Страница 75 из 110
В. С.: Сложную тему ты поднял. Прозрение… К одним оно приходит раньше, к другим — позже. Мне лично по душе не тот, кто горланит «Долой!», а тот, кто старается понять противоположную позицию, найти возможность для диалога и, если хочешь, компромисса.
Помню, с каким неприятием в начале 80-х годов встречал политработник Леонид Иванович Шершнев мои рассказы о Руслане Аушеве. «Да что ты им восхищаешься? — укорял он. — Знаю я этих мотострелковых офицеров — без разбору уничтожали все живое. Руки у них по локоть в крови». Потом я их познакомил. И что же? Оказалось, в их взглядах обнаружилось много общего. Они сблизились и теперь весьма уважают друг друга.
Тот же Шершнев показал мне письмо, полученное им от знакомого офицера, подписавшегося «Юр. Ф., комбат». Бывший «афганец», обращаясь к Леониду Ивановичу, сетовал, что поделиться мучающими его мыслями не с кем, «все заняты своими личными заботами, а про Афганистан не хотят ни слушать, ни думать».
Что же мучило комбата? Вот отрывок из того письма, процитирую: «…Поневоле задаешь себе вопрос: а что же дальше?
Жалко людей — и наших, и афганский простой народ. Вы вправе задать вопрос: ты военный и притом кадровый, почему же тебе жалко? Отвечу: жалко напрасных жертв, жалко средств, затраченных впустую. Оправдается ли когда-нибудь это?
Меня все чаще и чаще просят рассказать о событиях там. С каждым годом интерес к Афганистану все больше возрастает. И я вижу, что положение там не улучшается, а, наоборот, ухудшается. И люди, вполне естественно, задают вопрос: а почему так?
Дальше я не хочу говорить об этом. Вы умный человек и понимаете, как иногда трудно ответить на прямо поставленный вопрос…»
Д. Г.: Вот видишь… И сколько таких комбатов (и не только комбатов) глядят теперь на войну совсем иначе, нежели раньше. Не станем их нравственно судить за прошлые деяния (нет у нас на то морального права — окажись в их шкуре, наверняка, делали бы то же самое мы, послушные дети системы), но не станем и возвеличивать. Миллион погибших афганцев призрачными тенями встает перед глазами.
И если пишем в этой главе о героях, превозмогших себя, то это те люди, чьи руки не обагрены кровью ни в чем не повинных. Я в этом убежден.
Характеры и обстоятельства…
Глава седьмая
Тыл на линии огня
Война — совсем не фейерверк, а просто трудная работа, — писал полвека назад едва понюхавший пороху поэт. Производные, а лучше сказать, ее составляющие — кровь, пот, неимоверная усталость — многократно описаны, засняты на фото- и кинопленку. А война афганская? Доселе сказано об этих ее атрибутах крайне мало, скупо. А ведь девятилетняя, самая продолжительная за годы Советской власти война была особенной, ни на что не похожей. И досталось нашим ребятам не меньше, чем в Великую Отечественную, а в чем-то и больше, учитывая непривычный климат Афганистана и прочие особенности этой горной страны.
Через «не могу»
ИЗ СПРАВКИ: «Влияние климатических условий Афганистана на здоровье человека.
С учетом высокогорья и температуры внешней среды акклиматизация в условиях Афганистана имеет свои особенности. Непосредственные реакции организма на воздействие высокой температуры проявляются в виде повышения температуры тела, увеличения числа сердечных сокращений, дискомфорта и общего недомогания. В то же время длительное воздействие высоких температур вызывает ряд изменений в организме: со стороны кровяного давления, сердечной деятельности, снижения общего содержания жира.
Оказывают влияние и повышенная солнечная радиация, сухой горячий ветер («афганец»). Они могут вызвать синдром истощения (катехоламиновый дефицит), при котором люди страдают от гипотонии, апатии, депрессии, утомления, неуверенности.
Климатические условия могут вызвать и так называемый притационный синдром (бессонница, возбуждение, головная боль, сердцебиение, головокружение, одышка, ренит, конъюнктивит, фарингит)»…
В большинстве своем наши воины прочувствовали на себе все эти афганские «прелести»…
Солдат не только воюет. Он должен где-то и на чем-то спать, что-то есть, иметь возможность помыться, постирать. Боевая техника, которой он пользуется, должна быть исправной, иметь запас всего необходимого, от патронов до бензина и солярки. В Афгане снабжение армии приобретало решающее значение. От этого зависела ее боеспособность.
ИЗ ДОКУМЕНТА: «…Построить силами войск полевые военные городки для размещения личного состава и техники… Строительство выполнять только по типовым решениям с применением сборных элементов, изготовленных на базах снабжения.
…Поставить 13 тысяч печей чугунных переносных»…
Это фрагмент плана мер по обустройству наших войск, подписанный 21 января 1980 года первым заместителем начальника Генерального штаба генералом армии В. Варенниковым и заместителем министра обороны, генерал-полковником — инженером Н. Шестопаловым.
Последний пункт плана гласил: «Подготовить обращение в ЦК КПСС и Совет Министров СССР… о поставках союзными республиками, министерствами и ведомствами индустриальных конструкций в сейсмическом исполнении (сборных конструкций домов и коммунально-бытовых сооружений)».
Мы, кажется, готовились обживаться, обустраиваться в ДРА на широкую ногу, основательно и капитально. Собственно, по иному было нельзя — 40-я армия требовала каждодневного внимания.
Тыл в привычном армейском понимании насчитывал 12 с половиной тысяч солдат и офицеров. В Афганистане действовало 145 тыловых соединений, частей, учреждений и подразделений. Нешуточные силы были брошены на обеспечение 40-й всем необходимым. И тем не менее многие проблемы были так или иначе решены лишь к 1985 году, а некоторые так и остались нерешенными до самого конца войны.
ИЗ ДОКУМЕНТА: «Тыл сухопутных войск подразделяется на тыл центра, оперативный тыл и войсковой тыл. Материальные средства тыла центра размещены в Кабуле. Для пошива военной одежды, белья и палаток имеется военная фабрика, производительность которой 900—1000 комплектов обмундирования в сутки.
…Мясокомбинат производит до 10 тонн мяса в сутки и обеспечивает только Кабульский гарнизон.
В состав тыла центра входят: управление тыла, склады снабжения, автотранспортная часть, медицинские части и учреждения, ремонтные и производственные предприятия…»
Далее в цитируемом документе говорится о наличии центрального склада ГСМ (горюче-смазочных материалов) в Кабуле, строительство которого завершилось в марте 1980 года, о двух других складах — в Джелалабаде и Гардезе, двух заправочных пунктах. Завоз топлива для боевых машин шел из Термеза и Кушки, в соотношении три к одному.
Планировалось обеспечить нужды армии в обуви на 60–70 процентов за счет собственного производства в Кабуле. Планировалось начать строительство новой швейной фабрики для обеспечения полной потребности армии в одежде. Планировалось обеспечить дивизии и отдельные части холодильными камерами, что «создаст благоприятные условия снабжения войск мясом и скоропортящимися продуктами». Планировалось многое, но, увы, реальная картина оказалась совсем иной.
Да не посетуют на нас читатели за обильное цитирование скучных интендантских донесений, справок и прочих служебных бумаг. Цена их сейчас весьма высока: приобретая силу и неопровержимость документов, они позволяют высветить многие наши огрехи, несуразицы, нелепости, которые тяжким бременем легли на плечи солдат и офицеров в Афганистане.
Положено было иметь, по раскладкам специалистов тыла, 1187 наливников, а имелось 227. Кухонь походных вместо 1260 действовало 599. Рефрижераторов соответственно 66—4. Автоцистерн 572–185. А ведь речь шла о жизненно необходимых вещах, без которых не то что воевать — жить оказывалось невозможно. Однако жили, воевали, через «не могу», ценой потери сил и здоровья.