Страница 38 из 365
- Спасибо, Ларри, можешь идти отдыхать, - отпускает его хозяин.
Он благодарит и уходит к себе. Но не ложится. Ночь ещё не началась и его работа не закончена. Хозяин посидит с Фредди и пойдёт спать. Он поможет хозяину принять ванну, вымоет всё и вымоется сам. Фредди успевает вымыться под душем, пока хозяин доделывает дневные дела в кабинете. А пока... остальные комнаты он убрал, бельё с чердака перенёс в гладильню, а гладить завтра, пока он его сбрызнул и свернул, чтобы не пересохло. В мастерской он тоже всё сделал. Можно и почитать...
...Ларри вздохнул, словно просыпаясь. Нет, ничего того уже нет, и никогда не будет. Когда-то он мечтал о мести. Нет, он понимал, что ему не отомстить, но... но ведь есть, да тот же бог, о котором столько написано, пусть Бог, пусть кто другой, но чтобы их покарало, тех, и кого видел, и кого не видел...
...- Ларри!
Он бросил пылесос и побежал в кабинет. Хозяин никогда вот так, криком, не звал его. Что случилось?! Хозяин за столом, перед ним газета... свежая, он сам только-только взял её вместе с остальной почтой из ящика и принёс в кабинет.
- Что, сэр?
- Ларри, - голос хозяина падает до шёпота, - посмотри, Ларри.
Он послушно берёт газету, смотрит фотографии. Хохочущие белые полукругом, а перед ними на земле... люди? Нет. Трупы. И он не узнаёт, а догадывается. И слова, что помимо воли прыгают со страницы прямо в мозг, уже не нужны. "... справедливый гнев...", "...логово грязных ублюдков...", "...очищение расы...", "...пр оклятые самим Богом...". Он опускает газету, роняет её. И голос хозяина:
- Я знал, знал, что так и будет, Ларри. И на что-то надеялся.
Он слышит голос хозяина, но не видит его, не смеет поднять глаза.
- Соломон был прав, Ларри, надо было бежать. Всё бросить и бежать. Но куда? Куда нам бежать, Ларри? Только на тот свет, в могилу?! Нас и так толкали туда. Ларри, что я мог сделать?! Их нет, Ларри, никого нет. Я последний. Я! Самый старый. Мне место там, а не им. А я здесь...
Голос хозяина прерывается каким-то клёкотом. Он догадывается, что хозяин плачет, и стоит, втянув голову в плечи...
...Ларри провёл ладонью по лицу. Нет, вроде удержался, не заплакал. А тогда он плакал. И Энни на кухне. А хозяин закрылся в кабинете, ничего не ел, сидел, раскачиваясь у огня и что-то невнятно бормоча, страшный, небритый, в разорванной у горла рубашке. Такое Ларри уже видел. Когда хозяин узнал, что убили сэра Дэвида, леди Рут и их детей. Нет, не надо об этом. Даже дышать стало трудно. Надо чем-то заняться, раз кроссворд в голову не лезет.
Он встал, убрал оставленные ему Фредди деньги. Что ж, действительно, когда разрешат выходить в город, купит себе рубашку, даже две. А то эти парни - Арчи и другие - спрашивают, почему он во всём рабском ходит. Денег много, на многое хватит. А сейчас... сейчас он пойдёт на Цветочный бульвар, как все называют переход с витражами. Там гуляют те, кому уже можно ходить, но нельзя во двор. Скоро уже ужин, а там он встретит и Майкла, и Мишу, и Никласа. Да, и отдаст Майклу газету. Больше он ничего с кроссвордом сделать не сможет: остальных слов не знает, да в этих, похоже, ошибок наделал.
Аристов был в своём кабинете и оживлённо беседовал с Джонатаном, когда Фредди наконец добрался до них. Его задержала та самая, светловолосая в старомодной шляпке. Со спины она казалась пожилой и была при более близком взгляде пожилой, но резвости, с которой она выскочила в коридор и за рукав вдёрнула Фредди в бокс, и молодая бы позавидовала.
- Прошу прощения, - попытался высвободить рукав Фредди.
Но тонкие пальцы с сухой кожей оказались неожиданно цепкими.
- Я должна поговорить с вами. Вы ведь джентльмен, не так ли?
Фредди неопределённо повёл плечами.
- Вы поймёте меня. Я - мать. И если я пошла на это, то только ради моего мальчика.
- Мама... - заговорил лежащий на кровати бледный до синевы юноша.
- Нет, - бросила она, не оборачиваясь. - Молчи. Я слишком много потеряла, тебя я не отдам.
- Мэм, - Фредди повторил попытку освобождения своего рукава, но по-прежнему безрезультатно. - Я буду вам весьма признателен, если вы объясните мне...
- Это ошибка, это... это недоразумение, чудовищное недоразумение, мальчик не при чём, он не виноват, я клянусь вам!
- Мама! - в голосе юноши зазвенели слёзы. - Я сам отвечаю за себя, мама.
- Мэм, - Фредди удалось вклиниться в её пылкую, но от того ещё менее понятную речь. - Я не знаю, что сотворил ваш сын...
- Ничего, я клянусь вам, он не виноват.
- Но это его проблема, - твёрдо закончил Фредди, выдёргивая наконец рукав. - Я к этому не имею и не желаю иметь никакого отношения.
- Но... но... но вы хотя бы подтвердите...
- Что?! - Фредди уже терял терпение.
- Что мой мальчик не при чём.
- Мама!
- Молчи! Ты сам себя губишь!
- Разберитесь без меня, - предложил Фредди, отступая к двери.
- Нет, подождите. Мне больше не к кому обратиться.
- Мама! - юноша рывком приподнялся на локтях. - Мама, он в другой палате, я его даже не видел. Никто не сможет сказать, что я потворствую чёрным, - он задохнулся и упал на подушки.
Фредди остановился, уже взявшись за ручку двери.
- Да-да, - кинулась к нему женщина. - Мой мальчик слаб, а они положили его рядом с чёрным. Ведь его могут лишить расы, а он не виноват, это всё русские. Вы видели, этот чёрный, наглый, в такой же одежде, - она испуганно понизила голос, - он... он чуть ли не читает. Одна посуда, одна еда... Я не дам моего мальчика. Подтвердите, что это... это...
- Это русский военный госпиталь, - голос Фредди спокоен до равнодушия. - Не думаю, что они изменят свои порядки ради вас.
- Нет-нет, я не о том, - заторопилась она. - Но вы же подтвердите, что мой мальчик... Ну, скажи сам джентльмену, что ты сделаешь с этим чёрным, если...
Фредди повернулся и вышел, не дослушав. Вернуться к Ларри и предупредить? О чём? Да какого чёрта! Вон же на лестнице парень из общежития моет, надраивает ступеньки. Даже через рабочий халат видно, как мышцы играют. Нет, Ларри ничего не грозит. А если эта идиотка верещит так громко, то это её проблема.
И в кабинет Аристова он вошёл спокойно, но Джонатан, даже не поглядев на него, сразу сказал:
- Проблемы?
- Ещё нет, - Фредди улыбчивым кивком поздоровался с Аристовым, переставил стул к столу и сел верхом, положив руки на спинку. - Кто лежит в пятом боксе, Юри?
Аристов усмехнулся.
- Он не опасен, Фредди.
Фредди покосился на Джонатана и нехотя пересказал разговор.
- Однако, - хмыкнул Джонатан.
- Он не опасен, - повторил Аристов.
- А она?
- Она впадает в панику, завидев, - Аристов задумался, подбирая слово. Джонатан и Фредди ждали. - Кого-то из местных, скажем так. Её мужа убили зимой, два сына погибли на фронте, а этого... его сильно избили на День Империи. И, похоже, за то, что не захотел присоединиться к погромщикам.
- Понятно, - кивнул Фредди. - Сыграно с блеском. Я поверил.
- Почти все верят, - Аристов, улыбаясь, посмотрел на Джонатана. - Как это она вас пропустила?
- Я слишком быстро прошёл, - усмехнулся Джонатан. - А Фредди она уже, похоже, стерегла.
- Похоже, - согласился Фредди. - Ну... её проблема. Как с нашей проблемой, Юри?
- Повторю диагноз. Хронический плеврит травматического происхождения. Общее истощение. Остаточные явления дистрофии. Из самой дистрофии вы его вытащили. Ну, и ещё немного по мелочам. Динамика положительная. Прогноз благоприятный.
- Спасибо.
- Не за что, Фредди.
- Выздоровление полное? - спросил Джонатан.
- Да, - твёрдо ответил Аристов.
- Рецидив?
- В случае повторного избиения и аналогичных условий! Глупый вопрос, Джонатан. Самая залеченная рана не даёт иммунитета от пули.