Аналогичный мир-2

   - Ничего-ничего, благодарю, сын мой.

   Низенький толстый священник шариком вкатился в купе и неожиданно ловко устроился в свободном кресле. Алиса оторвалась от окна, посмотрела на него и нахмурилась. Его вид вызвал у неё воспоминания о необходимости быть хорошей девочкой. А её эта перспектива совсем не устраивала. Священник с явно привычной ловкостью пристроил свои сумку, зонтик и шляпу и, сложив руки на животике, благодушно оглядел Женю, Алису и Эркина. И начал обычный дорожный разговор. Женя отвечала вежливо, но несколько отчуждённо. Алиса упорно смотрела в окно. Эркин настороженно следил за разговором, готовясь в любой момент прийти Жене на помощь.

   Отпустив несколько подобающих замечаний о погоде и божьей воле, священник похвалил Алису, и Женя не устояла. Она улыбнулась и заговорила сердечнее. Но Эркина это не тронуло. Чего этому беляку надо? Чего он выспрашивает как... как следователь? Женя успокаивающе улыбнулась ему, но лицо Эркина оставалось неприязненным, и это начинало беспокоить Женю. Как бы Эркин не сорвался. Им только скандала не хватает.

   - Принять такое решение... - священник покачал головой.

   - В Хэллоуин подсказали, сэр, - вежливым тоном перебил его Эркин.

   Священник внимательно посмотрел на него и медленно кивнул.

   - Не давай мести завладеть твоей душой, сын мой.

   У Эркина дрогнули в усмешке губы.

   - Чтобы всем, кому надо, отомстить, сэр, мне жизни не хватит, - и, подумав, добавил: - Всё равно каждый своё получит.

   Спорить и заводиться он не хотел, но и хоть как-то осадить этого типа тоже ведь надо. Андрей бы смог придумать и похлеще, и поострее, но Андрея нет, так что...

   Алиса отвернулась от окна и строго посмотрела на священника. Он улыбнулся ей, и, помедлив, Алиса тоже улыбнулась, а затем достаточно вежливо ответила, как её зовут, сколько ей лет и ходит ли она в школу. Потом священник её спросил, ходила ли она в церковь. Алиса кивнула и уточнила:

   - С мамой.

   - А что в церкви тебе больше всего нравится? -улыбаясь, спросил священник.

   - Конфеты, - убеждённо ответила Алиса и, увидев недоумение на круглом румяном лице священника, объяснила: - После церкви мама мне конфеты покупала. А больше ничего хорошего в церкви нет.

   Священник с удовольствием рассмеялся. Улыбнулся и Эркин, и Алиса сочла момент подходящим.

   - Эрик, дай ковбойскую, - попросила она.

   Женя посмотрела на часы.

   - После завтрака.

   Эркин кивнул и привстал, снимая с полки маленький мешок, куда они сложили продукты и необходимые в дороге мелочи, достал пайковый пакет, флягу, кружки. Женя подняла и закрепила маленький откидной столик у окна.

   Сложив по-прежнему руки на животе, священник с улыбкой наблюдал, как Эркин вскрывает пакет, нарезает хлеб, открывает банку с тушёнкой и сооружает сэндвичи. Женя сделала приглашающий жест, но священник покачал головой.

   - Спасибо, дочь моя, но сегодня пятница, день поста.

   Женя смутилась, и он успокаивающе закивал.

   - Ничего-ничего, это связано с моим саном. Ничего страшного.

   Женя посмотрела на Эркина. Эркин пожал плечами: раз не хочет, дескать, так это его проблемы, и протянул сэндвич Алисе, налил ей в кружку сока из фляги. Алиса покосилась на Женю, села прямо и взяла сэндвич.

   - Спасибо.

   - На здоровье, - ответил Эркин, передавая второй сэндвич и кружку с соком Жене.

   И, только убедившись, что они обе едят, стал есть сам.

   В купе заглянул проводник, скользнул невидяще отчуждённым взглядом по Эркину и почтительно сказал священнику:

   - Прибываем, святой отец, - и сухо Жене: - Стоим пять минут.

   Священник поблагодарил, ловко и быстро собрал свои вещи, благословил трапезу и трапезующих, пожелал им счастья и выкатился из купе. Проходя по коридору к выходу, он сокрушённо покачал головой. Конечно, они правы, что уезжают, но как жаль, что уезжают именно такие.

   Поезд остановился, когда они ещё ели. Эркин вопросительно посмотрел на Женю.

   - Нет, - покачала она головой, - не будем выходить. Там потом будем почти полчаса стоять, там и... Алиса, ешь аккуратно, не роняй.

   Эркин кивнул.

   - Ну да, за пять минут и выйти не успеем.

   Как только священник вышел, они заговорили по-русски. Алиса, доев сэндвич, сунула за щёку конфету и снова уставилась в окно, глядя на медленно поплывший назад перрон. Сок она не допила, и Женя не настаивала: в дороге лучше пить поменьше. Но не выливать же, и она допила оставшиеся глотки. Эркин убрал кружки и флягу в мешок, обёртку от пайка скомкал и огляделся в поисках урны. Женя показала ему вделанный в стенку под столиком ящик. В купе к ним никто не подсел, и Эркин спокойно откинулся на спинку кресла. Женя улыбнулась.

   - Поспи немного. Ночь была тяжёлая.

   Эркин кивнул. Да, конечно, надо поспать, но ему не так уж часто выпадает такое счастье: сидеть и смотреть на Женю. Он только чуть опустил веки, чтобы не тревожить её своим взглядом. Но Женя заметила и улыбнулась ему. Эркин ответил ей улыбкой.

   - Слушаюсь, мэм.

   И закрыл глаза. И теперь Женя любовалась его лицом, свободной красивой позой. Верхнюю пуговицу на рубашке он расстегнул, и воротник не скрывает красивую шею. Шрам совсем зажил и кажется чуть светлее кожи, просто полоска на щеке, совсем не портит его. Пусть поспит, пока всё спокойно, он тоже извёлся. Женя вдруг с удивлением ощутила, каким долгим был этот, да, месяц, как бесконечно далеко остались Джексонвилль и Хэллоуин. Если бы ещё Андрей был жив... Эркин молчит, он вообще скрытный, и, говорят, все индейцы такие, но раз у него вырвалось, что винит он в смерти Андрея себя. И объяснять ему что-то бесполезно. Ведь он что решил, то решения своего не изменит, она это уже знает. А по-русски Эркин совсем свободно теперь говорит, и не подумаешь, что только весной он всего два слова и знал, господи, неужели это было...? Ну да, где-то в марте, хорошо, что она тогда пошла с Майрой посмотреть на ту клетку и увидела его. А если бы они не встретились...? Господи, даже подумать страшно. Майра, Этель, Ирен... все они уже в прошлом, и ни думать о них, ни вспоминать не хочется. Вот только Рози и миссис Стоун... нет, наверное, у миссис Стоун действительно... не все дома. Её письмо такое странное, но в одном она права. Истинный отец ребёнка тот, с кем женщина испытала настоящее... не наслаждение, это больше, чем наслаждение. А ведь если прикинуть по датам...

   Женя пустилась в вычисления. Она встретилась с Хэмфри на балу, это как раз через неделю после её ночи с Эркином, а Алиса родилась четвёртого февраля, получается... всего месяца не хватает. Ну, так это пустяки, рожают и на седьмом и на десятом месяце. Говорят, некоторые до одиннадцатого ходят, а одна королева - на истории ещё в школе рассказывали - родила через тринадцать месяцев после смерти мужа, и ребёнка признали законным наследником. Но это - Женя улыбнулась - уже не физиология, а политика. Нет, месяц - это пустяк, и о Хэмфри можно теперь забыть окончательно. Его просто не было. Эркин любит Алиску, а та так и льнёт к нему. Так что никаких проблем.

   Женя посмотрела в окно. Да, здесь следы войны повсюду. И воронки не все засыпаны, и развалины частые. Тейлор-Сити - промышленный город, понятно, что его так бомбили. Каким чудом она тогда не попала сюда? Ей ведь обещали протекцию на место на заводе, хорошая зарплата и военный паёк. Да, правильно, не смогла сесть на поезд, задержалась перепелёнывая Алиску, и опоздала. Пришлось ехать в Коулти, а тот поезд привёз бы её прямо под бомбы. Вот и говори про судьбу. Так, а здесь больше двадцати минут стоим, как раз сводить Алиску в уборную.

   Она только потянулась дотронуться до него, как Эркин вздрогнул и открыл глаза.

   - Что?

   - Мы полчаса стоим, надо с Алиской выйти.

   - Конечно, - кивнул Эркин. - Я пригляжу за всем.

   - Не надо, - улыбнулась Женя. - Тебе тоже надо... размяться. А за вещи отвечает проводник.