Кухня века

Но... все это надо знать, во всем хоть мало-мальски разбираться. Разве есть на это время у провинциальной домохозяйки, работающей в проектном институте и проводящей дни за кульманом? Ни времени, ни желания, ни склонности, ни знания. Гораздо проще и легче: взял (купил, достал, подарили) любое мясо (не вдаваясь особенно в его наименование и категорию), провернул, используя помощь мужских рук, через мясорубку и быстро оформил подручным материалом (панировкой, мукой, тестом). Вот и получились котлеты, фрикадельки, пельмени, блинчики — такие разнообразные блюда, и все со знакомым, привычным, родным советским вкусом. Как они могут не нравиться?

Для всяких кулинарно-гастрономических выкрутас, изысков, прибамбасов у счастливой семьи Ельциных есть «повара, присланные службой безопасности». Уж те соорудят и немецкие, и французские, и корейские, и китайские блюда. Только дай команду.

Однако Борис Николаевич ничего не ведает об изысканной, дорогой еде, поскольку это еда не его семьи, не его дома. Следовательно, в числе любимых блюд нашего президента, имеющего неограниченные и бесконтрольные возможности, не числятся, например, семга, севрюга, красная и черная икра, лангусты, омары, копченая оленина, буженина из кабаньего окорока, медвежатина, гусь с яблоками, индюшатина с вишнями и абрикосами, карп, фаршированный грушей, и прочее, и прочее, и прочее. Это, дескать, Борис Николаевич не любит, с этим он «знакомится» в силу протокольной необходимости. Любит он лишь то, что готовит собственными руками его супруга.

Кулинарная неосведомленность в вопросах гастрономической жизни высших кругов современной Европы, кулинарная «простота» домохозяйки областного масштаба сыграла с первой леди России плохую шутку. Она, по сути дела, лишь подтвердила ограниченность кулинарных запросов своего высокопоставленного супруга, упустив из виду резкое изменение общественной конъюнктуры за последние два-три года и притупление у так называемой общественности всех прежних рефлексов и эмоций.

Ныне подчеркивать провинциальные нравы и запросы представителей элиты — совсем не добродетель. Уже можно не стесняться своих астрономических заработков, заграничных вкладов, поместий и, разумеется, глупо скрывать от «своих» масштабы личных потребностей. Вот почему буквально вслед за интервью с Ельциной, рисующей скромный образ президента, последовала сознательная утечка информации, да еще в полубульварные газеты, о ресторанной жизни главы государства, о достойном его положения царском столе, а не о какой-то там фаршированной рыбе, о которой и вспоминать-то неловко.

Наш народ, как известно, слабых не любит, не уважает, и потому разыгрывать перед ним «казанскую сироту» просто глупо, тем более что теперь это уже не советский народ, который учили, что скромность украшает большевика, а вполне «рыночный», «новорусский» и «организованно-преступный», который поклоняется иным «добродетелям».

Вот почему за дело взялась дочь президента Татьяна Дьяченко — официальный имиджмейкер, представитель младшего поколения президентского клана.

Если дочь Брежнева Галина, как нарочно, делала все, чтобы опозорить не только своего отца, но и бросить тень на всю советскую номенклатурную элиту, если она была наглядным примером нравственного падения и перерождения верхов, то дочь нынешнего президента по-родственному заботится о поддержании имиджа своего отца.

Татьяна Борисовна добросовестно, не за страх, а за совесть, укрепляет всюду, где только можно, позиции отца-президента. Полная противоположность ветреной Галине.

Как человек молодой, коммуникабельный и активный, хорошо знакомый не только с коридорами власти, но и вхожий за кулисы большого бизнеса, Татьяна находится в курсе модных увлечений истеблишмента и знакома со всеми местами престижного досуга представителей «новорусской» генерации. У нее, занятой на важной государственной службе, нет, разумеется, времени на возню с блинчиками на кухне, как у патриархальной Наины Иосифовны. Да это теперь, при наличии в Москве почти 3000 ресторанов и кафе, из которых более сотни иностранные и элитные, — просто излишне. В этом нет ни малейшей необходимости.

Сама Татьяна Борисовна избрала ресторан «Царская охота». Это очень пышно оформленный, чрезвычайно дорогой ресторан, где «средняя цена» за скромный обед не ниже 200—250 долларов. Готовят здесь не хуже, но и не лучше, чем в других. Да и не во вкусе еды дело. В России и в дореволюционные времена определенная публика ходила в рестораны не для того, чтобы поесть, а чтобы «погулять». Ресторан же «Царская охота» заламывает свои умопомрачительные цены исключительно за... престиж. Здесь бывают артисты, спортивные знаменитости, государственные мужи и капитаны бизнеса. Словом, тот избранный люд, который обладает «мерседесами» и крутится в зоне правительственных дач на Рублевском шоссе.

Ресторан находится недалеко от правительственной деревеньки Жуковка, по соседству с которой расположены бывшие молотовская и сталинская дачи. Золотое место.

Владелец «Царской охоты» — известный московский ресторанный бизнесмен Аркадий Новиков, создавая это «место досуга», исходил из того, что ресторан должен быть заведомо супердорогим и играть не столько передовую кулинарную роль, сколько чисто престижную. Ведь если ресторан посещают только избранные клиенты, то такое заведение становится местом, посещение которого уже само по себе придает посетителю определенный высокий статус. Только в этом случае можно продать очень дорого то, что столько вовсе и не стоит. Ибо продается не обед, не собственно еда, а право и возможность эту еду получить именно в данном месте.

Вот почему для такого рода ресторанов очень важно, чтобы их посещали люди по возможности самого высокого ранга. А уж выше главы государства и членов его семьи людей в стране просто не бывает. Вот почему советник президента по имиджу рекомендовала своему отцу «Царскую охоту».

Борис Николаевич пригласил семью Жака Ширака. И вот тут, как мне кажется, все теоретические расчеты президентского специалиста по имиджу дали сбой: делать этого не следовало бы, надо было подыскать иной ресторан, где на первом месте стояли бы не интерьер, не престиж, а еда. Ведь французов, особенно высшего уровня, роскошью интерьера не удивишь.

Любой француз оценивает ресторан только по уровню еды, а не по красоте мебели, ковров и гобеленов. Но вот тут «Царская охота» не могла конкурировать с французской кухней, и не потому, что русская кухня — хуже, беднее, грубее, а потому, что не кухня, не вкус блюд отличают это заведение, а опять-таки — их внешний вид, антураж, их оформление под «русский стиль». По существу, этот стиль даже нельзя назвать псевдорусским, ибо он представляет собой невероятную смесь псевдорусской и советской кухни, которую только малограмотные (в кулинарном отношении) люди могут принимать за «русскую кухню». И названия, и композиция блюд — современное измышление, а не следование национальным традициям, о которых нынешним российским молодым кулинарам ровным счетом ничего не известно, впрочем, как и клиентам, что и позволяет морочить голову посетителям, и при этом обе стороны вполне довольны друг другом. Да, довольны, при условии, что обе стороны — отечественные, которые привыкли к условиям и правилам российской игры. Но для француза, тем более искушенного в гастрономии, все это ничего не значит. У него свои критерии. И он подходит к оценке еды именно с чисто кулинарных позиций, отметая все то, что к наслаждению вкусом не относится.

Обе президентские четы с дочерьми обедали за столиком в огромном зале на 150 посадочных мест и с потолком, расположенным на уровне третьего этажа. Какой контраст с элитарными французскими ресторанами, имеющими пять-шесть столиков, уютную, благородную обстановку, не отвлекающую от еды, и нормальное (а не искусственное) дневное освещение.

Меню этого обеда, по сведениям журналистов «Комсомольской правды», было следующим (порядок, впрочем, на совести журналистов):

Закуски

— Соленые белые грибы