Страница 9 из 52
— Софья Николаевна, Соня, опомнитесь, что вы говорите? Это вам не любовный роман! Воля провидения… Чего только не придумают эти женщины! Считать Меченого провидением — да вы просто безбожница!
Тредиаковский казался по-настоящему рассерженным.
— А вы можете придумать для освобождения девушек что-нибудь другое? — тихо спросила она.
В это время в комнату вернулся барон, и Григорий опять перешел на французский.
— Мне нужно подумать, — буркнул он, вышел из комнаты, да и из дома тоже, оставив своих товарищей лишь молча переглядываться между собой.
На всякий случай Соня решила закончить свой завтрак, ведь неизвестно, как сложатся обстоятельства и когда ей удастся поесть в следующий раз…
Себастьян, извинившись, опять покинул ее некоторое время спустя.
В гостиную заглянула Флоранс.
— Мадам, я разобрала ваш гардероб. Вы не желаете переодеться?
Соня подумала, что, пока Григорий ходит где-то и размышляет, она вполне может приготовиться к прогулке с мешком денег. Тем более что ей надоело сидеть одной в гостиной и ждать неизвестно чего. Мужчины прикидывали, крутили вопрос и так и этак, но действовать все равно придется ей самой.
Руки у Флоранс оказались проворными. Не прошло и получаса, а она уже помогла мнимой баронессе одеться и соорудила ей прическу, уверяя, что ее сиятельство очень хороша. По совету Флоранс Соня надела светло-зеленую шляпку с золотистым пером в тон своему зеленому полотняному платью с богатой вышивкой.
Она поблагодарила горничную и пошла к выходу, надеясь встретить кого-либо из мужчин и сообщить им, что она готова исполнить роль курьера и передать разбойнику деньги. Тем более что до назначенной им встречи оставалось теперь уже пятнадцать минут.
4
Оба мужчины стояли на крыльце дома, вглядываясь в синеющую морскую даль. Что они там надеялись разглядеть, непонятно…
Вышла княжна из дома в сопровождении Григория Тредиаковского и барона Себастьяна де Кастра и пошла с ними по улочке, ведущей к морю. Порыв ветра взметнул ее юбки, и она придержала их рукой.
Все трое молчали. Да и о чем было говорить, когда уже все сказано?
В свете солнечного утра Соне хорошо был виден порт со стоящими на рейде парусными судами. На небе не было ни облачка, порт шумел и гудел, словно пчелиный улей. Где-то пели песню под гитару, и над всем этим разноголосьем ощутимо витал запах свежей рыбы.
Троица шла в стороне от портовой суеты, но ничто не мешало Соне отмечать про себя увиденное, пока они опять не свернули в какую-то улочку. Деньги — выкуп за двух похищенных девушек — были сложены в ковровый саквояж с удобными деревянными ручками. Подумать только — целое состояние…
Соня шла, слегка поддерживая подол платья. Неизвестно почему она решила его надеть, это платье, самое лучшее из ее гардероба. Соня купила его в Дежансоне за такую сумму, за которую можно было купить пять модных, но не слишком дорогих платьев. Наверное, разумная девушка, идя на встречу с разбойником, постаралась бы одеться попроще, но Соня так часто вынуждена была отказываться от нравящихся ей нарядов по причине отсутствия денег, что теперь пыталась хоть частично вознаградить себя за перенесенные ограничения. Григорий тоже одобрил ее выбор — он заметил, что светло-зеленое платье очень идет к ее пшеничным волосам и зеленым глазам.
Впрочем, Тредиаковский добавил, что это платье достаточно светлое, а потому за ним легко будет наблюдать и не потерять из виду на фоне грязно-серых камней и пыльной листвы. Дальше княжне предстояло идти одной.
Соня медленно поднималась по тропинке на пригорок, где лежал огромный круглый валун, неизвестно как сюда попавший. Возле него похититель и назначил встречу с посредником, то есть баронессой де Кастр.
Понятное дело, что ни ту, ни другую пленницу она прежде не видела, но у Тредиаковского с собой был медальон с написанной миниатюрой Варвары Шаховской, а у Себастьяна де Кастра — небольшой портрет его сестры Габриэлы. Обе девушки были очень красивы, с запоминающейся внешностью, хотя вряд ли Соне попытались бы подсунуть каких-то других пленниц. Таких красавиц природа во множестве не производит.
Соня дала себе слово: если она благополучно выберется из этой передряги, непременно научится фехтовать, стрелять, плавать и что еще там нужно делать, чтобы о ней можно было сказать: «Эта девушка невредимой пройдет через огонь и воду!»
Соня запыхалась, не так уж и много пройдя по тропинке, которая, после того как город остался позади, вела теперь на пустынный пригорок.
Она не сразу поняла, что наконец добралась до места, потому что последние шаги делала как усталый мул — уперев взгляд в землю.
Раздавшийся рядом с нею мужской голос заставил Соню вздрогнуть от неожиданности. Так и есть, разбойник по кличке Меченый. Лицо почти полностью прикрыто черным платком.
Этот мужчина возник перед нею на тропе, держа в одной руке ружье, а другой, свободной, рукой он делал знак, который чуть позже пояснил словами.
— Поднимите вуаль! — приказал он глухо. Голос мужчины, хоть и измененный, показался Соне знакомым, но тот не стал больше ничего говорить, а всего лишь удовольствовался взглядом на ее открытое лицо. Все, мол, в порядке. Нырнул на мгновение за валун и вывел на тропинку двух девушек, связанных между собой веревками, точно козы.
Пожалуй, разбойник и в самом деле не собирался их обманывать и привел тех девушек, за кого Соня принесла ему выкуп.
— Как вас зовут? — спросила она сначала одну девушку, темноволосую.
— Ва… Варвара Шаховская.
Девушка смотрела на Соню, едва сдерживая волнение от предчувствия долгожданной свободы.
— А вас? — Соня перевела взгляд на светловолосую.
— Габриэла де Кастр.
— Вот. Можете пересчитать, — предложила Соня, поставив саквояж у ног разбойника.
Меченый бросил веревку, которая связывала девушек между собой, на землю и опять проговорил явно измененным голосом:
— Передайте тем, кто вас ждет: мы с мадам Софи будем пересчитывать деньги. И пусть они не торопятся. Я проверю все до последнего су! Только после этого баронесса сможет вернуться.
Девушки стали медленно отступать в том направлении, откуда только что пришла Софья, а потом, посмотрев на нее одинаково жалеющим взглядом, сбросили с рук веревку и припустили по тропинке бегом.
— Пойдем, красавица-беглянка! — все так же глухо проговорил мужчина, цепко хватая ее за руку.
И тут Соня вдруг поняла, кто этот таинственный разбойник. Будь она повнимательнее, сразу узнала бы этот пронзительный взгляд черных глаз. Она уже приготовилась позвать на помощь, но почувствовала, как острое лезвие кинжала чувствительно ткнуло ее в бок.
— Только попробуйте крикнуть, ваше сиятельство, и я проткну эту восхитительную нежную кожу до самых печенок! — дохнул ей в самое ухо Флоримон де Баррас, а это был именно он.
— Вы не станете пересчитывать деньги? — спросила Соня, чтобы хоть такой обыденной фразой успокоить себя.
— Кто станет пересчитывать серебро, имея в руках золотые слитки? Я же не меняла! — сказал Флоримон и засмеялся при виде ее страха. — Назад, в Дежансон, моя беглая птичка! Ваша золотая клетка ждет вас… Что вы все оглядываетесь? Никто не бросится вас спасать. Ваш соотечественник получил то, за чем он так долго гонялся. Барон тем более не станет вас выручать — ведь это он согласился отдать мне вас в обмен на свою сестрицу…
— Это неправда, — немеющими губами прошептала Софья.
— Ох уж эти женщины! — с притворным сожалением произнес Флоримон. — Всему верят, что ни скажи! Да, Себастьян сам меня нашел, сам предложил деньги за сестру, но, когда я выдвинул условие, чтобы принесли их вы, согласился, хотя и понимал, что обратно вы не вернетесь!
— Не может такого быть! — воскликнула пораженная Софья. — Зачем же тогда нужно было представлять нас семейной парой?
— А ему какая разница? — довольно хмыкнул Флоримон. — Небось это ваш прежний «муж» придумал, а барон и не стал возражать. Ему бы только сестру домой вернуть. Кто вы для него такие? Иностранцы! А вот у меня с юности в подельниках кого только не было — и турки, и португальцы, и англичане — да разве всех перечислишь! Вот и вас я взял бы в жены безо всяких обманов, с венчанием в церкви и обетом быть рядом в горе и радости…