Безумие

Нет, это вам сейчас смешно, а мне тогда было не до смеха.

Где же наши джигиты, гады? Куда уехали? Теперь они мне казались почти родными людьми.

Старший тем временем изучил документы. Но не отдает. Смотрит на меня. На лице появляется та же блуждающая улыбка. И этот туда же! Все, живым не дамся. А ребята, а Валэра, ох, е-мое!

Из оцепенения меня вывел голос:

— Слюшай, Крэстовников-Мастовников, а за тэбя и твоих рэбят Бэреза лимон баксов даст?

Так, думаю, это уже легче. Это все-таки переговоры.

— Ну, может быть, даст.

— Слюшай, давай па-харошэму дагаварымся. Жить будэтэ как у Аллаха в раю. Всо будэт. Шашлык-машлык будэт, водка-шмодка будэт, бабы!!! Будэт. Чэрез полгода дэнги папалам — и в Москву.

Все-таки хорошо, когда переговоры. Можно торговаться, аргументы выдвигать. У других моих коллег такой возможности не было. Какой бы аргумент применить? Что-нибудь про маму? Нет, не прокатит. Главное, не спорить и не показывать, что еще немного, и обкакаешься.

— Слушай, дорогой, — говорю, — мне твое предложение очень нравится. Оно просто обалденное. Но, понимаешь, у нас проблема. Мы к уважаемому Надиру едем. Он ждет. Неудобно будет не приехать.

Он чуть погрустнел. Ага, думаю, нашел нужный аргумент!

Помолчали.

— Ладно, — говорит, — паэжжайтэ (сердце забилось). На абратном путы пагаварым (сердце упало).

Беру документы, сажусь. В машине три покойника. Почти покойники. Сам, наверное, выгляжу не лучше. Медленно поехали. Очень медленно. Быстрее Валэра просто не мог. У него дрожали колени.

— Слушай, Кир, — слабый голос Костика, — мы что-то не поняли, что он про обратный путь говорил?

— Да не, он счастливого пути пожелал, просто акцент такой.

Кажется, не поверили.

— А ккудда эхат тепер? — вырвалось затаенное дыхание Валэры.

А действительно, куда? Наши инструкторы по горному туризму бросили нас.

— Точно не назад! Поехали же, путь все равно пока один.

Дорога плавно огибала гору, и вдруг, не проехав и двухсот метров, за поворотом мы увидели «Дефендер». Он стоял на обочине. Не дожидаясь нас, тронулся и поехал впереди. Ни фига себе! Что за дела?

Ладно, потом разберемся. Не останавливать же их опять, как тогда, на шоссе. Теперь уж совсем смешно будет.

Минут через пятнадцать дорога как-то неожиданно вынырнула из ущелья и мы увидели дома. «Хасбулат молодой, бедна сакля твоя». Да, одну такую бедную саклю мы уже видели сегодня. Если нам сюда, интересно, какие здесь камины?

Остановились. Сидим. Я почему-то уверен, что это уже пункт назначения. Вокруг накапливаются бородатые военнослужащие. Но как-то теперь не страшно. Наши инструкторы вышли из «Дефендера» и куда-то ушли. От нечего делать изучаю обстановку.

Вот оно какое — бандитское гнездо. Окружающая местность — небольшое горное плато. Судя по всему, вокруг обрывы. Дорога только одна. Большие горы вдали. Для обороны место идеальное. Но с воздуха уязвимое. Хотя неизвестно, какие у них тут пещеры-галереи. Домов немного. Пять — шесть.

Вернулся «Корсиканец».

— Пойдем — мне.

— А они?

— Они потом.

Выхожу. Идем к домам. Подошли к крайнему.

— Посиди здесь, вон скамейка.

Пожимаю плечами, сажусь, смотрю ему вслед. Он заходит в следующий дом. Через несколько минут оттуда выходят несколько бородатых и среди них — наконец-то — Надир Хачилаев. Он машет мне рукой. Все! Доехали! Встаю, иду к нему. Все хохочут. Надо мной, что ли? Что смешного?

— Кыра, здарова!

— Привет, Надир.

— Кыра, я тут тэлэграмму палучил. Из Госдумы. Вэлят срочно явытся на засэдание. Я вот: мнэ двэ тыши рэбят взят с собой или тры?

Все хохочут. Вот оно что. Не надо мной все-таки.

— Надир, нам бы поговорить.

— Пагаварым, Кыра, пагаварым. Нэ сэйчас. Я тут чэлавэка жду, с той стороны, — взмах рукой в сторону Чечни. — Важный чэлавэк, палэвой камандыр. Ты пака атдахны.

— Надир, я не один, со мной ребята.

— Ты схады за ними. С табой вот парэн пайдет. А то тэбя здэс нэ всэ знают. Грохнут могут. Он виздэ с табой хадыт будэт. Шашлык даст, арбуз даст.

Нормально Уважаемый изъясняется! Не все знают — грохнуть могут. Я думал, никто не знает. А оказывается — не все.

Идем. Мой новый экскурсовод — молодой парень, улыбается.

— Кирилл, — протягиваю руку.

— Магомед, — жмет руку.

Опять Магомед. Красивое имя.

— Можна пиросто Мага.

Это уже совсем хорошо.

Подходим к машине.

— Экипаж, выходи. Мы прибыли. Как насчет работы, не знаю, но отдых точно будет. Это Мага. Без него никуда не ходить.

Мага закинул автомат за спину и взял два кофра. Ну, вообще класс! Он мне уже как брат.

Валэра обреченно поплелся за нами. Он, бедолага, понимал, что уж сегодня домой точно не вернется. Ни с баксами, ни без них.

Заходим в саклю. Насчет каминов я погорячился. Сильно погорячился. Со времен Ермолова здесь ничего не изменилось. Но шашлыком пахло. А на столе — два огромных арбуза. Расположились. На это ушло секунды четыре. Мага улыбнулся и куда-то ушел. Вышли, покурили. Из-за угла вынырнул Мага. Мне показалось, что сначала вынырнула улыбка. В руках у него был таз. Таз дымился. В нем был шашлык.

Зашли в дом, сели за стол. Откуда-то взялись лук, зелень.

— Мага, а как это так с шашлыком быстро получилось?

— Жэншины.

На всякий случай я наступил Стасику на ногу.

Шашлык был изумительный. Все расслабились.

— А как здесь насчет… — начал Костя, мечтательно жуя веточку зелени.

Я так наступил ему на ногу, что он не договорил.

— Насчот травки? Можна. Папожже. Какда старыкы спат лагут. А насчот вына савсем нэлзя — шарыат. Но мы всо равно ходым. В сасэдный аул. Там адын дэд жывет, он на шарыат пиливат хатэл. А насчот этого, — он улыбнулся и посмотрел на Стасика, — тожэ можна. Эта в дыругой аул хадыт нада.

Ни хрена себе! Мало того что наш экскурсовод мысли читает. Я-то думал, мы в бандитском гнезде — опасности, лишения — а здесь Тверская какая-то!

— Спасибо, — говорю, — все было очень вкусно. Пойдем погуляем.

— Пайдем.

Вышли. Вечерело. Пейзаж. Горный воздух. Подошли к краю обрыва.

— Мага, а как это место называется?

— Гиляны.

— А это Дагестан или уже Чечня?

— А гидэ ты стаиш — то Дагэстан. А шаг туда — это Чичня.

Я посмотрел туда. Там был обрыв. Символично.

— Мага, а ты сам откуда?

— Из Вэдэно.

— Ты чечен?

— Чичен — ты гаварыш. Я гавару — вайнах, — жестко сказал, но все равно с улыбкой.

— Извини, Мага, вайнах. А как сюда попал?

— А мы как в ту вайну пабэдили, там болше дэлат нэчэго. Я сдэс нужнэй.

— Ты воевал тогда?

— От и до.

— А лет тебе сколько?

— Дивэтнадцат.

Да, подумал я, вырастили поколение. В 94-м ему четырнадцать было. Больше он уже никогда ничем другим заниматься не будет. Сколько их таких? Я чуть было не ударился в глубокомысленный пафос насчет израненных душ чеченских подростков и безответственности властей, но ход моей мысли прервало странное происшествие.

Мага вдруг вытянул руку и замахал автоматом. Другой вытянутой рукой стал грозить кому-то кулаком. В его глазах были ужас и гнев. Мы смотрели на него и ничего не могли понять. Вдруг он как-то сразу успокоился, еще раз погрозил кому-то, уже пальцем, и сказал:

— Пашлы атсуда.

— Мага, что случилось? Я не понял?

— Дураков вэздэ хватаэт. Тэмнэет, оны нэрвнычают.

Что он там увидел, а главное как — так и осталось загадкой. Приставать с вопросами я не стал. Видимо, кто-то из тех, кто меня «нэ знаэт», решил все-таки грохнуть. Скорее всего, снайпер, один из тех, что были, конечно же, понатыканы по периметру. Мага среагировал. Боевой опыт. Кто-то из нас обязан ему жизнью. Может быть, все четверо.

На обратном пути встретили Надира, который неторопливо прогуливался с «палэвым камандыром». Раскланялись. Дом отдыха просто.

Потом посидели на завалинке у сакли.

— Чиво так сыдэт, я сэйчас, — Мага был оперативен. Вернулся минут через пять с пятью уже заряженными косяками.