уставилась на его член… который словно башня выпирал из самых отвратительных штанов, которые она когда-либо видела.

– Сильно сомневаюсь в этом. И, послушай внимательно, на твоем месте… ты здесь новичок. Я и Создатель? Мы знали друг друга, когда тебя еще в проекте не было. Он создалменя, Джим. Я также драгоценна для него, как и твой начальник Найджел. Я – равновесие… без меня не будет Рая, добра, мирской романтической чуши, потому что когда дело доходит до свободной воли, необходимо иметь контраст прежде, чем даровать что-то. Я – егоЗамысел.

Ангел скрестил руки на груди.

– Поэтому игра направлена на твое уничтожение?

– Скорее на уничтожение Найджела. – Она скользнула по нему взглядом, оценивая его тело, это большое, мускулистое тело, которое она поимела столькими способами, по желанию… и без оного. – Знаешь, я ведь тоже выбрала тебя… не только твой «босс». В самом начале всего этого, я согласилась с Найджелом, что ты должен выйти на поле. Ты был наполовину злом, наполовину – добром, в наиболее равной степени из возможной. – Девина подошла к нему. – Поэтому если тебя возмущает то, что происходит с вспомогательными инструментами вроде той журналистки, то это твоя гребаная вина.

– Моя?