Белая магия

При слове «открытие» глаза сэра Вильяма мгновенно загорелись.

— Лина, иди сюда. Ты слышала? Открытие! Скажи нам, ну скажи же нам, что за открытие.

Ноа кивком головы указал на Августу, показывая, что отвечать будет она.

— Ну, сэр Вильям, мисс Каролина, — начала она. — Всё началось с того, что я наблюдала за звездой…

— Какой звездой? — нетерпеливо спросил сэр Вильям.

— Вильям, — побранила Каролина, — дай же девочке рассказать.

— Номер триста пятьдесят семь из каталога Флемстида, — улыбнулась Августа.

— А, да, — кивнув, произнёс сэр Вильям. — Я её хорошо помню.

— Около этой звезды была ещё одна, много тусклее. Она не упоминается в каталоге Флемстида, и вообще нигде, кроме одного каталога. Около десяти месяцев назад я начала наносить её на карту и заметила, что она движется.

— Слышишь, Лина? Она что-то обнаружила! — он посмотрел на Августу. — Продолжайте, дорогая.

— Ну, я продолжала наблюдать за её движением, делая записи в течение нескольких месяцев, а потом послала свои исследования в Общество, — снова улыбнулась Августа. — Но затем звезда пропала из виду из-за близости к Солнцу, и Общество предположило, что это была комета.

— Дураки, во всяком случае, большинство из них, — Каролина покачала головой. Сэр Вильям согласно кивнул.

— И давно этот объект исчез?

— Около полугода назад. Но я продолжила наносить его движение на карту, основываясь на моих первоначальных наблюдениях, и если мои вычисления верны, в чём я убеждена, скоро он опять должен появиться. Но в любом случаем мои приборы не такие мощные, и я не могу увидеть его снова.

— У вас с собой вычисления и карты с нанесённой траекторией движения? — спросил сэр Вильям.

Августа вытащила небольшую стопку бумаг, захваченных ею из дома Ноа, её будущего дома, куда их прислал Тисвелл.

— Вот они.

— Не возражаете, если я взгляну на них? — сэр Вильям поднял на неё чистый взгляд горящих нетерпением глаз.

— Конечно, нет, сэр. Вы окажете мне честь.

Сэр Вильям и Каролина подошли к длинному столу в центре комнаты. Развернули заметки Августы и начали их изучать. Августа в крайнем восхищении наблюдала, как сэр Вильям начал делать дополнительные заметки, произнося названия статей и книг, которые Каролина немедленно приносила из книжных шкафов, стоящих вдоль стены. Они работали с точностью механизма, безукоризненно слаженно, Каролина попеременно приносила книги и каталоги и уносила их обратно, как только сэр Вильям с ними заканчивал, и всё это время он с безудержным азартом делал быстрые пометки. Наконец, спустя полчаса, сэр Вильям отошёл от стола, держа в руках свои собственные вычисления.

— Ваши результаты наблюдений превосходны, леди Августа. Я только что всё проверил и мои расчёты совпали с вашими. А теперь посмотрим, сможет ли мой двадцатифутовый рефлектор обнаружить ваше маленькое открытие.

Все вышли из дома снова на задний двор и подошли к основанию высокого строения, при этом Августа испытывала благоговейный трепет.

— Это он, сэр? Тот самый телескоп, при помощи которого вы обнаружили Уран?

— Смешное название — Уран, вы не находите? — произнёс Гершель, кивая. — Оно только лишний раз доказывает, какие, в сущности, шуты эти члены Общества. Я хотел назвать планету «Звезда Георга» в честь его величества короля, это, в конце концов, моё право как первооткрывателя, вы не находите? Но они проигнорировали моё решение, твердя, что «невозможно отойти от древней традиции давать имена планетам из греческой или римской мифологии». Фу! Всё те же отговорки, по которым они не принимают в Общество женщин, они до сих пор считают нашу Каролину не более чем уборщицей. Большинство из них заплесневелые консерваторы. И как они назвали её, мою планету, мою георгиевскую планету? Уран! Да я так и собаку не назову. Хм. Для меня она всегда была и остается «Звездой Георга». Запомните это, когда они попытаются навязать вам название для вашего открытия, дорогая.

Сэр Вильям повернулся и взобрался по лестнице на платформу, установленную на середине высоты телескопа. Что-то подъюстировал, повернул трубу, ещё раз повернул, и ещё, и посмотрел в окуляр. Он повторил всё это несколько раз, производя юстировку, фокусировку, снова юстировку[96], пока, наконец, не развернулся к Августе и не поманил её к себе.

— Давайте, дорогая, давайте посмотрите, что мы обнаружили. В конце концов, это ваше открытие, а не моё.

С раненой рукой Августа не могла сама взобраться на лестницу, и Ноа, пройдя вперёд, подал руку, чтобы помочь ей взойти на платформу. Как только она там оказалась, сэр Вильям кивнул на телескоп, приглашая взглянуть.

— Если посмотреть поближе, — стоя рядом, произнёс сэр Вильям, — можно различить поверхность планеты. Вы были правы в своих выводах, леди Августа. Это не звезда, а одно из мелких небесных тел, которые мы называем астероидами.

Августа приготовилась посмотреть в телескоп, глубоко вздохнула и заглянула через него в иной мир, который одновременно восхищал и поражал её. Перед её изумлённым взором предстало изображение, стократно превосходящее то, что она получала при помощи своих инструментов. Звёзды были такими яркими, такими красивыми, и казалось, до них можно дотянуться рукой. Мириады сверкающих подобно бриллиантам звёзд, а в самом центре этого ночного великолепия — обнаруженная ею «звезда», вернувшаяся из путешествия вокруг Солнца.

— Я знала, — переполненная чувством удовлетворения прошептала Августа и улыбнулась, негромко сказав «здравствуй» и продолжая глядеть в окуляр телескопа.

Когда Ноа и Августа вернулись в его городской дом, солнце только поднялось над городом. Они оба не спали этой ночью, но Августа не могла даже думать об отдыхе.

Сэр Вильям предложил сам представить открытие Августы Королевскому обществу на следующем заседании, и тогда, без сомнения, её наблюдения, подкреплённые его, будут приняты, а открытие признано. У них просто не останется выбора.

Это было даже более того, на что надеялась Августа. Вся её работа, её мечты, наконец, пришли к логическому завершению благодаря крошечному окуляру телескопа[97]. И она должна благодарить за исполнение её мечты только одного человека. Если бы не Ноа, она бы никогда снова не увидела этот яркий святящийся объект. Он бы так и остался неоткрытым или, что ещё хуже, кто-то мог открыть его после неё и объявить открытие своим. И если бы не Ноа, она бы никогда не встретилась с идеалом женщины, Каролиной Гершель.

Она взглянула на Ноа, который сидел рядом в карете и смотрел на пейзаж за окном. Будто почувствовав её взгляд, он повернулся и улыбнулся. Внутри у неё потеплело.

— Спасибо, — сказала она и тоже улыбнулась.

Ноа придвинулся к ней и осторожно обнял, стараясь не побеспокоить раненую руку. Нежно, с любовью коснулся её губ в поцелуе, который пронзил её до глубины души, в поцелуе, продолжавшемся до тех пор, пока они не въехали в город.

Они даже не поняли, что карета остановилась, пока кучер не открыл дверь.

— Похоже, к вам посетители, милорд, — сказал кучер, указывая на пару карет во дворе городского дома Ноа.

Августа сразу же узнала первую карету. Это был городской экипаж дома Брайрли, золотой герб Трекаслов украшал блестящую чёрную дверцу. Первой мыслью было, что в столь ранний час здесь делает Шарлотта. Второй — почему она взяла парадную городскую карету, хотя обычно предпочитала ландо, которое было меньше да и быстрее.

Уэстман ожидал их у двери.

— Милорд, мы уже начали волноваться…

Ноа помог Августе выйти из кареты.

— Мы решили совершить позднюю прогулку в деревню, Уэстман.

— Так вот, прибыли…

Но дворецкий не успел закончить предложение, как два человека вышли на ступеньки у парадной двери им навстречу.

— Папа! — поспешила к отцу Августа. Несмотря на рану, она бросилась в его открытые объятия. — Когда ты прибыл? Почему не написал, что возвращаешься?

96

Фокусировка — это настройка оптического инструмента на точное расстояние до объекта, при котором изображение объекта кажется наиболее чётким или резким путём перемещения оптических элементов (линз, зеркал) вдоль оптической оси.

Юстировка оптических систем заключается главным образом в регулировании взаимного расположения оптических деталей (линз, призм, зеркал) с целью их центрирования и обеспечения высокого качества изображения.

97

Москвичка о телескопах, объективах и иже с ними.

Сразу бросается в глаза ошибка — ошибка автора: не технаря, а гуманитария. Если уж рассуждать логично, то благодаря не крошечному окуляру — у Августы и самой такой был, — а большому зеркалу, т. е. объективу; технически сложно изготавливать крупную оптику, но чем больше объектив, тем больше проницающая сила телескопа, тем больше визуальной информации можно получить.

Именно потому она и не могла рассмотреть астероид в свой маленький телескоп, Гершель же сам изготавливал зеркала для своих инструментов, добившись в итоге размера вогнутого параболического зеркала объектива телескопа — 122 см, хотя предпочитал пользоваться 20-футовым телескопом с 47-см зеркалом, которое весило гораздо меньше и не так сильно поддавалось деформации (да и управлять меньшим телескопом было намного легче) — зеркала Гершель изготавливал из металла, полируя их до зеркального блеска, и бронзовое зеркало прогибалось под собственным весом (при диаметре 122 см и толщине 9 см оно весило не меньше тонны), что значительно портило изображение. Зеркало представляло собой сплав 75 % меди и 25 % олова. Зеркала такого типа быстро темнели, давали трещины и требовали переполировки. Адов труд! Особенно если учесть, что до того, как Гершель изобрёл специальные шлифовальные и полировальные машины, он работал вручную, а чтобы только отшлифовать зеркало — не самое большое — необходимо было потратить не менее 16 часов, при этом процесс нельзя было прерывать ни на минуту. Для меня лично до сих пор загадка, как он умудрялся выдерживать геометрию поверхности, не отклоняясь от расчитанной формы