Страница 14 из 20
Ленин, по словам Троцкого, когда сталкивался с разнузданными действиями частей, преимущественно кавалерийских, говорил: «Не послать ли нам туда Сталина, он умеет с такими людьми разговаривать».
В конце 1918 года на Восточном фронте началось наступление армий Колчака. 25 декабря колчаковцы захватили Пермь. Это было наиболее тяжелое поражение Красной Армии. Наступая на Вятку и Котлас, Колчак стремился соединиться с белогвардейскими и англо–американскими войсками на Севере, а затем совместно с ними повести наступление на Москву и тем самым покончить с Советской властью. Центральным Комитетом РКП (б) и Советом Обороны по предложению В. И. Ленина 1 января 1919 года была образована партийно–следственная комиссия в составе И. В. Сталина и Ф. Э. Дзержинского для выяснения причин сдачи Перми для принятия практических мер по восстановлению партийной и советской работы, военной обстановки на этом участке Восточного фронта. Уже 5 января Сталин и Дзержинский прибыли в Вятку. [56]
13 января Сталин и Дзержинский посылают Ленину краткий предварительный отчет о ходе расследования причин пермской катастрофы. 31 января был подготовлен и подписан Сталиным и Дзержинским отчет комиссии ЦК партии и Совета Обороны. Расследование выявило, что непосредственной причиной поражения послужили усталость 3–й армии (непрерывные бессменные шестимесячные бои) и отсутствие надежных резервов. К тому же армии приходилось воевать на два фронта – против Колчака и против кулаков. При этом белогвардейцы имели численное превосходство, а кулаки разваливали тыл, поскольку партийно–советские учреждения потеряли связь с беднотой. Поражение стало следствием преступного руководства Троцкого и его ставленников на Восточном фронте, прямое предательство ряда командиров 3–й армии.
Сталин и Дзержинский приняли решительные меры для укрепления Восточного фронта, навели порядок в 3–й армии, наладили ее снабжение. Упрочению положения армии способствовало прибытие новых частей, присылка опытных политработников. Вся партийная и советская работа перестраивалась на новый лад. Все это позволило восстановить положение и освободить Пермь. Возросшее сопротивление 3–й армии, а также наступление других армий Восточного фронта сорвали планы Колчака и его англо–американских покровителей. Победы Красной армии укрепили внутреннее и внешнее положение Советской Республики.
В статье «К военному положению на юге», опубликованной 28 декабря 1919 года в газете «Правда». И. В. Сталин отмечал:
«Советская Россия осталась цела и невредима.
Но людоеды Антанты не унывали. К осени 1919 года был задуман новый план сокрушительного похода. Колчак, естественно, был снят со счета. Центр тяжести был перенесен с востока на юг, откуда Деникин должен был нанести главный удар. Юденичу был предоставлен, как весной, вспомогательный удар – новый поход на Петроград» [183, т. 4, с. 283].
Деникинцы рассчитывали на успех, поскольку на их стороне окажутся колеблющиеся слои среднего крестьянства Украины и России. План борьбы с деникинцами, разработанный [57] командованием Южного фронта совместно с Троцким, предусматривал нанесение главного удара по Деникину от Царицына на Новороссийск, пролегал через районы донского казачества и крайнего бездорожья. Назначенный Пленумом ЦК РКП(б) на Южный фронт И. В. Сталин предложил свой стратегический план разгрома Деникина. В письме В. И. Ленину 15 октября он предлагал наносить основной удар «из района Воронежа через Харьков – Донецкий бассейн на Ростов. Во–первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот – симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во–вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, – линию Воронеж – Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно–Донецкая дорога Лихая – Царицын будет отрезана). В–третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В–четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В–пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля» (там же, с. 276–277).
Сталин, вопреки противодействию Троцкого, содействовал созданию в Красной армии крупных кавалерийских соединений. По приказу Сталина конный корпус Буденного был преобразован в 1–ю Конную армию.
Впоследствии маршал К. А. Мерецков вспоминал, как их, тогда молодых генштабистов, в 1920 году в Харькове в штабе фронта напутствовал И. В. Сталин:
«Мы сидели и отвечали на вопросы, а член Реввоенсовета фронта ходил, покручивая в руках трубку, неторопливо задавал нам вопросы, выслушивал ответы и снова спрашивал. Сотни раз с тех пор беседовал я со Сталиным и в похожей, и [58] в иной обстановке, но, конечно, в тот момент я не мог и подумать, что наступит время, когда мне доведется в качестве начальника Генштаба, заместителя наркома обороны и командующего фронтами разговаривать с этим же человеком – Генеральным секретарем ЦК нашей партии, Председателем Совета Народных Комиссаров и Верховным Главнокомандующим! Однажды, уже после Великой Отечественной войны, Сталин спросил меня: «Товарищ Мерецков, а с какого времени мы, собственно говоря, знакомы?» Я напомнил ему о поезде Москва – Харьков и о майской беседе в 1920 году. Сталин долго смеялся, слушая, как я тогда удивился, что первый вопрос, который он задал группе генштабистов, касался того, знакомы ли мы с лошадьми. Действительно, разговор шел в тот раз сначала примерно такой:
– Умеете ли вы обращаться с лошадьми?
– Мы все прошли кавалерийскую подготовку, товарищ член Реввоенсовета.
– Следовательно, знаете, с какой ноги влезают в седло?
– А это кому как удобнее! Чудаки встречаются всюду.
– А умеете перед седловкой выбивать кулаком воздух из брюха лошади, чтобы она не надувала живот, не обманывала всадника, затягивающего подпругу?
– Вроде бы умеем.
– Учтите, товарищи, речь идет о серьезных вещах. Необходимо срочно укрепить штабы 1–й Конной армии, поэтому вас туда и посылают. Тому, кто не знает, как пахнет лошадь, в Конармии нечего делать!» [119, с. 47–48].
В 1919 году Красная армия разгромила войска Колчака, Деникина, Юденича и других контрреволюционных царских генералов. Из России вынуждены были убираться и английские, французские, американские и другие интервенты. Все годы на разных участках фронта был И. В. Сталин, полностью выполняя возложенные на него Центральным Комитетом партии, Советом Обороны и лично В. И. Лениным ответственные задания. Тогда как Троцкого то отзывали с фронта, то он сам подавал в отставку со своих постов и признавался:
«Оглядываясь на три года Гражданской войны ...я вижу, что мне почти не пришлось сопровождать победоносную [59] армию, участвовать в наступлении, делить с армией ее успехи... Я отступал с войсками, но никогда не наступал с ними» [200, т. 2, с. 115].
Весной 1920 года буржуазно–помещичья Польша при поддержке англо–американского империализма организовала антисоветский поход. В июле в беседе с сотрудником газеты «Правда» Сталин, отмечая успехи Красной армии, предупреждал, что для дела неуместно самодовольство « ...не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она несомненно бросит на фронт, что Польша не одинока, что за Польшей стоит Антанта, всецело поддерживающая ее против России, но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши – Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками...
Очевидно, врангелевский фронт является продолжением польского фронта, с той, однако, разницей, что Врангель действует в тылу наших войск, ведущих борьбу с поляками, т. е. в самом опасном для нас пункте.