Страница 61 из 192
«Молодец, волнуется, как бы не пострадало тело будущей матери мессии». Похвально. Но я предпочитаю опасные просторы Империи мирному дворцовому парку.
Император отвернулся от панорамы ночной столицы и перевел взгляд на изумленную услышанным Велиссу.
— В свете всего вышесказанного, — казалось, Дэрриш раздосадован своей неожиданной откровенностью, — ваша, герцогиня, прямая обязанность — оказать всяческое содействие в поисках. Иными словами, поддержать Верховного мага в любых начинаниях.
— Да что он может?! — Чуть вздернутый носик презрительно сморщился. — Прошла неделя! Где результаты? Одни обещания. А Избранная, между прочим, абсолютно предсказуема в своих поступках. Кроме Конхола, идти ей некуда. И я быстрее поверю в то, что Аксий первым узнает о местопребывании беглянки, принимая во внимание Илану. Лучшей подсказки для Маршалов не придумать.
Дэрриш непроизвольно потер правое плечо, болезненно поморщившись, будто вспомнил нечто весьма неприятное.
«Это она о чем?» Предположительно о моем несмываемом украшении. Оказывается, не зря я прикрываю его браслетом. Спасибо бабушке, надоумила.
— Тем больше причин оказать поддержку Верховному магу. Равновесие не должно быть нарушено никоим образом.
— Но…
— Мои указания не подлежат обсуждению, — бездушно официальным голосом добавил Император.
Атласная туфелька герцогини, стянутая с ноги, со всего размаху впечаталась в закрывшуюся за Императором дверь. Одной туфли Велиссе показалось мало — другая, гулко стукнувшись каблуком, упала рядом с первой.
— Ненавижу!!! — разъяренно шипела герцогиня, меряя босыми ногами комнату. — Поучают! Все кому не лень учат, что мне делать! Надоело! Тетка Астела письмо из Ордена прислала. И какое! Как будто я виновата, что эта идиотка в бега подалась! Теперь еще и Дэрриш! Только язвы Эста с его гаденькой улыбочкой мне здесь не хватало! Ненавижу!!!
Внезапно взбешенная девушка остановилась, уперевшись взглядом в покалеченную обувь.
— Айда! — Громким, требовательным криком бы–ла вызвана камеристка.
Та не замедлила явиться на зов, тяжело дыша после быстрого бега.
— Что стоишь столбом, бестолочь?! — разгневанно прикрикнула на служанку герцогиня. — Не видишь, в каком я виде? Сейчас здесь будет Верховный маг, и мне совсем ни к чему, чтобы у него возник лишний повод для идиотских шуточек!
Маленькая полная женщина послушно засуетилась вокруг Велиссы, аккуратно поправляя взъерошенные локоны.
Мне тоже пришла пора откланяться, хотя своеобразное чувство юмора Эста Сотворителя — последнее, что меня сейчас волновало. Принуждение оставило комнату вместе с Императором. Я собрала все внутренние резервы, устало закрыла глаза и приказала: «Домой!» Открыла их уже в предоставленной мне спальне и с полчаса просто тупо созерцала сереющий в темноте комнаты потолок.
Сладкий запах медуницы намекал на возможность опять смежить веки и насладиться особенно крепким предутренним сном. Пригревшееся тело пришлось вытащить из кровати через «не хочу» и «не могу». Распахнутые ставни явили взгляду выцветающее небо. Почти утро. В комнате посветлело — зажженная свеча оказалась без надобности. Выстиранная с вечера одежда была еще влажной и неприятно холодила кожу. Ножны с Неотразимой заняли свое законное место за правым плечом. Попозже перевязь можно будет спустить на бок для удобства пользования мечом, но, пока деревня не осталась позади, лучше не щеголять перед местными оружием. Сигналом к выходу прозвучал петушиный крик. Подхватив сумки, я покинула комнату.
Заспанное солнце неторопливо поднималось по небосклону, и ему не было никакого дела до моих забот. Не знавшая жалости утренняя прохлада сразу напомнила о не успевших высохнуть после стирки рубашке и штанах. На заднем дворе куры с ворчливым кудахтаньем делили пшено, насыпанное щедрой рукой рены Дейны. Гордый обладатель пернатого гарема и пронзительного голоса снисходительно взирал на перебранку, сидя на невысоком штакетнике. В сарае недовольно замычала корова. Приземистая кузница уже вовсю дымила трубой.
Глаза повлажнели при мысли об упущенных беззаботных днях отдыха. Но задерживаться здесь не стоило. Проследить наведенное мной проклятие — дело времени. Вряд ли долгого. А моей подруге еще жизнь налаживать, дочь растить.
— Куда собралась так рано, дочка?
Вздрогнув, я обернулась к рене Дейне, выходившей из сарая с полным ведром молока, и обреченно вздохнула.
Ну сколько можно? Для кого только переодеваюсь?
Мать Тайи хитро подмигнула мне:
— Да разве проведешь опытную повитуху — уж бабенку я всегда распознать сумею! Как обнимались вчера у порога, забыла?
— Мне нужно идти. — Я не приняла ее шутливого тона. — Простите, не хотелось сбегать не простившись, но мне приснился сон…
Я растерянно замолчала, поняв, насколько глупо звучат мои слова. Тяжелое ведро опустилось на землю, слегка плеснув молоком через край. Женщина подошла и так по–матерински крепко обняла меня, что на мои глаза опять набежали непрошеные слезы.
— Просто так, девочка, я тебя никуда не отпущу, — твердо произнесла она. — Сейчас соберем все необходимое в дорогу, да и Тийан закончит подковывать твою лошадь.
— Но это не моя лошадь…
— Твоя–твоя, — отмела мои попытки восстановить историческую справедливость Дейна. — Тайя успела вчера мне кое–что шепнуть на ушко. Опять же лошадкой резвее добираться. И чем со старшими спорить, дочка, послушай сначала, — может, что дельное услышишь.
Так я снова оказалась на чистой кухне матушки Дейны. Она споро собирала мне сумку с продуктами, время от времени скрываясь за дверью. Появляясь в комнате, женщина успевала поддерживать разговор:
— Не волнуйся, Рель, никуда не опоздаешь. Старый Хайян откроет Ворота, только когда придет время выгонять коров на пастбище, а до этого мы еще столько всего успеем сделать.
Я в ответ согласно кивала, занятая поглощением вчерашних ватрушек, которые запивала простоквашей.
На кухню вошел отец Тайи, принеся с собой запахи раскаленного металла, мужского пота и тяжелого, но любимого труда.
— Твоя лошадка готова, парень. — Большая, мозолистая рука сграбастала приглянувшуюся мне зажаристую ватрушку. — Верно тебе послужит, попомни мое слово. Тут Дейна просила дорогу тебе к соседнему тракту рассказать.
— Угу. — Набитый рот мешал мне выражать мысли членораздельно.
Кузнец присел на табуретку, и жена тут же поднесла ему большую глиняную кружку простокваши.
— Почитай прямо за Восточными Воротами дорога разбегается на две. — Рассказ начался лишь после того, как блюдо с выпечкой и кружка опустели. — Выбирай правую, а как покажется лесок — сворачивай. У трех приметных елок начнется тропинка, спустишься по ней к речке да поедешь так, чтобы солнце в глаза светило. У сожженного в грозу дерева будет брод. Переправишься, а там уже Тренонский тракт видать. С помощью Единого после полудня будешь уже на Заячьем Перекрестье.
Просветив меня подобным образом и не став слушать слов благодарности, он покинул кухню так же неожиданно, как и вошел.
Сумка, поданная мне реной Дейной, оттянула руку до земли. Я с интересом заглянула внутрь: огромный каравай, фляжка с элем, бурдюк с колодезной водой, полюбившиеся мне ватрушки и кусок вареного мяса.
— Мясо обязательно съешь сегодня. Завтра уже душком потянет, — наказала мне женщина. — Не рачительствуй!
— Не буду, — с готовностью пообещала я.
— На талию бинтов не жалей, а то она у тебя слишком тонкая. Сразу видно разницу. И ходи чуть пошире, расставив ноги, вразвалочку, — продолжала наставлять меня она, когда мы уже подходили к моей лошади.
— В торбе овес с ячменем. Не забывай кормить животное, на подножном корму оно долго не протянет. Не успела я как следует все подготовить: поедешь, открой крышку, чтобы корм на солнышке дошел. Но не пересуши!
— Хорошо.
Кобылка, привычная к ходу в повозке, а теперь обряженная в упряжь, нервно переступала с ноги на ногу. Мягкими губами животное взяло с руки припасенную мной заранее половинку яблока и благодарно фыркнуло. Я уверенно подхватила повод и перекинула через ее спину перед седлом связанные между собой сумки.