Страница 333 из 365
У дверей столовой Чолли спустил детей на землю, Настя взяла их за руки и повела внутрь. А Чолли отошёл к одной из кучек родителей.
- Чолли, - окликнул его Иван, с которым ездили тогда за фруктами, - ты, что ли, завтра до Городни на автобусе?
Знакомые русские слова - завтра, Городня, автобус - позволили Чолли кивнуть.
- Да, - и тщательно выговаривая русские слова: - Ты тоже?
- Ну да. Да ещё и вон Васька. Василий, - Иван позвал высокого костлявого мужчину в синей куртке угнанного. - Ты ж едешь завтра?
- Оно и есть, - подошёл к ним Василий. - До Городни обещали подбросить. А что?
- Ну, вот и гляди, - кивнул Иван. - Считай, пол-автобуса наши. Да ещё одиночек могут добавить.
- Это твою, что ли? - хмыкнул Василий.
Чолли понимающе ухмыльнулся. Иван развёл руками.
- Подловили! Зарегистрировались вчера.
- Нуу?! - хохотнул Василий. - Двойной магарыч с тебя, значит.
Чолли невольно поёжился. Напоминание о необходимости выставлять отвальную неприятно царапнуло. Но если по Василию судить... не у него одного эта проблема.
- А от Городни?
- Там на поезде.
- Все, что ли, в Ополье?
- Ополье велико. Ты куда?
- На Турово. Туровский конный завод, - старательно выговорил Чолли.
- Что, конюхом?
Чолли кивнул.
- Конюхом, объездчиком... да кем поставят. Сказали просто: работа.
- Что ж, тоже дело.
- А жильё?
- Обещают дом. И участок.
- Ну, совсем хорошо. А ты?
- Я под Марьино. Там хозяйства большие зерновые. Люди нужны. Так что устроиться можно.
Чолли перевёл дыхание. Их много, все в одном автобусе и потом вместе. Наверное. Уже легче. И об отвальной никто не говорит. Да и кому ему отвальную ставить? По-настоящему, так только Морозу и Тиму. Но Мороз уже где-то в России, а Тим сейчас к пожарке не ходит. Так что к Тиму он прямо в отсек зайдёт попрощаться.
За разговором время прошло незаметно. Из столовой выбегали дети. Чолли встретил Настю и забрал у неё Мишку и Светку.
- С ними и пойдём? - с сомнением спросила Настя.
- Их одних же не оставишь, а сказали, чтоб мы вместе пришли, - ответил Чолли, перешагивая через лужу. - Ты краем обойди, не мочи сапоги зазря.
- Ага, ага, - Настя почти бежала за ним: так быстро он шёл.
У дверей административного корпуса они столкнулись с двумя индейцами из той пятёрки. Чолли шёл прямо на них, и они посторонились, уступая ему дорогу. Настя опасливо спряталась от их взглядов за спину мужа. Чолли прошёл, не глядя. Халявщики, ш-шакалы. Которую неделю сидят на дармовом пайке, ждут, какое племя их признает. Да на хрен они кому нужны, ещё думать о них...
Когда за Чолли с Настей закрылась дверь, Копчёный разжал губы.
- Ишь, нос дерёт. Не иначе, как визу получил.
- Плюнь, - Большой Джим обшаривал карманы в поисках сигареты. - Хреновый он индеец. Как и тот... красавчик.
Поиски завершились находкой окурка, что привело Большого Джима в благодушное настроение. Копчёный, увидев окурок, забыл о Чолли и том красавчике, что подцепил беляшку и укатил в Россию. То всё неважно, а вот находка.... Закон требует всё делить поровну, а здесь как раз на две хорошие затяжки. Чёрт, ведь всего досыта, а курева - две пачки на неделю, и хоть ты сдохни, а пачка хорошему курильщику на два дня - самое большое.
Снег прекратился, и тонкий белый покров на глазах темнел, пропитываясь водой. И когда Чолли с Настей вышли из административного корпуса, двор опять был серым, мокрым и сумрачным. Чолли взял детей на руки и уже спокойно - ни дождя, ни ветра нет, укрывать их пока не от чего - они пошли к своему бараку. Мишка и Светка, сидя на его руках, вертели головами, насколько им позволяли окутывающие их платки, рассматривая всё вокруг.
- Я вперёд побегу, - сказала Настя. - А то там Ма... Паша один.
- Беги, - кивнул Чолли. - А мы пройдёмся.
И продолжил идти не спеша.
- Машина, - вдруг заявил по-русски Мишка, показывая на выезжавший из-за хозблока к воротам грузовик.
- Верно, сынок, - по-русски ответил Чолли. - Машина.
- Машина, - тут же сказала и Светка и, увидев идущего навстречу коменданта. - Дядя.
- Дядя, - согласился Чолли и чуть крепче прижал детей к себе.
Комендант улыбнулся им и остановился. Остановился и Чолли.
- Автобус после завтрака будет, - комендант говорил медленно, давая успеть понять русские слова. - Тогда и отсек сдашь.
Чолли понял.
- Да, после завтрака. Спасибо.
- Не за что.
Комендант улыбнулся серьёзно глядящим на него малышам и пошёл дальше. А Чолли зашагал к их бараку.
- Дядя ха'оший? - с сомнением в голосе спросил по-русски Мишка.
- Да, - убеждённо ответил Чолли. - Этот хороший.
Кто-то придержал ему дверь, пока он входил.
- Спасибо, - сказал по-русски Чолли.
И по-русски же, тщательно выговаривая ещё явно непривычное слово, ему ответили:
- По-жа-лу-йс-та.
В тамбуре Чолли опустил детей на пол: дым-то поверху, чего им его нюхать.
- Привет, - окликнул его Тим. - Уезжаешь, слышал?
- Привет, - кивнул Чолли. - Завтра, после завтрака.
Они говорили, перемешивая русские и английские слова. Как и большинство вокруг.
- До Рубежина?
- Нет, я же в Ополье. Туда через Городню. До самой границы на автобусе обещали.
- Удачно.
- Н-ну! Как твои?
- Завтра врач придёт, посмотрит, - Тим усмехнулся. - Прыгают, лежать не хотят.
- Значит, здоровы, - авторитетно сказал Чолли.
- Совсем у мужиков ума нет! - вдруг обрушилась на них какая-то женщина. Лицо её показалось Чолли знакомым, но имени он вспомнить не смог. - Что ж ты их на сквозняке, да ещё в дыму держишь?! Вот доверь мужику дитё, а ему лишь бы язык почесать!
Чолли и Тим, внешне не обращая на неё внимания, закончили разговор и разошлись по своим казармам.
* * *
Поезд шёл, останавливался, снова шёл. Сквозь сон Эркин чувствовал эти остановки, слышал чьи-то шаги и голос проводника:
- Ну, куда я вас... и так под завязку... лезьте на третью и чтоб без звука... а литер твой где?... Давай, давай по-тихому, проспись сначала... всё-всё, чтоб я тебя не видел и не слышал, летун... Не видишь, что ли... давай сюда, дочка, здесь поспокойнее...
Слышал, но не просыпался, смутно ощущая, что его это не касается, что ни Жене с Алисой, ни ему это никак не угрожает. А на одной из остановок его почти разбудил какой-то странный шорох, будто кто-то скрёбся о стенку вагона. Он даже приоткрыл глаза и приподнял голову, но в вагоне было темно, а шумный храп и чьи-то голоса сразу заглушили этот шорох. Эркин уронил голову на подушку и опять заснул.
Первой проснулась и забарахталась, пытаясь добраться до окна, Алиса. И разбудила Женю.
- Тише, Алиса, - Женя села, протирая глаза. - Перебудишь всех.
- Ну, мам, уже утро, - возразила Алиса и ойкнула: - Ой, мама! Что это?!
Вагон заливал мягкий и очень... светлый свет, не солнечный, а какой-то... белый. Женя повернулась к окну. И увидела белую равнину до горизонта. И белое небо. Снег? Да, ну конечно, это же снег.
- Это снег, Алиса.
- Так много? - удивилась Алиса. - А почему он не тает?
- Потому что зима, - ответила Женя.
Она посмотрела на часы и ахнула. Господи, уже десятый час, уже день. Надо привести себя и Алиску в порядок. А Эркин? Женя встала и посмотрела на верхнюю полку. Эркин лежал на спине, закинув руки за голову, и спал. Женя сразу отвела глаза, зная, как легко будит его её взгляд. Спал и Владимир, лёжа на своей полке, и ещё кто-то на второй верхней.
Алиса сидела и смотрела в окно, а Женя, стараясь не шуметь, сложила одеяло, закатала его вместе с подушкой в тюфяк и поставила получившийся рулон в угол за спиной Алисы.