Страница 54 из 73
Я по-прежнему молчал. Йехудин подозрительно зыркнул на меня. По-моему, он ожидал вопроса. Долго ожидал. Мы соревновались в терпении минут пять, но он таки сдался первым.
— Ладно… — проворчал безумный ученый. — В общем, искать его нужно там же, где и «Зомби». Как он выглядит — не знаю. Доставь его мне в течение месяца — и получишь столько же, сколько я обещал Волдресу. Если успеешь быстрее, получишь премию. Как, по рукам?
«Сколько он обещал Волдресу?» — мысленно спросил я.
— Шестнадцать тысяч красных злотов. Валюта Родахи — полупланеты Йехудина.
«А это сколько? И что такое полупланета?»
— В долларах чуть больше тридцати тысяч. А полупланета… Это словами не объяснить, это увидеть надо. Желательно со стороны, из космоса. Но обещаю, патрон, такое зрелище не забывается. Хочешь, потом слетаем?
«Что я там не видел… Так что, соглашаться?»
— Патрон, плата, конечно, хорошая, но нам же вроде память надо восстанавливать? Когда ты собираешься еще и Палача искать?
«Да не собираюсь я его искать. Мне главное — это дурацкое письмо получить…»
— Идет, — наконец-то ответил я Йехудину, со скучающим видом переминавшемуся с лапы на лапу. — Только у меня будет одно маленькое условие…
Теперь настала очередь Йехудина молчать. Всем своим видом он показывал, что внимательно слушает.
— Мне известно, что ты предъявил Волдресу письмо от некоего Баринова. Это так?
Йехудин кивнул.
— Это письмо все еще здесь?
Йехудин снова кивнул.
— Я хочу получить его. Хотя бы на время.
— Это нетрудно сделать, мне оно не нужно… но зачем?
— Скажем так… у меня есть особый метод работы. И это письмо значительно ее облегчит.
— Что ж… — пожал плечами Йехудин. — Но придется подождать — я совершенно не помню, куда его засунул…
ГЛАВА 18
Что значит — я не могу выйти на пенсию?!
В письме, врученном мне Йехудином, Баринов требовал у некоего Константина Абабьева отчетности в проекте «Зомби» — том самом, который так заинтересовал моего нынешнего нанимателя. Еще он выражал сомнение в целесообразности этого проекта, в нескольких строчках перечислял его явные недостатки и непомерно высокую опасность. В конце же он приказывал временно свернуть все работы. Еще там был конверт, но без адреса. На нем имелось только три вещи — восковая печать, штамп «Совершенно секретно» и дата. 12 октября 1995 года.
Конечно, адрес мне вовсе и не нужен. Как раз в данный момент я стремительно лечу над ночной Москвой, отчетливо чувствуя, как в паре километров к западу медленно движется человек, написавший это письмо. Я все еще не мог ясно увидеть его Направлением, но место, где он находится, теперь уже не потеряю.
Дом, к которому меня привело Направление, слегка разочаровал. Довольно старая четырехэтажка, которая вместе с тремя точно такими же зданиями составляла квадрат. Два подъезда, в парадном темно, фонари тоже не горят. Не очень-то похоже на жилище всемогущего генерала ФСБ, или кто там этот Баринов…
— Внешность бывает обманчива, патрон, — подал голос Рабан, — Может, у него здесь конспиративная квартира.
Я не стал отвечать.
Поскольку сегодня мне приходилось работать крыльями, я ограничился минимумом одежды. Брюки, прорванные на коленях (у меня там небольшие, но довольно острые шипы, и в любых моих штанах рано или поздно появляются дырки), футболка аж с шестью рукавами (четыре из них я проделал сам) и шапка пирожком. На шее мой любимый крест. Вообще-то с моей внешностью вполне можно ходить и голым, но без одежды я чувствую себя как-то неуютно.
Возле нужного мне подъезда я заметил три силуэта. В темноте я вижу так же ясно, как и на свету, поэтому отчетливо разглядел, что это трое парнишек. Двое постарше, лет так шестнадцати, и один года на три-четыре моложе. И двое старших явно лупили третьего. Тот только хныкал, безуспешно пытаясь закрыть лицо.
— Эй, пацаны! — хрипло крикнул я. — А вам не кажется, что двое на одного не очень честно?
— Так иди сюда, да помоги ему, если такой честный! — весело ответил тот, что был поздоровее. По-моему, они просто не поняли в темноте, с кем имеют дело. Вероятно, решили, что я всего лишь случайный прохожий.
Я раскрыл крылья, поднял хвост, выпустил когти и в таком устрашающем виде сделал несколько шагов по направлению к драчунам. Они стояли ко мне спиной, а вот тот, кого били, меня заметил. И моментально дико заорал.
— Заткнись, урод! — рявкнул тот, что пощуплее. — Чего орешь, придурок?!
— Там… там… — пролепетал мальчишка, пялясь в мои красные глаза.
Похоже, даже до этих идиотов дошло, что этот ужас вызван не ими. Они медленно повернулись… и заорали еще громче. А в следующую секунду брызнули в разные стороны, бросив свою несчастную жертву посреди асфальта. Я только пренебрежительно фыркнул.
Мальчишка, которого я спас, испуганно съежился под моим светящимся в темноте взглядом. Из носа у него капала кровь, левый глаз стремительно наливался синевой, а правая рука, похоже, была вывихнута — уж очень он неестественно ее держал.
— Далеко живешь? — как можно приветливее спросил я. Пацан испуганно помотал головой, указав на дом, противоположный тому, куда направлялся я.
— Сам дойдешь?
Парнишка кивнул.
— Ну флаг тебе в руки. А если снова будут доставать, говори, что я твой друг.
Улепетывал он быстро.
В подъезде было темно, как в подземелье. Часть лампочек перегорели, часть были просто вывернуты. Я проверил окрестности Направлением и позвонил в квартиру под номером четыре. На двери красовался глазок, поэтому я на всякий случай стал сбоку, чтобы изнутри меня не было видно.
— Как будем входить — по-доброму или по-злому? — поинтересовался я у своего симбионта.
— Давай лучше по-доброму, патрон. Мы же против Баринова пока что ничего не имеем. Вот не захочет открывать, тогда и будем думать…
Я все еще не мог увидеть Баринова мысленным взором, но уже отчетливо представлял его местонахождение, ибо в квартире был всего один человек. Сейчас он медленно поднимается с кровати, разбуженный моим звонком. Надевает тапочки… очки… идет к двери… смотрит в глазок.
— Кто там? — сердито пробурчал старческий голос.
— Лев Михайлович? — уточнил я.
За дверью некоторое время молчали, видимо пытаясь расшифровать меня по голосу.
— Допустим… — неохотно признали этот факт. — А с кем имею честь?
— Вы Лев Баринов, руководитель научных станций «Уран» и «Гея»? — снова уточнил я.
На этот раз молчание длилось еще дольше.
— Нет… не совсем… — уже через силу выдавил голос.
— Угу. То есть?
— Я Лев Баринов. Но я не руководитель этих станций. Больше не руководитель. На пенсию я вышел, еще в прошлом году… Точнее, меня выдворили… А вам что, не сообщили? Кстати, а кто вы вообще такой?
— Я один из тех, кто выжил на базе «Уран». Теперь, по-моему, Баринов окончательно офигел.
— Как это — выжил? — с неподдельным интересом спросил он. — Что там случилось?
— Базы больше нет, Лев Михайлович. Капут. Уже почти месяц там одни только развалины.
— Интересно!… — хохотнул Баринов. — Значит, Мельников все завалил…
— Кто?
— Димка Мельников, мой преемник, — с удовольствием ответил Баринов. — Мелкий, вонючий крысеныш… Мой бывший заместитель. Подсидел меня, скотина… Мол, слишком стар! Да мне всего-то семьдесят семь!
Я тактично промолчал. На мой взгляд, семьдесят семь лет — вполне достаточный возраст для того, чтобы выйти на пенсию, но Баринову я, естественно, об этом говорить не стал.
— А что там случилось-то? — снова проявил интерес к «Урану» Баринов, — И кстати, станьте так, чтобы вас было видно в глазок, если не трудно.
— Я так и стою, — соврал я. — Темно просто.
— Лжете, любезнейший. Я, к вашему сведению и моей радости, никталоп. То есть отлично вижу в темноте. А вас я не вижу, если вы, конечно, не человек-невидимка…