Аналогичный мир-2

   И снова встретились уже вечером в мужском клубе-курилке возле мужского барака. Эркин стоял с Фёдором и Романом, когда подошли Грег и этот негр.

   - Во, все здесь, Тим, - Грег кивком поздоровался со всеми, плечом вдвигая Тима в их круг. - Присоединяйся.

   Тим приветливо улыбнулся, достал пачку сигарет, распечатал и пустил её по кругу. Эркин, как все, взял сигарету, показывая, что принимает новенького. Тим, Тимофей Чернов. Шофёр, автомеханик. Неспешно завязывался общий разговор про кто где работал, какие заработки, как лучше: на найме или при своём деле. Эркин искоса следил за Тимом, время от времени натыкаясь на такой же изучающий взгляд.

   По-русски Тим говорил старательно, избегая английских слов, но хуже Эркина, которому английский был нужен только для разговора о прошлом. Но и у Грега часто проскакивали английские слова, и у Фёдора.

   - Своё дело хорошо, конечно, - Роман пыхнул сигаретой. - Но мороки... Да и денег сколько надо, прикинь.

   - А это смотря какое дело, - мотнул головой Фёдор. - Можно и подешевле устроиться.

   - Можно, - согласился Роман. - Только дешёвое дело прибыли не даст.

   - Да, - кивнул Эркин. - Дешевле мужской подёнки ничего нет. Только руки нужны. Ну, так и заработок - меньше нет.

   - В пастухах ты заработал, - возразил Фёдор, - сам говорил. А там тоже... только руки нужны.

   - Чтобы на пастьбе хорошо зарабатывать, нужно свою лошадь иметь, седловку всю, костровое хозяйство, - стал объяснять Эркин, перемешивая русские и английские слова. - Это надо ковбоем быть, а не пастухом. И пастбища знать надо, ну, места. И на какого лендлорда ещё нарвёшься.

   - Пастух - это не своё дело, - сплюнул окурок Грег. - Это ж опять по найму.

   - Верно, - обрадовался Эркин.

   - И в деле, своём деле, - продолжал Грег, - главное - не деньги.

   - А что? - хмыкнул Фёдор.

   - Само дело. Тим, что лучше: шоферить или машины чинить?

   - На своей машине? - уточнил Тим.

   - На чужой - это наём, а мы о своём деле говорим.

   - Тогда механиком, - убеждённо сказал Тим. - Я зимой столько машин брошенных видел... Ну, налажу, ну, сяду за руль, а возить кого? И куда? А мастерская... уже надёжней.

   - Верно, - кивнул Роман. - Так что, Тим, в России будешь мастерскую раскручивать?

   Тим покачал головой.

   - Нет. Ни страны, ни людей не знаю. Ничего не знаю. Кто ко мне чиниться пойдёт? И... и я не могу рисковать.

   - Чем рисковать? - спросил Эркин.

   - Деньгами, - вздохнул Тим. - Ну, куплю я всё, что нужно. А дело не пойдёт. Один - я просто повернусь и уйду. А я не один.

   - Верно, - кивнул Грег. - Семья - она твой тыл, конечно, опора тебе. Но и, как якорь, на месте держит. Так запросто не уйдёшь. Как пацан, Тим?

   - Хорошо, - улыбнулся Тим. - Врач смотрел, сказал, что здоров.

   - А психолог? - небрежно, словно просто поддерживая разговор, спросил Грег.

   Но Эркин почувствовал напряжение и насторожился.

   - Завтра к нему пойдём, - так же спокойно ответил Тим.

   Роман, ехавший в одном автобусе с Грегом и Тимом, кивнул.

   - Ты только, Тим, сам не психуй. Дети... они легко забывают.

   - Он помнит, - тихо ответил Тим, обвёл их тревожным взглядом и повторил: - Он всё помнит.

   - Всё? - переспросил Фёдор.

   Тим пожал плечами.

   - Я не спрашиваю.

   - И правильно, - решительно подтвердил Эркин, начиная догадываться о несказанном. - Спросишь - напомнишь только. Я... дочку, Алису, не спрашиваю. Она и забывает. Понемногу.

   - А она что...? - Фёдор оборвал фразу.

   Эркин угрюмо ответил:

   - Она видела, как Андрея, брата моего, убивали. И ещё... всякое. Она в самый Хэллоуин через весь город ко мне в Цветной шла. Вся в крови была.

   - Ранена? - спросил Грег.

   Эркин мотнул головой.

   - Она через трупы лезла. Бой был, - он впервые говорил об этом. - Свора эта, чтоб их..., в Цветной лезла. Мы палками, камнями отбивались, ну, и ножи у всех. У... одного пистолет был, у Мартина, он белый, но с нами пошёл. У него жену замордовали, насмерть... - у Эркина перехватило горло, он сплюнул, растёр окурок и долго закуривал новую сигарету, пока не успокоился.

   - Ночью... во сне не кричит? - спросил Тим.

   Так спросил, что Эркин ответил:

   - Женя говорит, что, как я вернулся, успокоилась. Иногда только...

   Тим кивнул.

   - А мой ещё летом... и тоже иногда. Но с зимы помнит.

   - Ничего, - Роман взял у Фёдора зажигалку, прикурил. - Обустроишься на новом месте, жизнь наладится, и забудет он всё.

   - Плохое забывать надо, - улыбнулся Фёдор.

   - А если помнится? - усмехнулся Роман.

   - Ты что, над памятью своей не хозяин? - подчёркнуто удивился Фёдор.

   Эркин и Тим одновременно покачали головами и быстро поглядели друг на друга.

   Наступившую тишину нарушили голоса женщин, созывавших детей. Тим улыбнулся, слушая этот многоголосый зов.

   - За своим пойду.

   Остальные закивали. Конечно, кто же уложит мальца, как не он. Тим кивком попрощался и ушёл в быстро наступавшей темноте на детский звонкий гомон.

   Обычно Дим сам бежал ему навстречу, но сегодня чего-то малыша не видно, и Тим встревожился. Не случилось ли чего?

   - Дим! Ты где?!

   И с облегчением услышал:

   - Здесь я, пап.

   Зашелестели кусты, оттуда вылезло что-то тёмное, но Тим уже угадал Дима и сердито сказал:

   - Ты в порядке, Дим?

   - Ага! - весело ответил Дим. - Пап, это Катька. Кать, а это мой папка.

   Только тут Тим заметил маленькую, меньше Дима, девочку. Из-за повязанного поверх пальто платка она казалась очень толстой, но личико было маленьким и бледным.

   - Катя! Ка-а-атя-а-а! - звал далёкий женский голос.

   - Это мама, - шёпотом сказал девочка, попятилась и побежала от них на голос. - Ма-ама-а-а! Я здесь, мама!

   Дим вздохнул ей вслед.

   - У неё совсем фантиков нет. И камушков. Пошли, пап?

   - Пошли.

   Тим взял его за руку, и они направились к семейному бараку. Дим шёл вприпрыжку и рассказывал о своих делах. Тим слушал и кивал. Здесь, в лагере, Дима никто не обижал и не дразнил, малыш в первые же дни обзавёлся кучей приятелей и был счастлив. А больше Тиму ничего и не нужно.

   - Ты дал Катьке фантики?

   - Не дал, а проиграл, пап. В камушки. А то ей меняться нечем. Правильно?

   - Правильно, - кивнул Тим. - Она лучше тебя играет?

   - Не, я поддался. Ну, если просто дать, это же обидно, а так...- Дим, уцепившись двумя руками за кулак Тима, поджал ноги, перепрыгивая через лужу. - Ух, здорово!

   Они вошли в семейный барак и из прокуренного забитого людьми холла свернули в свою казарму. Ещё горел полный свет, по проходам между отсеками пробегали дети и взрослые, хлопали то и дело двери уборных, десятки голосов сливались в сплошной гул. Проходы были слишком узкими, чтобы идти рядом, и Дим, по-прежнему вприпрыжку, побежал впереди Тима к их отсеку и первым нырнул за тяжёлую занавеску из пятнистой камуфляжной ткани.

   Их отсек самый маленький, меньше невозможно. Двухъярусная койка, тумбочка вплотную к койке напротив занавески и вплотную к ней щит, отгораживающий их от соседей, а второй щит тоже вплотную с другой стороны койки. Тесно, конечно, теснее, чем в их комнатке в автохозяйстве, где они прожили две недели перед отъездом. Но Тим уже привык, вернее, приспособился. Тепло, есть бельё, своё он даже не доставал из мешка, нет, всё нормально.

   - Давай, сынок, поздно уже.

   Он снял и повесил свою куртку и пальтишко Дима.

   - Ага, я сейчас. Пап, а у Кольки машинка маленькая есть, в кулак зажмёшь, а ездит. Он за неё двадцать фантиков просит и ещё все болтики. Это много?

   Тим пожал плечами.

   - Не знаю, - и улыбнулся. - Сам решай.

   Дим задумчиво нахмурился, забавно сведя белые брови. Тим помог ему разобрать постель и раскрыл свою.