Страница 232 из 365
- Давай, Мороз, - Фёдор уже успокоился и стал прежним, - располагайся.
Так Эркин ещё не ездил. Высокие спинки кресел откидывались назад при нажатии кнопки на подлокотнике, и получалось что-то вроде... нет, не кровать, конечно, но можно полулежать. На спинке переднего кресла два кармана. Для всякой мелочёвки.
По всему автобусу щёлкали кнопки кресел и резинки на карманах, откидывались и снова поднимались спинки. Люди обживали новый мир.
- К окну хочешь? - предложил Фёдор.
Эркин неопределённо пожал плечами.
- Мне всё равно как-то.
Фёдор внимательно посмотрел на него и кивнул.
- Не психуй, всё нормально будет.
Эркин попытался улыбнуться, посмотрел на объяснявшую что-то Алисе Женю и улыбнулся уже уверенней.
- То-то, - хмыкнул Фёдор. - А я посплю, пожалуй.
Он опустил спинку, поёрзал затылком и плечами по матерчатому белому чехлу и закрыл глаза. Эркин снова повернулся к Жене, встретился с ней глазами. Женя улыбнулась ему.
- Ты бы тоже поспал, Эркин, а?
Он молча покачал головой. Алиса смотрела в окно на пробегающие мимо голые с оборванной зимними ветрами листвой деревья, бурые то ли поля, то ли луга, а Эркин и Женя молча - говорить через проход оказалось неудобно - сидели и смотрели друг на друга. Женя в тёплом тёмно-синем платье с белыми пуговичками, воротничком и манжетами. Женя была очень рада, что сохранила это платье, ещё со времён чуть ли не колледжа. Для лагеря вариант со сменными воротничком и манжетами оказался очень удобным. А о том, что оно делает её похожей на школьницу, она не думала. А Эркин и не подозревал этого, он только смотрел и радовался, что ей хорошо и удобно. Женя потянулась к нему через проход, поправила воротничок тёмной креповой рубашки, которую он надел в дорогу.
- Всё будет хорошо, Эркин.
Он молча прижал ладонью её руку к себе и тут же отпустил, и улыбнулся той, памятной ей с их первой ночи в Паласе, "настоящей" улыбкой.
Гул в автобусе постепенно затихал. Наигравшись с кнопками и карманами, многие последовали примеру Фёдора. Только дети смотрели в окна, взрослым же было всё равно, где их везут.
У развилки Тим мягко затормозил, прижав машину к обочине, и посмотрел на сидевшего рядом Савельича.
- Здесь, сэр?
- Здесь, - ответил по-русски Савельич и поглядел на часы. - Минут десять подождём, а то и меньше, - и по-английски: - Всё понял?
- Да, сэр, - кивнул Тим и медленно, тщательно подбирая слова, сказал по-русски: - Надо ждать десять минут.
- Молодец, - улыбнулся Савельич. - Давай, выйдем покурим, пока малец спит.
Но сладко спавший на заднем сидении Дим проснулся, как только Тим вышел из машины.
- Пап, я с тобой.
- Пусть побегает, - кивнул Савельич. - Дождя нет.
Они стояли возле машины и курили, следя за исследующим кусты у обочины мальчиком. Савельич рассеянно, а Тим очень внимательно.
- В Центральном не тушуйся, - Савельич говорил по-английски, чтобы Тим всё понимал. - С документами у тебя полный порядок.
- Да, спасибо вам, сэр.
- Не за что, - хмыкнул Савельич. - Голова, руки на месте - не пропадёшь. Об оружии не жалеешь?
Тим пожал плечами.
- Как вам сказать, сэр. Носить я его уже давно с собой не носил. Только нож. А нож я оставил.
- Оба?
- Второй в пакете, сэр.
- Это выкидной?
- Нет, выкидной на мне.
- Ну, правильно. Так пакетом и сдашь в Центральном. А по разрешению на выезде получишь.
- Простите, сэр, - Тим испытующе поглядел на собеседника - А мне там понадобится оружие?
- Столько нет, конечно. А так-то... Не в рай к ангелам, к живым людям едешь. Вот и весь мой ответ.
Тим кивнул.
- Спасибо, сэр.
- Не за что, - повторил Савельич. - Ты - хороший парень, Тим. А хорошему человеку помочь - святое дело. Понимаешь?
- Да, сэр. Я должен вам и другим...
- Вот этот долг делом и отдашь. Одни тебе, ты другим, те третьим...- Савельич усмехнулся. - Такая вот цепочка.
- Цепочка? Цепь? - переспросил Тим. - Но... - и не закончил фразу, прислушиваясь. Улыбнулся: - Моторы, сэр.
- Едут, - кивнул Савельич и по-русски: - Зови мальца.
- Дим! - позвал Тим и тут же повторил: - Дима!
- Ага, пап, - стряхивая с ветвей воду, Дим выдрался из куста и подбежал к ним. - Я здесь. Я во чего нашёл. Камушек.
Тим взял у него пёстрый осколок гранита, осмотрел, кивнул и вернул Диму.
- Спрячь, раз нужен. И руки вытри.
Дим сунул камень в карман и вытащил носовой платок, вытер им руки и запихал обратно. Савельич пыхнул сигаретой.
- И большое у тебя богатство, Димка?
- Большое - не маленькое, дядя Савельич, - расплылся в улыбке Дим и очень серьёзно пояснил: - В хозяйстве не знаешь, что пригодится. Лучше запас, чем нехватка.
Тим невольно рассмеялся не столько его словам - Дим говорил по-русски - а тону, бросил и тщательно растоптал окурок. Достал из багажника солдатский, туго набитый вещевой мешок и аккуратно увязанные в тючок одеяла.
Два автобуса, натужно рыча моторами, вползали на ближний пригорок. Савельич шагнул на середину дороги и требовательным жестом поднял правую руку. Тим вскинул на плечо мешок, достал с заднего сиденья такой же, но поменьше и отдал его Диму, взял тючок и встал рядом с Савельичем, держа Дима за руку. Пискнув тормозами, передний автобус остановился почти вплотную, и сидевший рядом с шофёром седой мужчина в полувоенном костюме вышел к ним, перелистнул блокнот.
- Чернов Тимофей Дмитриевич?
- Да, сэр, - кивнул Тим. - Это я, сэр.
- И Чернов Дмитрий Тимофеевич.
- А это я! - звонко сказал Дим.
Мужчина улыбнулся, отмечая что-то в своём блокноте.
- Проходите. Как раз два места есть.
- Спасибо, сэр.
Тим подсадил Дима и уже взялся за поручень, когда его окликнул Савельич.
- Тим, держи.
Тим и опомниться не успел, как Савельич сунул ему в руку полевую на длинном ремне сумку, обнял, крепко шлёпнул по спине и подтолкнул обратно к автобусу.
- Счастливо, парень.
- Но...- Тим дёрнулся к нему, - но, сэр... Савельич...
Но Савельич уже садился в машину, а Тима торопили:
- Скорее, из графика выйдем.
Тим растерянно влез в автобус и уже на ходу, цепляясь за высокие спинки кресел, пробрался по проходу к Диму, обживающему место у окна. Стараясь не смотреть на сидящих вокруг белых, Тим положил оба мешка и тючок на багажную полку, помог Диму снять и повесить пальтишко. После секундной заминки-раздумья снял и повесил свою куртку. И наконец сел рядом с прилипшим к стеклу Димом. И осторожно из-под ресниц рискнул оглядеться.
Спинки у кресел такие высокие, что особо не разглазеешься. Через проход два молодых парня, вернее, даже мальчишки, смотрят, конечно, но без злобы или презрения, просто из любопытства. Это ничего. Тим заставил себя сидеть спокойно, не напрягаясь. Медленно, сдерживая появившуюся вдруг дрожь в пальцах, он расстегнул стягивающий полевую сумку ремешок. И едва не ахнул в голос. Большая в трёхцветной фольге плитка шоколада. А ещё что? Книги? Правила дорожного движения, справочник и англо-русский двойной разговорник. А правила и справочник на двух языках. Он же сможет по ним учиться! Учить язык! А это что? Тоненькая книжка, страниц на десять, не больше. Яркие цветные картинки, большие буквы и короткие слова. Детская книжка. Для Дима.
Тим бережно уложил обратно книжки и плитку, застегнул ремешок и положил сумку в широкий большой карман на спинке переднего сиденья. Удивительно, но она поместилась. Читать сейчас он всё равно не сможет.
- Пап, это зачем?
- Это?
Дим нашёл кнопку, опускающую спинку, но не мог с ней справиться. Тим помог ему.
- Поспи, сынок.
- Нуу, - надул губы Дим и тут же хитро улыбнулся. - А ты?