Страница 8 из 45
— В таком случае кто-то другой подходил к телефону. Послушайте, я разговаривала с кем-то из этой гостиницы! — Я теряла терпение и срывалась на крик. — Кто еще ночью работает за вашим столом?
— Никто, мадам. Вот уже несколько недель я дежурю один. Поскольку туристов стало меньше, нам пришлось отпустить служащих.
— Погодите. — Я пыталась говорить медленнее. — Два дня назад я звонила в эту гостиницу и разговаривала с дежурным, голос которого, как это ни странно, был похож на ваш. Он сказал, что Адель Харрис расплатилась и выехала. Мне хотелось бы взглянуть на квитанцию об оплате счета.
— Но, мадам…
— Не выводите меня из терпения. Я хочу взглянуть на записи.
— Мадам, но они для служебного пользования. Я не могу позволить…
Я уже была готова грубо прикрикнуть на этого человека, когда кто-то вступил в разговор:
— Возможно, я смогу вам помочь.
В непомерно больших очках, скрывавших глаза, передо мной стоял тот самый смуглый джентльмен, которого я заметила в аэропорту, а затем в вестибюле гостиницы.
— Я невольно услышал ваш разговор и подумал, что мог бы оказаться полезным, поскольку я тоже турист.
Он говорил на отличном английском тихим, вкрадчивым голосом, с едва заметным акцентом. Не знаю почему, но он мне сразу не понравился.
— Все в порядке. Спасибо, я сама справлюсь.
— Вы говорите, что разыскиваете сестру.
— Она здесь проживала, однако этот джентльмен утверждает, что на сей счет нет никаких записей. Так вот, я точно говорила с кем-то…
Незнакомец что-то сказал дежурному по-итальянски. Тот только пожал плечами.
— Тогда мы сами проверим записи.
Когда дежурный начал возражать, незнакомец поднял руку и подчеркнуто любезно сказал:
— Мы хотим сэкономить время и избежать неприятностей. Завтра эта молодая леди пойдет сначала в американское посольство, затем в полицию. И тогда не мы одни будем изучать ваши записи.
Эта угроза не подействовала на итальянца.
— Вы должны понять, — возразил он. — Записи предназначены для служебного пользования. Я никому не могу разрешить заглянуть в них без особого указания. Если вы должны обратиться в полицию, обращайтесь, но мы не можем допустить вмешательства в частную жизнь наших клиентов.
— Совершенно верно, — откликнулся незнакомец. — Эта молодая женщина приехала сюда из Америки, чтобы разыскать свою сестру, и выясняется, что для этого ей приходится обращаться в полицию за помощью.
— Мне бы хотелось вам помочь…
— Можно нам поговорить с управляющим?
— Ну, конечно!
Дежурный куда-то ушел, мне показалось, что он обрадовался возможности избежать ответственности. Я снова взглянула на человека, который предложил мне свою помощь.
— Вам действительно не стоило обременять себя, мистер…
— Извините. Меня зовут Ахмед Рашид.
Не знаю, почему меня так удивила встреча с арабом в Риме. Я попыталась скрыть свое удивление и неясную тревогу.
— Я Лидия Харрис. Спасибо вам, но я сама со всем справлюсь.
— Это меня нисколько не обременяет. Итальянцы исключительно гостеприимны и сговорчивы. А это очень хорошая гостиница. Мы скоро найдем вашу сестру.
— Мы? — удивилась я.
Дежурный вернулся вместе с другим человеком, которого представил как мистера Манджифрани, помощника управляющего гостиницей. Любезно улыбнувшись, он жестом пригласил нас пройти в свой кабинет, где предложил чаю и разрешил взглянуть на списки выбывших постояльцев гостиницы.
— Мисс Харрис, я сожалею, что причинил вам неудобства. Мне действительно хочется вам помочь. Но, как вы видите, ваша сестра никогда не значилась среди гостей нашего отеля.
Он вел себя радушно, говорил вежливо, и я почувствовала себя немного виноватой за свое несдержанное поведение.
— Может быть, она просто приходила в гости к кому-то в этой гостинице, а тот человек уехал, — предположил Рашид. — Когда вы позвонили, дежурный просто не разобрался, кто же на самом деле уехал.
Я не могла отказать ему в логике, если не считать двух обстоятельств: почему мистер Барони настаивал на том, что сюда не звонили с другой стороны океана, и где телеграмма, которую я отправила?
— Что ж, думаю, ничего не поделаешь. Спасибо за помощь, мистер Рашид.
— Можно я угощу вас кофе?
— Нет, — быстро возразила я. — Пожалуй, я поднимусь в номер и немного отдохну. Я уверена, что Адель скоро объявится. До свидания.
Я решила подняться по лестнице и только после третьего пролета вспомнила, что впереди еще три. Спохватившись, что в моем номере нет ни телевизора, ни журналов, я снова спустилась в вестибюль.
Когда я подошла к столу дежурного, в гостиницу вернулась группа японцев. Они разговаривали высокими певучими голосами и дружелюбно улыбались, проходя мимо меня. Некоторые из туристов двинулись дальше по улице. Я инстинктивно последовала за ними мимо Американского кинотеатра и вверх по чуть изгибавшейся Виа Арчимеде. Недалеко от гостиницы мы вошли в маленький магазинчик, который назывался «Дейли Америкэн».
В магазине звучала итальянская и японская речь, я разглядывала выставленный продавцом товар — сигареты, конфеты и книги. На английском книг и журналов было мало, я стала листать их, решая, что выбрать, и, случайно подняв голову, посмотрела через большую витрину.
Мистер Рашид стоял на противоположной стороне улицы и наблюдал за мной.
— Ой… — я начала вертеть книги в руках. — Скажите, сколько это стоит?
— Cinquecento lire, per favore. [4]
— Хорошо. — Мои ладони от волнения стали холодными, влажными и чуть подрагивали. — Я возьму вот эти.
После того как я подала продавцу деньги и тот вернул мне сдачу, я собралась с духом и снова посмотрела на витринy. Ахмеда Рашида уже не было.
Стемнело. Фонари на Виа Арчимеде излучали мягкий спет. Стоял теплый вечер, и, казалось, ничто не предвещало беды. Однако я уже не сомневалась, что Адель попала в какую-то переделку.
Шагая по тротуару в сторону гостиницы, я вновь обдумывала ситуацию. Вполне возможно, что произошло недоразумение. Адель могла навещать кого-то. Ее подруга или друг уехали из гостиницы. Все очень просто. Адель в Риме, но где-то в другом месте.
К несчастью, как бы логично ни звучало такое объяснение, оно не давало ответа на два ключевых вопроса: где телеграмма, посланная мною, и почему мистер Барони упорно отрицает, что сюда звонили из Америки?
Я все же решила воспользоваться лифтом, и, пока тот с грохотом поднимался, мне пришло в голову, что было бы неплохо посоветоваться с доктором Келлерманом. Когда лифт, сделав рывок, остановился и дверь со скрипом открылась, я окончательно поняла, как мне не хватает доктора Келлермана, и пожалела, что его нет рядом.
Я удобно растянулась на кровати, как вдруг зазвонил телефон.
— Алло? — торопливо произнесла я.
— Привет. Это Джон Тредвелл.
— А… — протянула я упавшим голосом. — Привет.
— Извините, что помешал.
— Ничего, не в этом дело. Я подумала, что звонит Адель.
— Хотите, я повешу трубку? Возможно, она сейчас пытается дозвониться вам.
— Нет, Джон. Вряд ли это так. Возможно, она и не звонила.
— Разве вы не знаете, где она? Я подумал, что она ждет вас в гостинице.
— Понимаете, к сожалению, произошла какая-то путаница. Похоже, ее здесь нет.
— Вы не хотите прогуляться по городу?
— Да нет… спасибо, мистер Тредвелл. Я хотела сказать Джон. Я очень устала.
— Тогда завтра. В котором часу мне зайти за вами в гостиницу? В восемь? Девять?
Я уже хотела отказаться от его предложения, как вдруг вспомнила, что Ахмед Рашид следит за мной.
— Давайте в восемь. Я буду ждать вас в вестибюле.
— Прекрасно. Мы поищем вашу сестру, идет?
— Договорились, спасибо. До свидания.
Повесив трубку, я подумала, что мысль о том, чтобы завести дружбу с Джоном Тредвеллом, может оказаться не такой уж плохой в нынешней ситуации — неизвестно, где сестра, за мной следит мистер Рашид и я одна в совершенно незнакомом городе.
4
Cinquecento lire, per favore (итал.). — Пятьсот лир, пожалуйста.