Становление

   Мрачно хмыкнув, Тифар провел пальцем по гладкой поверхности своего неизменного "украшения". Он, в принципе, не надеялся на то, что сможет искупить свои преступления и остаться в этом мире. Знакомство с книгами, бывшими в его распоряжении, натолкнули его на одну мысль, которая со временем казалась все более и более притягательной.

   Тифар, после некоторых раздумий, пришел к выводу, что снять проклятие Ан'Дже, не использовав при этом жертву - невозможно. Тайрис использовал восемь жертв и еще одну - для создания этих "монстров" и, насколько Тифару было известно, повернуть процесс вспять невозможно. Только если не договоришься с Темными и те не соизволят вернуть тех, чьи души многие века назад ушли из этого мира. А ждать подобного безрассудства от Темных не приходится.

   Таким образом, Тифар решил, что в данном случае, возможно, придется разбить одно заклинание, применив к нему другое,более сильное. Потому что магия, которую использовал Тайрис, была ему дарована в момент заключения договора с Темными. Договор, заключенный однажды, незримым позорным клеймом прожигает горячий лоб того, кто побеспокоил Темных в их обители.

   От клейма этого невозможно избавиться - сделанного не воротишь, так же как невозможно заставить заклинание вернуться к заклинателю. Все просто - пока клеймо существует, магия будет действовать. А Тайрис, даже в Мире Темных, продолжил носить доказательство того, что некогда заключил проклятый Светлыми контракт. Душа бессмертна, а значит и заклинание никуда не исчезнет. Другое дело, если заклинатель ушел в мир Светлых. В отличии от Темных, которым доставляет истинное удовольствие наблюдать бесконечные мучения тех, кто возжелал силы, Светлые позволяют магии рассеяться в момент, когда дух покидает мир живых. Конечно, это относится не ко всем заклинаниям, иначе пользы бы от них, как таковой, особо не было.

   Если верить тому, что писал в своих дневниках Тайрис, раньше Светлые тоже принимали в плату чьи-то души. Взять хотя бы договор Хикар. Сейчас эти знания уже утеряны, но оно и к лучшему - в противном случае, мир погрузился бы в хаос. К тому же, Тифар пришел к выводу, что на подобное Светлые шли лишь в определенных случаях. Правда, имея те жалкие крохи информации, Тифару сложно судить, насколько верны его выводы - он не успел познать магию Темных настолько глубоко, чтобы с уверенностью говорить о том, что именно существование договора заставляет магических "уродцев" Ан'Дже страдать. Но и не брать в рассчет такую возможность - глупо.

   Так или иначе, договор Тайриса все еще действует, а вместе с ним и проклятье Ан'Дже или же его последствия. Посвятив некоторое время изучению процесса создания Ан'Дже, Тифар еще раз убедился в том, что обернуть заклинание вспять невозможно, даже если бы договор Тайриса не существовал. Таким образом, де Льен решил, что выход у него только один - изменить Ан'Дже еще раз. Другими словами - если Тайрис сделал Ан'Дже из Ааш'э'Сэй, то он, Тифар, проделает обратную работу. Другой вопрос - получится ли у него? Конечно, магический запас у него огромен, да и знаний довольно много, но... Изменяя живую материю, маг вмешивается в сам устрой мироздания, в буквальном смысле ломая то, что было создано Богами. Для того, чтобы осуществить нечто подобное даже самом Клаю не хватило бы сил.

   Именно поэтому Тайрис заключил контракт - в обмен на его душу, Темные даровали ему столь желанную силу. О контракте Тифар знал больше, чем кто-либо другой. Сам он заключил договор с Азаром Отступником. Темный, снискавший славу и почет в войне со старыми Богами, в последствии стал одним из тех, кто поднял оружие против братьев. Никому бы Тифар не признался, что выбор Темного, с которым он желал заключить договор, не был случайным. В Азаре - отвергнутом всеми и отвергнувшем свет, Тифар видел самого себя. Так же как и Отступник, Тифар бежал от света и желал найти успокоение во тьме.

   Сделав глубокий вдох, бывший советник провел рукой по груди, коснувшись пальцами того места, где было выжжено клеймо Азара Отступника. Придет время и он, Тифар, искупив свою вину в этом мире, отправится в мир Темных, где сможет наконец-то встретить того, чьи подвиги и достижения заставляли сердце биться быстрее.

   Дверь комнаты тихо распахнулась и на пороге застыл Лазар, трепетно прижимающий к себе сына. Маленький Ай, после недавнего происшествия более не огорчался, за что Тифар был ему очень благодарен. У него до сих пор волосы на голове шевелились, когда он вспоминал недавнее "купание" наследника, которое оказалось купанием для самого Тифара и Лазара в придачу. Если бы не Рашна, так кстати возникшая на пороге разгромленной комнаты, одним Богам известно, чем бы это все закончилось. Что Тифара действительно пугало, так это бесконтрольная магия, непрерывным потоком исходящая от младенца. Казалось энергия течет по его венам вместо крови.

   Порадовавшись про себя, что пребывание его в, некогда любимом замке, подошло к концу, Тифар встал и вежливо поклонился Императору. Лазар кивнул и, зайдя в комнату, закрыл за собой дверь.

   - Уже готов?

   Ответив утвердительным кивком, Тифар поинтересовался:

   - Ты так и будешь с ним везде таскаться?

   Император печально покачал головой и ответил:

   - Нет, в свете последних событий нам пришлось пересмотреть программу воспитания наследника - в ближайшее время им займутся наставники, как и мной, в свое время.

   Бывший советник кивнул. Если бы малыш был обычным, для Ааш'э'Сэй, ребенком, возможно новая политика Императрицы, относительно воспитания собственных отпрысков была бы верна... Только вот, новорожденный наследник разнес по камню добрую половину замковой стены. Сразу-то и не заметил никто - очень уж Лазар за сына переживал - как бы не простыл отпрыск, на каменном полу сидючи, а Тифар, лишенный магии, всеми силами пытался удержаться в вертикальном положении и не воспарить к потолку.

   Но стоило лишь ребенку успокоиться, как Император, проявив недюжий интеллект и наблюдательность, сообщил, что в помещении как-то очень уж прохладно... Так как Тифар сразу сказал, что это - не он и нечего на него так подозрительно смотреть, Лазар, поразмышляв минуту, пришел к выводу, что новое окно (ну, или дверь) в которое и задувал прохладный вечерний воздух, появилось в стене стараниям горячо любимого сына. Придя к такому логичному заключению, Лазар, преисполненный отцовской гордости, с умилением разглядывал ночной Сейн, через дыру, образовавшуюся в стене и, вероятно, размышлял о чем-то, простым смертным, недоступном.

   Сколько бы Тифар не подшучивал над Лазаром и его необузданной любовью, но и он и сам Лазар, понимали, что ребенок, не имеющий знаний о том, как контролировать свои силы не просто опасен, а очень опасен. В тот момент, когда стена Замка рухнула, было уже достаточно поздно, да и вряд ли кому-то пришло бы в голову шататься под окнами. Но... Кто-то мог и пострадать из-за детской истерики. Так что, решение Лазара, хоть и могло показаться несколько жестким, но оно было вынужденным.

   Насколько Тифару было известно, Ааш'э'Сэй, проявляющие недюжий талант к магии, некоторое время живут в полной изоляции - дабы не покалечить ни себя, ни кого-то еще, в том числе. Самого Лазара посадили "под замок" когда тот был в более сознательном возрасте, так что он довольно быстро научился контролировать свои силы. Самого же Тифара под замок никто не сажал - он всегда был предоставлен самому себе и его избегали. Даже странно, что он не убился во младенчестве. Так что малыша Айя можно только пожалеть.

   Заглянув в сверток, который Лазар крепко прижимал к груди, бывший советник искренне улыбнулся, но тут же стал серьезным. Проведя пальцем по нахмуренному лбу младенца, он тихо сказал:

   - Ничего, ты же сильный? Переживешь и станешь еще сильнее...

   Так как Лазар начал как-то подозрительно хмыкать, бывший советник, поправив кафтан, отошел на несколько шагов. Подобное поведение для него - нонсенс, не стоит лишний раз удивлять посторонних.