Страница 9 из 84
-- И вы хотите отыскать одно из них? -- предположила я и поежилась, представив родителей в мрачных катакомбах замка среди ржавых крюков и заостренных кольев.
-- Нет, -- покачала головой мама. -- Нам нужно нечто иное. Не так давно один наш знакомый-археолог, осведомленный о моей страстной любви к Индии, показал копию судебных материалов по делу Батори. Возможно, ты слышала, что за свои злодеяния Эржебет была заточена в подземелье Чейте, где прежде так изощренно глумилась над несчастными девушками.
Суд обвинил ее не только в многочисленных убийствах, но и в служении дьяволу. Неоспоримым доказательством того были рисунки на теле графини. В средние века церковь запрещала наносить на кожу любые начертания. Ослушников нарекали слугами сатаны и сжигали на кострах. Эржебет была своенравной, ей не было дела до тогдашних устоев. Вопреки всем запретам она рисовала хной на теле особые знаки, тоже якобы способствовавшие продлению молодости.
-- Хной? -- переспросила я. -- Но разве в Европе в те времена знали о краске из листьев лавсонии?
Мы подошли к развалинам. Миновав въездные ворота, дугообразную арку, какое-то время постояли возле изображения Эржебет на стене. Ее черные беспокойные глаза, казалось, впились в мое лицо. Была ли эта женщина на самом деле такой кровожадной, как говорит история? Или все это выдумки? Однако дерзкий, безумный взгляд графини скорее подтверждал, чем опровергал все сказанное о ней. Рядом находились другие рисунки, например, женщины, купающейся в крови, и жутких орудий пыток. Тут же на словацком была приведена краткая информация о Чахтицкой пани. В левом верхнем углу заметила герб Батори: три звериных клыка на червленой пластине, обвитой жуткого вида драконом.
А мама тем временем частила:
-- История умалчивает, откуда у графини появился сосуд с хной. По одной версии ей преподнес его в подарок супруг, Ференц Надашди, всю свою жизнь положивший на защиту Венгрии от турок. Возможно, сосуд попал к нему в руки в одном из многочисленных военных походов, и Ференц, пленившись его красотой, подарил диковинку любимой супруге. Сейчас...
Порывшись в сумке, Анна извлекла сложенный вдвое лист бумаги. На нем была изображена серебряная чаша. По ободку сосуда вились символы, от которых, вниз, будто оплетая его, разбегались цветочные узоры.
-- Думала, в прежние времена хну хранили в глиняных горшках, а не в таких вот гламурных вазончиках.
-- Этот, как ты выразилась, гламурный вазончик считается особенным, -- улыбнулась мама. -- По преданию сама богиня удачи и счастья Лакшми ниспослала сосуд своим преданным жрицам, чтобы чудодейственная сила хранящейся в нем хны помогала ее дочерям. Рисунки, наносимые на тела девушек, якобы исполняли их сокровенные желания, которые зачастую были весьма прозаичны: удачное замужество и долгая счастливая жизнь.
-- Типа лампы Аладдина, что ли? -- сразу подобрала я аналог для "волшебной" емкости.
Мама сделала вид, что не расслышала очередной подколки и как ни в чем не бывало продолжила:
-- Другая легенда рассказывает, что необычный подарок графине преподнес странствующий художник, написавший портрет Эржебет, единственный, сохранившийся до наших дней. К сожалению, истины мы никогда не узнаем. Эту тайну графиня унесла с собой в могилу.
-- А почему вы решили, что чаша находится в замке? -- снова проявила я любопытство.
-- В тех самых судебных документах вскользь упоминалось, что ее замуровали вместе с графиней, посчитав вместилищем злой силы.
-- И вы в это верите? -- скептически фыркнула я. -- Даже если так и было, голову даю на отсечение, за столько веков индийская реликвия уже успела обрести другого хозяина и теперь пылится в какой-нибудь частной коллекции. До вас ведь в этих подземельях наверняка побывала уйма народу.
-- Твоя мать убеждена, что сосуд по-прежнему находится здесь, -- буркнул Виктор. -- Я придерживаюсь иного мнения.
-- Скоро оно у тебя поменяется, -- безапелляционно заявила Анна, проводя рукой по бугристой кладке.
Я забралась на одну из полуразрушенных стен, чтобы полюбоваться панорамой. В долине раскинулась небольшая деревушка, носящая одноименное название Чахтице. Окна домов с черепичными крышами отблескивали золотыми огнями, из труб в темнеющее небо серыми кольцами уплывал дым. Завершали идиллическую картину горы, немые свидетели и вечные стражники мрачного замка.
Налюбовавшись на живописные руины, мама удовлетворенно заключила:
-- С местностью мы ознакомились, завтра с утра пораньше приступим к работе.
Я, до этого устало таращившаяся по сторонам, встрепенулась и спросила:
-- Погодите-ка, а мне что в это время прикажете делать?
Наивная! Почему-то была уверена, что сперва родители посмотрят со мной город, заглянут в местные сувенирные лавки, в общем хоть малую толику времени уделят своему чаду, а они, оказывается, и не думали пестовать любимую дочурку. И это называется совместный отпуск?!
-- Можешь нам помогать, -- простодушно предложил отец.
-- Копаться в грязи?! -- Я вытаращилась на него в неподдельном изумлении. -- Нет уж, увольте!
Мама передернула плечами:
-- Тогда сама займись своим досугом. Мы ведь тебя предупреждали...
"Нужно было с Изкой махнуть в Турцию, -- с большим опозданием пришла здравая мысль. -- Уже б три дня нежилась у бассейна. Но нет! Именно этим летом мне приспичило увязаться за родителями. А теперь придется маяться от скуки!"
Если бы я тогда знала, что это самая незначительная неприятность из всех, которые вскоре должны были со мной приключиться, оглашала бы Карпаты счастливыми криками.
* * *
Венгрия. Будапешт
-- Девчонка чуть не расплавила мне мозги! Поразительно, как из обычных предметов ей удается извлекать такие звуки! -- Если в первой фразе слышалась неприкрытая злость, то вторую Йолика произнесла с искренним восхищением.
-- Рано или поздно Ясмин научится контролировать свой дар, -- рассеянно ответила Цецилия. Мысли ее сейчас были сосредоточены на другом -- на сыне.
-- А пока что проклятый дар контролирует ее! -- уже почти без гнева отметила вещунья.
Плеснув в бокал вина, Йолика подошла к окну и отодвинула тяжелую портьеру. Сад, окружавший фамильное гнездо Эчедов, захватили сумерки, увлекая расползающиеся очертания в ночь. Старый особняк, с раннего утра наполнявшийся гулом множества голосов, к вечеру погружался в безмолвие. Молодежь покидала дом, спеша затеряться в лабиринтах неспящей столицы. Большая часть клана Цецилии состояла из молодых, а они ох как не любили томиться по ночам взаперти.
-- Йоли, думаешь, у нас есть шанс? -- дрогнувшим голосом прошептала женщина. Глаза ведьмы снова наполнились слезами. -- Ты ведь утверждала, что будущее переменчиво. Любое, даже незначительное событие может все изменить.
-- Так и есть, -- не слишком уверено отозвалась гадалка. Обернувшись, добавила: -- Я не все тебе рассказала. Да и Керестей услышал только часть пророчества. В смерти твоего сына будет повинна девушка, -- на выдохе закончила вещунья.
-- Ясмин?!
Йолика поспешила заверить, что нет, пока обезумевшей от переживаний матери не взбрело в голову немедленно расквитаться с предполагаемой виновницей смерти сына.
-- Я не знаю ее. Неясный образ появился лишь на мгновение. Как будто призрак из прошлого... -- задумчиво пробормотала чародейка. Прогнав наваждение, торопливо проговорила: -- Теперь тебе известно все.
-- И что мне прикажешь делать? -- заломила руки Цецилия. -- Запереть его, ни под каким предлогом не выпускать из дому?
-- Ну, вот еще! Тогда мысли о скорой гибели превратятся в паранойю. Пусть мальчик как можно больше времени проводит с друзьями, развлекается.
Йолика ласково обняла подругу. После кончины матери гадалка была единственной, кому Цецилия доверяла и к кому прислушивалась.