Страница 55 из 73
— Угу. Ну хорошо, Лев Михайлович, вы меня подловили. Дело в том, что если вы рассмотрите меня повнимательнее, то вряд ли захотите дальше со мной общаться.
— И почему же?
— Как вам сказать… Вы знаете о проекте «ЯЦХЕН»?
Воцарилась тишина. Когда Баринов заговорил снова, в его голосе слышались одновременно и ужас и восторг.
— Не может быть! — воскликнул он. — Хочешь сказать… что вы… что ты… Это самое? И ты жив?!
— Откройте — и сами убедитесь.
— А где гарантии? — подозрительно хмыкнул Баринов, — Я ведь помню, сколько народу положил самый первый яцхен!
— Тогда вы должны знать, что ваша дверь для меня не преграда. Если бы я хотел убить вас, Лев Михайлович, вы бы уже давно были мертвы.
— Что ж… полагаю, это имеет смысл, — признал старик. — Заходите, друг мой…
Дверной замок тихо задребезжал, и я наконец-то воочию увидел Льва Баринова. Что ж, примерно так я его себе и представлял. Среднего роста, худощавый, лысоватый, в круглых металлических очках. Здорово напоминает Лаврентия-Берию.
— Так-так, любезнейший… — хмыкнул старичок, оглядывая меня с ног до головы. — Три глаза… шесть рук… на руках по семи пальцев… Приметы сходятся!
Я тактично промолчал, про себя раздумывая: неужели меня можно с кем-то спутать?
— Да вы проходите, проходите, чего в коридоре-то топтаться? — забеспокоился Баринов. — Не дай бог сейчас кто-нибудь мимо прошмыгнет… Особенно Клавка со второго этажа — визгу будет!
Я зашел, тактично попытавшись вытереть ноги о довольно ветхий коврик. Баринов вежливо сделал вид, что не заметил, как мои когти разодрали его тряпку на десяток длинных лоскутков. Я и сам до сих пор не привык к необычайной остроте своих царапок…
Усадив меня на облупившийся табурет, хозяин дома захлопотал, роясь в холодильнике в поисках угощения. А я думал о том, что если еще раз увижу Святогневнева, обязательно что-нибудь ему отрежу. Это же надо — начальство год как сменилось, а этот крендель до сих пор ни сном ни духом! Придурок…
— А квартирка у него не ахти, патрон, — поделился наблюдениями Рабан.
«Сам вижу».
Действительно, для бывшего генерала ФСБ, или кем там был господин Баринов, обстановка была более чем скудной. Всего лишь жалкая однокомнатная халупа, обставленная довольно ветхой мебелью. Старый, продавленный диван, шкаф чуть ли не тридцати лет от роду, пыльный ковер… Единственным приличным предметом здесь был телевизор — марки Toshiba, совсем новенький, с широким экраном.
— Водочку употребляете? — с явным интересом показал мне початую бутылку Баринов.
Я равнодушно махнул рукой. С алкоголем у меня были довольно странные отношения, ибо я до сих пор как следует не уяснил, как он на меня действует.
— Ну а я, с вашего позволения, приму рюмочку, — пропел старик, наполняя крохотный стаканчик. Похоже, меру дедушка знал — такой фужерчик, лишь чуть крупнее столовой ложки, вряд ли повредил бы и грудному младенцу.
Приняв свое «лекарство» и закусив кусочком черного хлеба, Баринов что-то невнятно пробурчал, показывая мне на богатый стол. Другого приглашения мне и не требовалось. Я охотно умял связку охотничьих сосисок, начатый батон докторской колбасы, полбуханки «черняшки», почти полную банку соленых огурцов и помидоров, три головки чеснока, плитку шоколада «Россия» и запил все это литром минеральной воды. Когда я закончил трапезу, стол напоминал Куликово поле после битвы.
— М-да, ну у вас и аппетит, батенька… — пожевал губами Баринов. — Но, я надеюсь, теперь-то вы сыты?
— Вообще-то я бы с удовольствием съел еще два раза по столько, — напрямую ответил я. — Благодарите своих ученых — я ем больше, чем Гаргантюа…
— Так, стой! — тут же ткнул в меня пальцем въедливый старик. — А откуда это ты про Гаргантюа знаешь, если тебе всего три недели от роду?
— Даже меньше. Это наследственная память — вы же сами мне чей-то мозг вставили… Кстати, вам не известно, чей именно, Лев Михайлович?
— Да я этими вопросами не занимался… — неохотно пожал плечами Баринов. — Я и на базу-то заглядывал раз в год, не чаще… Ты давай-ка, сынок, расскажи мне все с самого начала.
Я поскреб когтем столешницу, собираясь с мыслями, но тут же отдернул палец, заметив, с каким неодобрением хозяин смотрит на появившийся разрез. Чтобы отвлечь его, я начал торопливо излагать историю своей жизни. Такую короткую, но такую насыщенную… Конечно, многие детали я опустил — совершенно ни к чему выкладывать первому попавшемуся типу все свои секреты. Так, я ни словом не упомянул ни о Святогневневе, ни о Рабане, ни о Сером Плаще. О Палаче рассказан только то, что узнал на базе, о последующей встрече и кратковременном союзе с ним я умолчал. О путешествиях в параллельные миры я тоже умолчал, как и вообще о том, что у меня имеется такая возможность. Согласно моей версии, после того как очнулся в лаборатории, я просто прочесал ее вдоль и поперек, изучил компьютер, из которого и узнал о Баринове, после чего уничтожил то, что еще оставалось целого, и без особых приключений прилетел в Москву.
— А вот как это ты меня нашел, интересно? — прищурил правый глаз Баринов. — Я ведь уже год как не Баринов и не Лев Михайлович! Даже годов мне по паспорту не семьдесят семь, а семьдесят шесть! Я, если хочешь знать, в данный момент Коваленко Дмитрий Станиславович, токарь на пенсии!
Угу. Правильно, что-то в этом роде я и предполагал. Следовало ожидать, что человеку, посвященному в такую гору правительственных секретов, не позволят просто так жить под собственным именем… Удивительно, как ему вообще это позволили! Может, я и ошибаюсь, конечно, но слышал, что из таких засекреченных спецслужб выходят только одним способом — ногами вперед.
— А ну-ка, сынок, продемонстрируй-ка мне свои возможности, — неожиданно попросил Баринов. — Интересно же, во что мы столько лет такие деньжищи вкладывали…
Я в который раз безуспешно попытался пожать плечами и начал показывать. Мои многочисленные когти и их фантастическая острота Баринова восхитили. Ядовитое жало тоже понравилось, а умение плеваться кислотой еще больше. Конечно, ни первое, ни второе я продемонстрировать не мог — не на чем. Умение летать, сверхпрочная броня, невероятно убыстренные рефлексы, усиленное зрение и слух привели в восторг. Но пуще всего ему понравилось Направление. Когда Баринов узнал, что я способен разыскать любого человека по фотографии или принадлежащей ему вещи, он вскочил с табурета и забегал по комнате. Сделав три круга, он немного успокоился и присел, возмущенно сжимая кулаки.
— Эх!… — воскликнул старик, бессильно махнув рукой. — Да что же они раньше-то тебя не вырастили, лет так тридцать назад! Эх, какие возможности упущены, какие возможности!
— Угу. А какие возможности?
Баринов что-то злобно бормотал себе под нос. Я различил слова «холодная война», «вонючие американцы» и «кузькину мать!».
— А теперь у нас с ними, понимаешь, дружба! — с горечью выкрикнул старик. — Довели страну, сволочи!
— Патрон, по-моему, хозяину и такой рюмочки хватило, — высказал свое мнение Рабан. Я был склонен с ним согласиться. Похоже, к старости Баринов превратился в злобствующего маразматика, так что его просто вынуждены были сплавить с глаз долой.
— Лев Михайлович! — встряхнул я все больше клевавшего носом деда. — Лев Михайлович!
— А! Что? Кто здесь?! — завопил очнувшийся Баринов.
— Это я, Лев Михайлович, помните?
— Ты что, еще не ушел? — буркнул старик, глядя на меня с нескрываемым отвращением. Я только сейчас заметил, что бутылка «Русской» уже не едва почата, как в начале беседы, а почти опустошена. Похоже, пока я распинался перед стариком, он тихо и незаметно заглатывал свой горячительный напиток. Урок мне — даже в такой ситуации бдительности терять не следует…
— Сейчас уйду, Лев Михайлович. Скажите только — вы Краевского знаете?
— Этого козла-то? А то как же, знаю! Я тебе так скажу, чудище болотное, — рядом с этим гадом доктор Менгеле просто сельский ветеринар! — доверительно прошипел Баринов.