Страница 58 из 365
Она улыбается, и его лицо светлеет и делается мягче. Эркин осторожно протягивает к ней над столом руки ладонями вверх. И она, всё ещё улыбаясь, кладёт свои ладони на его.
- Женя, как ты скажешь, так и будет.
Неужели он опять сейчас заговорит о своей клятве? Нет, просто наклоняется, опираясь лбом на её руки. Застиранная выгоревшая рубашка туго натянута на его плечах и спине, чёрные волосы блестят в свете лампы. И она также наклоняется, касаясь губами его макушки. Он трётся лбом, носом, губами о её руки так, что её губы скользят по его волосам, упругим, приятно жёстким...
...Женя поправила Алисе ноги.
- Сядь нормально.
- Ну, мам!
- Без ну. Всё и так отлично видно.
- Мам, это корова такая?
- Да, - согласилась Женя и не слишком уверенно добавила: - Совсем молодая.
- Телёнок?
- Да, тёлочка.
Ну, пока они одни в купе... Хотя она уже говорила с Алисой, но ребёнок есть ребёнок.
- Алиса, послушай меня.
Сегодня "английский" день, а она заговорила по-русски, и Алиса сразу оторвалась от окна и повернулась к ней.
- В Гатрингсе ты должна быть очень хорошей девочкой.
- Да-а?! - возмутилась Алиса. - Опять? Как в церкви, да?!
- Ещё лучше, - жёстко ответила Женя. - Что бы ни увидела, не кричи и не показывай. Что можно, я тебе скажу.
- А говорить как?
- По-английски. Вот если я заговорю по-русски, тогда и тебе можно.
- Ага, - кивнула Алиса и вдруг спросила: - А Эрик там, в Гатринсе? Да?
- В Гатрингсе, - поправила её Женя. - С чего ты взяла?
- А я спала и слышала. Он сказал: встречу на вокзале. Он нас встретит?
Женя вздохнула: вот хитрюга, Ну, ничего от этой девчонки не спрячешь.
- Да. Но ни подходить к нему, ни говорить с ним нельзя! Поняла?
Алиса кивнула.
- Как во дворе, да?
- Да!
- А зачем мы тогда туда едем, раз там как во дворе?
Женя улыбнулась.
- Так надо. Но там будет и весело, и интересно.
- А вкусно будет?
- И вкусно, - засмеялась Женя. - Смотри, лошадки.
Алиса сразу прильнула к окну. "Ничего, - про себя ответила Женя Алисе, - мы уедем туда, где и во дворе, и на улице, и везде будет как дома" А вон уже и Гатрингс показался.
Субботнее утро. Можно поспать подольше, но Рассел проснулся в своё привычное время. Что ж, он сам выбрал комнату с окном на юго-восток, вот и должен просыпаться с первыми лучами. И день, как назло, солнечный.
Рассел подвинулся на кровати, чтобы убрать лицо в тень и вытянулся на спине, закинув руки за голову. Как спальник. Только вот под одеялом. К чёрту! Рассел откинул одеяло и встал, подошёл к окну. Как же ему надоел этот затхлый провинциальный городишко. Эти мерзкие рожи, идиотские рассуждения о повороте. Неужели они всерьёз полагают, что после года свободы цветные покорятся и вернутся к хозяевам? Попробуй загнать спальника в Палас. Хотя бы этого чёртова индейца, к примеру. Нет, к чёрту, всё к чёрту. Надо встряхнуться. Закатиться куда-нибудь подальше, где тебя никто не знает. Так ведь в этой дыре и не найдёшь такого места. В Гатрингс, что ли, смотаться? А что? Совсем даже неплохо. И можно даже на пару дней. И прихватить понедельник, если всё будет хорошо. И вообще...
Он быстро привёл себя в порядок, оделся. Решил - делай. Так его учил отец, так он всегда поступал. И не ошибался. Он поедет в Гатрингс на два дня. И проведёт их по-своему, без оглядки на идиотские "прилично" и "положено". Завтрак? К чёрту! Это мерзкое бурое с грязно-жёлтой пеной пойло и чёрствые безвкусные комки булочек. Нет уж. Перехватит лучше чего-нибудь по дороге.
- Вы не будете завтракать, Рассел?
- Благодарю вас, миссис Ренн, но я спешу.
Старая карга. Всюду суёт нос, всё ей надо знать.
Разумеется, Рассел понимал, что несправедлив к одинокой старухе, для которой он не только и не столько жилец. И она так стремится ему угодить не только потому, что его плата за комнату с полупансионом - её единственный заработок. Просто у неё в гостиной над комодом две фотографии в чёрных рамках: муж и сын. И крохотная пенсия за потерю кормильца не покрывает расходов на содержание дома. А жилец так же одинок, потеряв всё и всех на этой войне. Рассел всё понимал, но не мог удержаться. Скорей бы всё кончилось. Чем угодно, но кончилось.
Он шёл по утреннему нехотя просыпающемуся городу. До поезда на Гатрингс ещё полчаса. Отлично. Как раз ему позавтракать. И к полудню он будет в Гатрингсе. Тоже дыра, конечно, но по сравнению с Джексонвиллем - центр цивилизации. Даже кино есть.
Эркин пришёл на вокзал заранее.
В Джексонвилле на вокзал собирались как на гулянье, особенно под большие поезда, но в Гатрингсе есть развлечения и получше. Здесь даже кино есть - просветили его местные цветные. И каждый день один сеанс для цветных. Здоровская штука, но дорогая. А на вокзал, похоже, только по делу. И он болтался по вокзалу и площади перед ним, стараясь выглядеть занятым каким-то делом. Вот и поезд из Джексонвилля. Эркин встал на углу, чтобы быть на виду. А-то Женя ещё искать его отправится. Сохраняя равнодушное выражение лица, он ждал.
Поезд плавно остановился. Женя встала и взяла Алису за руку.
- Вот и приехали, - сказала она по-английски и улыбнулась, но Алиса что-то заподозрила и смотрела на неё очень серьёзно. - Ты всё помнишь?
Алиса молча кивнула.
- Тогда пошли.
Они вышли из вагона и направились по перрону к выходу. Народу немного, и Женя надеялась, что с Эркином не разминутся. Она оглядывалась, стараясь делать это незаметно. Но первой заметила его Алиса. Её ладошка дёрнулась и затрепетала в материнской руке. И Женя каким-то образом поймала её взгляд и повернулась в ту же сторону. И увидела. Высокого индейца в джинсах, заправленных в рабские сапоги, и рабской куртке, распахнутой так, что видны красно-зелёная клетчатая рубашка и кожаный пояс с фигурной пряжкой. И лицо. Сразу и скука, и любопытство. Ну, не знает парень, чем заняться в субботнее утро, вот и болтается у вокзала. Артист!
Эркин заметил Женю и Алису издали, но позы не изменил. Женя в своём светло-сером плаще, волосы собраны в узел, на правом плече сумочка на длинном ремешке. Алиса в красном пальто и смешном беретике с пушистым шариком на макушке. И тут он встретился глазами с Алисой и внутренне похолодел: сейчас она завизжит по-домашнему: "Эри-ик!" - и всё, конец.
Но он не успел ничего сделать. Потому что его увидела Женя. И поймав её взгляд, он круто повернулся и не спеша, гуляющей, как в Бифпите, походкой пошёл по улице. Не оглядываясь. Женя должна понять. Они так и договаривались.
- Молодец, - тихо сказала Женя Алисе по-русски и громко уже по-английски: - Ну, пойдём, посмотрим, погуляем.
Она шла за Эркином, стараясь выдерживать условленную дистанцию в десять шагов и страшно боясь потерять его из виду.
Эркин изо всех сил не оглядывался, чувствуя спиной взгляд Жени...
...- Десять шагов нормально. Не упустит, - Андрей встряхивает головой. - На площадь выйдешь, остановишься, пропустишь, посмотришь: нет ли за ней кого. Потом обгонишь и войдёшь первым. И снова пропустишь. А уж там... вместе.
Он кивает, запоминая. Конечно, Андрей наслушался, знает в этом толк. Так он Жене и объяснит. И сделает...
...Так и сделаем. Эркин остановился, похлопал себя по карманам, вытащил из нагрудного сигарету и огляделся, словно отыскивая, у кого бы прикурить. Женя и Алиса поравнялись с ним и прошли мимо. Так, теперь посмотрим, кто следом.
Как и договаривались, Женя прошла мимо Эркина, крепко держа Алису за руку. Лишь бы та к Эркину не потянулась. Обошлось. Умничка. Женя перевела дыхание, и Алиса сразу вздохнула.
- Всё хорошо, маленькая.
Алиса покосилась на маму и снова вздохнула. Происходило что-то непонятное, странное. Страшного, правда, пока не было.